ТОЧКА ЗРЕНИЯ. Специальная войсковая операция на Украине продолжается, а параллельно проходят российско-украинские мирные переговоры. И есть в этом что-то странное. Обычно мирные переговоры, по понятиям обывателя, должны начинаться после завершения военных действий. А тут только начали — и сразу за стол переговоров. То есть армия и дипломатия работают одновременно. Может, потому, что согласно плану Кремля это не классическая война между вражескими государствами, а операция по защите народа Донбасса и силовому отстранению от власти киевского нацистского режима? Если так, тогда и переговоры уместны. Казалось бы. Но не все так просто.

Итак, что мы хотим получить в результате переговоров? По данным пресс-служб Администрации Президента, МИДа, МО РФ и СМИ, Россия потребовала от Украины следующее:

1. Киев должен отказаться от членства в НАТО.

2. Русский язык должен получить статус второго государственного языка.

3. Киев должен признать Крым российской территорией.

4. Власти Украины должны признать независимость ДНР и ЛНР (в административных границах областей).

5. Провести денацификацию с запретом нацистских организаций.

6. Провести демилитаризацию с отказом от наступательных вооружений.

Состоялись три раунда очных встреч делегаций и несколько видеопереговоров. По их итогам Зеленский заявил: «Переговоры становятся все более реалистичными». В переводе с политического это означает: что-то вдохновляет и даже радует главу киевского нацистского режима.

Но что же происходит на самом деле и как могут развиваться далее переговоры? Какова роль суетливых посредников? Можно ли параллельным переговорным процессом достичь заявленного (или хотя бы большую его часть) и таким образом получить победу меньшей кровью?

Рассмотрим ситуацию как в контексте российской военно-дипломатической истории, так и в свете сегодняшних реальных событий специальной войсковой операции.

Существует мнение, что во внешних делах мы слишком честные и доверчивые. По этому поводу наш национальный военный герой Михаил Скобелев еще при подведении итогов русско-турецкой кампании 1877—1878 годов говорил: «Да, дипломатия допустила большой промах, что не позволила русским войскам занять Константинополь. Во внешних делах честность вредна… Простите, господа, меня за прямоту. Я воин, а не дипломат!». В связи с подобными ситуациями выдающийся советско-российский дипломат Юлий Квицинский уже в конце XX столетия писал: «Мы слишком доверчивы и наступаем на одни и те же грабли — проявляем благородство, добрую волю и потом удивляемся черной неблагодарности «партнеров». Это ахиллесова пята нашей дипломатии».

Итак, почему Скобелев упрекал российскую дипломатию в излишней честности? Объявленной целью войны 1877—1878 годов было освобождение Румынии и балканских славян от османского ига. Как бы побочной, но стратегически важной целью было установление контроля над проливами Босфор и Дарданеллы, чтобы выход нашего флота из акватории Черного моря стал свободным. В результате тяжелейших, но победоносных действий российской армии за период с апреля 1877 года по март 1878 года мы, наступая с берегов Дуная, освободили Румынию и Болгарию и достигли окраин тогдашней столицы Османской империи Константинополя (теперь Стамбул). Турецкий султан бежал, его войска капитулировали. Наша армия была на подъеме, вполне способной закрепить достигнутый успех.

И тут бы нам войти в столицу, взять западное побережье проливов под контроль и покончить с 400-летней монополией османов на оба берега этих акваторий. Но как бы не так! Будто опасаясь остаться в стороне от победы, в дело вступают российские дипломаты во главе с министром Горчаковым. В результате в городке Сан-Стефано, что на берегу Мраморного моря, заключается перемирие (!!!). Да-да, с бегущей и деморализованной армией заключается перемирие, которое командир корпуса генерал Михаил Скобелев назвал странной «полупобедой». Российское общество тоже негодовало, но Горчаков объяснял это пожеланием дружественной Европы (и особенно Англии), которая, естественно, выступала против усиления России в этом регионе.

Через полгода был заключен мирный договор, и в результате наши войска, потерявшие в ходе сражений более 150 тысяч воинов, были вынуждены отойти от Константинополя на 150 верст. Что позволило Турции сохранить статус евразийского государства и до настоящего времени активно влиять на внешнюю европейскую политику в составе НАТО. И в каждый выгодный для себя момент подставлять России подножку (в том же армяно-азербайджанском конфликте или при поставке ударных беспилотных аппаратов «Байрактар» Украине), не ожидая от России решительного отпора, памятуя нашу слабость 1878 года.

