ВСТРЕЧА ДЛЯ ВАС. Заслуженный артист Кубани заведующий музыкальной частью Краснодарской филармонии имени Г.Ф. Пономаренко Геннадий Томилин отметил 20 июля юбилей. Накануне мы с ним поговорили о жизни, творчестве, работе. Разговор получился эмоциональный и очень искренний. Искренность свойственна немногим, ведь быть таким — это значит быть самим собой. Геннадий Томилин — прекрасный человек, талантливый музыкант, руководитель и педагог. Судьба преподнесла ему много испытаний в жизни, но они не сломили его, сделали только сильнее.

— Родился я в рабочей семье в Невинномысске Ставропольского края. Отец — энергетик, мастер на все руки. Специалист высочайшей специализации, обслуживал крупные ГЭС. Мама — кулинар-кондитер. Создавала, не побоюсь этого слова, уникальные произведения искусства. Какие я ел пирожные и тортики в детстве — по сей день помню этот незабываемый вкус! Сейчас таких не делают.

Мама пережила голодомор. Она редко говорила об этом, но когда собирались за семейными застольями тетушки (у нее было четыре сестры), иногда рассказывали про те страшные годы. «Опухшие дети» — для них не просто слова. Приходилось есть лепешки из травы, выживали буквально на подножном корме.

…Семья у нас была певчая. Мама играла на мандолине и на гитаре, отец — баянист с шикарным мягким баритоном. Есть поговорка: первый парень на деревне. Так вот это про него. Их в семье так и прозвали: кубанская казачка и курский соловей. С детства я слышал песни — протяжные, грустные, казачьи, кубанские, русские народные. Я их понимал, чувствовал. Уже тогда сердце замирало и душа рвалась наружу.

Когда отмечали маме 80 лет, мы с ней стали петь. Глубинная память — она существует. Я пел песни на кубанской «балачке», которые слышал давно, в детстве.

— Я всегда говорю, что ничего не происходит просто так. Любовь к русской песне в семье не могла не повлиять на мое формирование. Когда набирали в начальной школе хор мальчиков, я с удовольствием пошел. И там была серьезная, кропотливая работа. Мы выступали по всему краю. Потом у меня друг-сосед стал учиться игре на баяне. Выходил на балкон с серьезным видом и начинал музицировать… Ему все мальчишки завидовали. Стал просить отца, чтобы и меня учил. А потом он просто предложил поступить в музыкальную школу. Я обрадовался.

Учился усердно, все успевал. Увлекся спортом. Казалось бы, бокс и игра на баяне — совершенно взаимоисключающие вещи, но мне хотелось все попробовать. Преподаватели ругались, что я пальцы не берегу в боксе, ведь для баяна пальцы — это главное. Но у меня больше страдало лицо, часто с фингалами приходил в музыкалку. Чуть позже занимался гимнастикой, баскетболом.

Детство было очень насыщенное: две школы (музыкальная и общеобразовательная), спорт. А еще в музыкальной школе организовали оркестр — меня посадили за барабаны. Наш коллектив имел грандиозный успех! Сначала играли марши, а потом и джаз. Таким образом, в музыкальной школе получил разносторонний багаж благодаря мудрым, прозорливым педагогам.

После выпускного в музыкалке (девятый класс обычной школы) я пришел домой, и меня осенило: так вот же оно, главное — музыка! Это то, чем мне бы хотелось заниматься всю жизнь. И я решил поступать в музыкальное училище. Хотя отец был против, он хотел, чтобы я пошел по его стопам. Но я поехал в Черкесск. Там уже учился мой двоюродный брат, то есть с жильем проблема решилась. Экзамены сдал не очень хорошо, конкурс был бешеный. Но в экзаменационной комиссии, наверное, увидели мой потенциал. Педагоги были мудрые, смотрели на перспективу. Я поступил.

