Как часто в жизни бывает: рассуждаем о той или иной проблеме, щеки надуваем, а глубины ее не знаем. Жаль, что поздно это осознаем, чаще всего в зрелом, а то и в пожилом возрасте. По себе сужу.

Я, бывший секретарь райкома ВЛКСМ (1973 год), вместе с теми, кто прошел школу молодежной закалки, обычно 29 октября вспоминаю есенинские строки:

Знать, оттого так хочется и мне,

Задрав штаны,

Бежать за комсомолом.

А буквально на днях ошарашен был, узнав, что стихотворение сие вовсе не о комсомоле, а тем более не о задранных штанах. Это своего рода реквием по прошлому, по Родине… Один заголовок чего стоит: «Русь уходящая» (1924 год).

В связи с чем прозрение пришло? Начал готовить для газеты материалы к «Празднику урожая», который пройдет в Краснодаре 25 октября и решил погуглить: многие ли поэты воспевали хлеба, пшеницу? Оказалось, выпущен целый сборник, куда вошло 258 (!) произведений как российских, так и зарубежных классиков.

«Вот те на!» — воскликнул бы, наверное, от удивления один из героев «Ревизора» Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин. Неожиданный поворот. И есть в стихотворении строки, которые многих могут за сердце схватить:

Я уходящих в грусти не виню,

Ну где же старикам

За юношами гнаться?

Они несжатой рожью на корню

Остались догнивать и осыпаться.

Сильно, согласитесь, сказано, хотя и обидно читать о догнивании и осыпании особенно тем, кому за 70. Но от правды никуда не денешься.

Полагаю, что в сборнике том (его мало кто видел) может быть и стихотворение нашего земляка Ивана Вараввы «Пшеничный прибой», которое не посвященных в тонкости селекции зерновых может удивить. Только одно двустишие приведу:

Пшеница… Густая пшеница

По плечи в степи возросла.

«Это что ж за сорт такой под полтора метра минимум вымахал?» — невольно возникает вопрос. У нас на сегодня только три из доброй полусотни достигают высоты чуть больше 120 сантиметров: Адель, Анка и Еремеевна. Но потом до меня дошло — стихотворение-то писалось, смею предположить, в пятидесятых-шестидесятых годах, а тогда другие сорта бал правили на Кубани.

— Скорее всего, речь идет о высокорослой Новоукраинке 84, созданной Павлом Пантелеймоновичем Лукьяненко в послевоенные годы, — высказала свое предположение заведующая отделом селекции и семеноводства пшеницы и тритикале Национального центра зерна Л.А. Беспалова. — Вскоре, в 1955 году, появилась Безостая 1, а потом — Аврора и Кавказ, занявшие в Краснодарском крае поистине огромные площади.

По заслугам, можно сказать. Звено Михаила Ивановича Клепикова из усть-лабинского колхоза «Кубань», к примеру, в 1972 году на площади 731 гектар довело урожайность этих сортов до 66,4 центнера. Неслыханный результат! Ведь по тем временам 40 центнеров считались великим достижением.

Павел Пантелеймонович, следует напомнить, был против того, чтобы один-два сорта превалировали над другими. Максимум 20 процентов должен занимать каждый из них в посевах.

Но партийные бонзы по-своему решили, отдав предпочтение Кавказу и Авроре. И они «выстрелили» им в ногу, а Лукьяненко — в сердце. Вот что вспоминал потом завотделом селекции КНИИСХ Юрий Михайлович Пучков:

«В 1973 году пришла беда. Ранее устойчивые к бурой ржавчине Аврора и Кавказ внезапно были поражены этой коварной болезнью. Причем сильно и на больших площадях».

Открыто в лицо Павлу Пантелеймоновичу гадостей не говорили, но за спиной шептались. И он сильно переживал, винил во всем себя. Не выдержало сердце волнений, и 13 июня 1973 года П.П. Лукьяненко не стало. Но жизнь не остановишь. Исследования продолжил Ю.М. Пучков с группой единомышленников, учеников хлебного батьки. А потом, в 1994 году, за «штурвал встала» Л.А. Беспалова, бессменно руководя отделом вот уже 28 лет.