Примерно то же произошло и в ходе русско-японской войны 1904—1905 годов. Тогда экономически истощенная Япония, будучи на пределе своих возможностей, вошла в негласное соглашение с президентом США Теодором Рузвельтом, попросив повлиять на Николая II, чтобы начать переговоры о мире. И это в тот момент, когда российская армия, находясь вдали от центров снабжения и пополнения личного состава, наконец накопила силы и была готова нанести японцам поражение, решающее войну в нашу пользу. Рузвельт, преследуя цель не допустить усиления влияния России на Дальнем Востоке, обратился к императору России с письмом, в котором, исказив ситуацию, сообщал, что, по оценкам США, Япония теперь как никогда сильна. И что Россию от сокрушительного разгрома может спасти только перемирие и переговоры о мире. Доверчивый Николай II согласился с такой оценкой и в ответном письме откровенно сообщил Рузвельту о наших переговорных требованиях. При этом просил не разглашать их до начала переговоров. Однако президент США тут же сообщил о нашей позиции японцам. И, конечно, они этим воспользовались. После заключения крайне невыгодного для нас мирного договора Рузвельт (за посредничество) получил Нобелевскую премию мира, японцы — половину острова Сахалин, контроль над Кореей и Маньчжурией, Россия — позор, а руководитель российской делегации Витте — негласное прозвище Граф Полусахалинский.

Еще пример — советско-польская война 1919—1921 годов. Красная Армия успешно громит войска напавшей на нас Польши и выходит на ее границы. В это критическое для поляков время британский министр иностранных дел лорд Керзон шлет Советскому правительству ноту с посредническим предложением приостановить военные действия и начать переговоры о мире. В ответ Ленин заявляет, что «мы входим в Польшу лишь на кратчайший срок, чтобы вооружить рабочих, и уходим оттуда тотчас», то есть, говоря другими словами, Ленин убеждает англичан, что мы не собирались оккупировать Польшу (правда похожая ситуация с нынешней украинской?), и дает согласие на переговоры. И опять же с армией, которая отступает. Обретя желаемую передышку, поляки получили от Лондона масштабную помощь танками, артиллерией, пулеметами и, перейдя в контрнаступление, погнали нас назад. При этом около 80 тысяч красноармейцев были взяты в плен, а территории Западной Украины и Белоруссии вошли в состав Польского государства — победителя в этой войне.

Были в военной истории XX века и весьма положительные примеры дипломатического оформления результатов войн. После капитуляции гитлеровской Германии в 1945 году мирный договор был заключен без спешки и только в 1975 году. На днях МИД РФ объявил об отказе от диалога по поводу мирного договора с Японией, который длился с 60-х годов прошлого века. Уверен, что подавляющее большинство россиян одобрили это решение Кремля. Давно бы так!

А что происходит в подобных ситуациях в наше время? Например, в ходе операции по принуждению к миру, а правильнее — по пресечению военной агрессии Грузии в 2008 году? К сожалению, опять те же грабли. Быстрое продвижение наших войск, разгром подготовленных инструкторами США грузинских батальонов и… остановка практически у окраин Тбилиси. Что, опять грабли? Да, те самые. Президент Франции Саркози примчался в Москву и стал умолять президента Медведева не брать столицу Грузии. И мы — у-с-т-у-п-и-л-и. Хотя признанием государственности Южной Осетии и Абхазии сгладили этот конфуз. Но военные преступники во главе с мерзавцем Саакашвили, виновные в гибели полутора тысяч мирных жителей Цхинвала и более чем 50 российских миротворцев, остались безнаказанными.

Теперь о совсем близком — о Минских соглашениях. Уж сколько об этом сказано-пересказано и написано-переписано! Поэтому рассматривать подробно ситуацию, которая послужила основанием для их заключения, не будем. Только напомню, что они были приняты в самый пик успеха ополченцев Донбасса, и тем самым режим Порошенко был спасен от разгрома. А посредники — президент Франции и канцлер Германии, они же гаранты этих соглашений, — в очередной раз нас к-и-н-у-л-и.

…В самом начале статьи были перечислены требования России на переговорах с представителями украинского нацистского режима. Одно из них — требование о денацификации — само по себе очень правильное. Но странным является то, что оно обращено к тем, кого и надо денацифицировать в первую очередь. И слава Богу, что, несмотря на многие предложения, в переговорах не участвуют посредники. В этом качестве особенно назойливы президент Франции Макрон и премьер Израиля Беннет. Пока их услуги не приняты.

Это дает надежду, что на этот раз мы не наступим на те самые дипломатические грабли…

Сергей ПЛАТОНОВ.

Писатель.

Москва.
Раздел : Политика, Дата публикации : 2022-03-25 , Автор статьи :