— Началась самостоятельная жизнь. И в первый год, как и у многих, как говорится, сорвало крышу, я практически не учился. Первые две сессии еле закрыл. Но на второй год взялся за ум. Понял, что баян — это мой хлеб, что я должен совершенствовать игру, учиться лучше. Репетировал по четыре часа каждый день. Приезжал в училище до занятий и репетировал. Потом меня взяли в эстрадный ансамбль при училище. В нем я научился многому. Учились, репетировали… А еще нас стали приглашать на свадьбы. Разные: русские, черкесские, ногайские, абазинские. Представляете, какой у нас был репертуар! И мы старались, чтобы у нас была хорошая репутация, а «сарафанное радио» разносило об ансамбле весть. Потом на одной из свадеб предложили: «Баянист, подпевай». И я стал учить русские народные песни, эстраду. Подвести нельзя было. Я сильно вырос, получил хорошую жизненную и профессиональную школу. Кроме того, в училище мне дали крепкие, основательные знания. На выпускном экзамене я дирижировал — Второй концерт для фортепиано с оркестром Э.Грига. А это — высота! Мы были подготовлены очень хорошо.

Кстати, недавно я ездил в Черкесск на встречу выпускников училища — 40 лет прошло со дня окончания. Замечательная, теплая встреча. Все ребята работают в профессии — никто не бросил, все специалисты-профессионалы. Для меня училище — самое золотое время.

— По распределению я поехал в карачаевский поселок в Дом культуры. Но я им не нужен был там. Мне дали в руки открепление и отправили домой. Я хотел идти учиться дальше — в вуз. Но тогда поступали в консерватории и институты только по направлениям. А мне из училища — не досталось. Я приехал к директору училища Аслану Даурову (первый профессиональный черкесский композитор), рассказал, что хочу поступать в институт культуры в Краснодаре. А у него случайно осталось направление (один из выпускников не поступил в консерваторию и привез бумагу в альма-матер). Ну что ж — это судьба! А накануне я разбил отцовскую машину, в семье — скандал. Естественно, никакой поддержки. Отец говорил, чтобы я шел работать. Но я поехал в Краснодар, подал документы, сдал экзамены. Поступил. Здесь я уже не стал терять год на раскачку. Сразу впрягся в учебу. Уже была готовая, проверенная в училище система. Вставал рано, шел репетировать на баяне до занятий, потом лекции, а вечером — оркестр. Да, у нас был свой самодеятельный оркестр. Кроме того, страстью оставался спорт — я был капитаном сборной вуза по баскетболу.

Про наш институт культуры скажу так: кто хотел, тот взял и получил знания. Меня многому научили прекрасные педагоги — океан профессиональных тонкостей, без которых нельзя музыканту. А.М. Трушин — не только высококлассный педагог по баяну, но еще и снабдил житейскими мудростями. Вспоминаю, как у педагога по дирижированию много времени «красил стены», потому что он рассмотрел мою зажатость. Как педагоги устраивали внутренние концерты, чтобы мы «не закисли» от лекций. Диплом я получил по специальности «руководитель оркестра».

— Еще на четвертом курсе я женился. После окончания вуза вернулся в Невинномысск, был директором в Доме культуры. Вскоре призвали в армию — в Маньчжурию, Забайкалье. Резко континентальный климат: зимой — минус 40, летом — плюс 50. Там я совсем потерял здоровье. Больше не хочу об этом периоде жизни… После полутора лет службы боялся брать в руки инструмент. Но постепенно пришел в себя. Пальцы вспомнили, профессионализм взял вверх. Стал работать хормейстером в профессиональном ансамбле «Майдан».

Однажды кто-то рекомендовал меня Григорию Федоровичу Пономаренко. Он тогда только написал песню «Сплотимся, славяне». Познакомились, и вечером он звонит: «А приезжай ко мне». Так просто меня, неизвестного хормейстера, зовет к себе домой композитор со всесоюзной славой! Я был в шоке. Приехал. Он играл на баяне. Беседовали, он не стеснялся советоваться. Я очень боялся такому известному человеку говорить: мол, вот здесь надо бы ноту поменять для лучшего звучания. Но в ответ слышал: «Меняй, милок, хуже ты не сделаешь». Личных встреч у меня с ним было мало. Но в сердце храню о нем светлые и добрые воспоминания. Все, кто его знал, отмечали его широту души и сердечность.

Пономаренко — гений. Однозначно. Его талант — от Бога, но он еще и великий труженик. Одаренность без трудолюбия долго не протянет. А творчество Пономаренко живет до сих пор.