Вместе с ней решили проанализировать, какие времена оказались самыми тяжелыми, что из завещанного Павлом Пантелеймоновичем удалось воплотить в жизнь, несмотря на трудности лихих девяностых и нулевых годов.

Впрочем, селекционеров особо редко когда жаловали. Людмила Андреевна вспомнила такой случай из своей практики. В конце семидесятых она, старший научный сотрудник КНИИСХ, вела наблюдение за развитием растений на институтских посевах. Подъехала на «Волге» группа партийных чиновников.

— Что это вы тут делаете? — спрашивают молодого селекционера.

— Над новыми сортами работаем, карликов создаем…

Те недоуменно переглянулись и вердикт вынесли:

— Ну да… На большее вы не способны.

Сколько было потом еще камней в огород ученых — не сосчитать. Впрочем, почему «было»? До сих пор раздаются упреки:

— Почему у вас, в Центре, сорта дают по 100—110 центнеров, а у нас, в хозяйствах, по 50—60?

А иной раз и такое услышишь суждение:

— У вас есть сорта, а есть сортишки.

Ну это, согласитесь, вообще наглость. Так могут говорить лишь те, у кого руки растут из пятой точки, а мозги, как заметил один наш публицист, в виде слизи периодически при чихании через носоглотку выходят. Да и деление на «вас» и «нас», право же, неприемлемо.

Но, как говорят в таких случаях, справедливость восторжествовала. Год 2022-й доказал, насколько сильна наша кубанская селекция. По 100 и более центнеров дали в ряде хозяйств Монэ и Алексеич, другие полукарлики и короткостебельные сорта.

— Наша сила — в тесной связи с сельхозпроизводителями, со специалистами хозяйств, где испытываются на практике кубанские сорта — эти слова Павла Пантелеймоновича я как «Отче наш» часто цитирую своим молодым сотрудникам и тем, кто работает давно, но подзабыл первое правило селекции, — говорит Л.А. Беспалова. — Мне посчастливилось быть свидетелем того, с каким почтением академик относился к агрономам колхозов и совхозов, приезжающим к нему на консультации. Принимал он их доброжелательно, давал совет и обязательно интересовался мнением практиков о том или ином сорте.

Людмила Андреевна вся в хлебного батьку пошла. Скромная, приветливая, внимательная к коллегам, где бы они ни работали. Рассказывала мне о поездке в тихорецкий «Родник» к Николаю Васильевичу Тимошенко, и глаза горели:

— Представляете, приехала туда буквально на час, а Сергей Сергеевич Шухов уговорил меня все массивы пшеницы осмотреть, 3300 гектаров. Он хоть и генеральный директор акционерного общества, но тонкости агрономии не забывает. Профессионал высокого класса, знает нюансы каждого поля, каждого из восьми сортов, которые посеяли. Потом на семенной участок заехали. Отпустил руководитель комбайнера на обед, а сам сел за штурвал и пригласил меня в кабину. «Хочу, — говорит, — чтобы вы сами убедились, какой у нас реальный урожай!». Ему приятно и мне радость доставил.

Да и как не восхищаться: Монэ дал по 96,3 центнера, а Алексеич — 89,8. На круг в товарных посевах взяли по 79,4 центнера пшеницы.

А на днях сам Юрий Гаврилович Хараман, знаменитый щербиновский председатель СПК, позвонил Беспаловой. Спасибо за великолепные сорта от всех тружеников колхоза-кооператива передал, а особо — за высокое качество зерна. И его младший брат, как именует себя Федор Иванович Булдыжов, руководитель новокубанского «Хуторка», вынес благодарность. Тоже по телефону. Еще бы — у него большинство полей в этом году дали под 100 центнеров пшеницы.

Высокая оценка твоего труда от таких людей что бальзам на душу. Впрочем, теплое слово любого человека Людмила Андреевна ценит. Так что, коллеги аграрии, будьте добры: не обижайте академика. Договорились?
Раздел : Кубань аграрная, Дата публикации : 2022-09-23 , Автор статьи : Федор БЕЗРУК