— Я уже и не помню, как познакомился с Владимиром Капаевым. В то время он был главным хормейстером Кубанского казачьего хора, преподавал в нашем институте культуры. Он создал тогда студенческий ансамбль «Криница». В 1994 году на втором Всероссийском гостелерадиоконкурсе «Голоса России» он стал победителем. Как говорится, о нем узнали в одночасье по всей стране. И Капаев неоднократно звал меня в коллектив хормейстером. Я согласился. Он же заставил получить второе высшее — специальность «народный хор». В «Кринице» я прошел путь от артиста до художественного руководителя.

— Я был счастлив… Моя жена Зоя — во всем противоположность мне. Она — технарь по образованию, математика — ее стихия. Музыку любила, но пение — нет: без слуха, без голоса. Но, как говорится, противоположности притягиваются. Мы любили друг друга, воспитывали сына Олежку и дочку Машеньку. Зарабатывал я хорошо. Все рухнуло в одночасье. Она ушла в 41 год. Оставила нас. Сердце… Сосед Борис привел меня в храм. Там я стал брать уроки вокала. Последние 20 лет я певчий в храме Рождества Христова.

Несколько раз меня доставали практически с того света, и всегда находились рядом надежные люди, которые помогали во всем.

— Уроки вокала пригодились. Я стал артистом-вокалистом в Кубанском казачьем хоре. Виктор Гаврилович Захарченко настоял, чтобы я в институте набрал курс студентов. Сказано — сделано. И это был крутой курс! Я бесконечно горжусь своими учениками. Среди них — заслуженный артист России Виктор Сорокин!

— Пути Господни неисповедимы. На каком-то этапе жизни мне надо было начать все сначала. Как говорится, с нуля. И это обновление, этот значимый этап в жизни я начал в Краснодарской филармонии в 2006 году. Я стал хормейстером в ансамбле «Ивушка», начал работать с наследием Григория Пономаренко. Коллективы филармонии впервые исполнили произведения великого песенника в моей обработке. Пришлось учиться многому, меняться, но эти ступени, это открытие нового — определенный и личностный рост, и профессиональный. Несомненно, здесь у меня открылось второе дыхание, я занимался чистым творчеством. Планка поднималась, и приходилось соответствовать. Да и сама жизнь диктовала и диктует изменения.

Сейчас часто народные песни со сцены звучат в современной аранжировке. Аранжировка — это то, чем мне нравится заниматься. Вот буквально недавно наши коллективы участвовали в двух грандиозных по значимости концертах в Москве со звездами отечественной эстрады. Я написал аранжировку для нашей хоровой группы. Обе песни на концерте прозвучали в современном ключе: оттолкнулся от классики, а звук — современный. Это очень ценный опыт.

Но мы не стоим на месте, я считаю, что филармония — в авангарде культуры Кубани, нам под силу всё. То ли еще будет! У нашего художественного руководителя Веры Ивановны Журавлевой-Пономаренко полно задумок, она ими буквально искрит. Вот на кого нужно равняться, такой энергии только позавидуешь.

— Что для меня музыка? Музыка — это моя жизнь, это мое ремесло, мое призвание. Осознание этого обязывает владеть этим ремеслом ну если не в совершенстве, то хорошо. И я стараюсь всегда делать свою работу хорошо, как должно, как диктуют мне воспитание и призвание.

Я уверен, музыка меняет человека в положительную сторону: делает его добрее, искреннее. Сила музыки даже сейчас, в век бурного развития технологий, Интернета, социальных сетей, по-прежнему велика.

— У меня замечательные дети. И сын, и дочь окончили школу имени Виктора Захарченко. Мария — с золотой медалью, институт — с красным дипломом. Второе высшее получила. Но с творчеством жизнь не связала. Зато у нее врожденная грамотность. Ежегодно участвует в акции «Тотальный диктант», пишет всегда на «отлично». Сын Олег — артист балетной группы Кубанского казачьего хора. Невестка Маша — тоже танцует, она из творческой семьи. Недавно мне подарили чудо — внучку Аврору. Эта малышка принесла в мою жизнь радость и счастье.
Раздел : Культура, Дата публикации : 2021-07-23 , Автор статьи : Инна МОЧАЛОВА