Документальный очерк. (Продолжение. Начало в номерах за 23, 30 мая с.г.)

На склоне горы Свинцовой расположил свою базу старый партизан Живилов. Еще в Гражданскую водил он отряд по горам Западного Кавказа против деникинцев.

Шалаши, несколько землянок, подальше небольшой загон для скота. Вот и вся база. В августовских и сентябрьских боях отряд проявил себя по-боевому. В августе он первым вступил с фашистами в оборонительные бои. Теперь же, когда требовалось проявить изобретательность, находить проходы и регулярно выходить в тыл противника, отряд Живилова активности не показывал. Заместителем по разведке в этом отряде был старейший и по возрасту, и по стажу службы чекист Кубани Жижимонтов.

Еще в начале 20-х годов он с другими новороссийскими чекистами участвовал в ликвидации крупной подпольной белогвардейской организации во главе с царским генералом Новиковым. Операция завершилась тогда выводом из-за кордона и арестом генерала, за что Жижимонтов был награжден именным оружием и золотыми часами.

Возглавляя разведывательную деятельность отряда, он добивался неплохих результатов. Будучи болен астмой, в тяжелых горных условиях за время боевых действий отряда он организовал более 40 выходов партизанских групп в тыл противника с разведывательными целями.

Немало ценных сведений после таких выходов передавалось военному командованию.

Часовой проводил Ечкалова в штаб. Связной Шепитько, как всегда, отправился к разведчикам.

В штабной землянке Жижимонтова не оказалось.

— Приступ у него. Астма, — пояснил начальник штаба Глуховцев.

Когда Ечкалов увидел Жижимонтова, ему стало не по себе. Большие глаза были прикрыты посиневшими веками. Синюшность покрыла губы. Напрягая мышцы шеи, он тяжело дышал. Говорить мог только с частыми остановками.

— Ничего, товарищ Седой, уже полегче. Значит, и на этот раз пронесло. Это я как старый фельдшер чувствую. Вы надолго к нам?

— День-два побуду. Лекарство, Василий Александрович, есть?

— Кое-что осталось от гражданской жизни. Думал в 41-м году на отдых подаваться, ведь астма у меня давно. А фашист не дал. — Он шумно, через сложенные трубочкой губы, выдохнул.

— Фашист многим планы расстроил. Поэтому и бить его надо изо всех сил. А ваш отряд что-то последний месяц затих. Штаб куста боевой работой отряда недоволен. Ну об этом потом.

Помолчав, Анатолий Митрофанович заговорил о приятном.

— Лично вам Тимошенков и Санин передают благодарность за ценные разведданные. Задержанный вашими разведчиками немецкий шпион Коломийцев сообщил важные сведения о деятельности разведпункта абвера в Краснодаре. По его показаниям удалось установить фамилии и приметы 23 агентов, заброшенных в наш тыл, а также расположение пункта и руководящий состав. Находится он по улице Седина, 7. Руководит им полковник Гоф. Заместителем — обер-лейтенант Краузе. Часть агентов уже задержаны. Поиск остальных ведут наши оперативные группы и особые отделы 47-й и 56-й армий. Одному из агентов было поручено установить местонахождение штаба фронта. Для этого ему выдали письмо в адрес начальника связи фронта с просьбой дать указание об отпуске телефонного кабеля. Так и двигался он через все КПП, пока не наскочил на опергруппу.

— Наши войска окружили под Сталинградом большую группировку гитлеровцев. У нас наблюдается переброска войск на север. Надо проинформировать группу Бесчастнова.

— Уже отправили донесение связным ему и в штаб 18-й армии.

— Отлично. Разведгруппа Бойчука вернулась? — продолжал расспрашивать Ечкалов.

— Двое, Менжулин и Шлейнеко, вернулись. Бойчук убит или тяжело ранен. Захватить с собой не смогли. Два человека из группы оказались предателями.

— Вот как, — взгляд Седого стал жестким, на лице заиграли мышцы. — Бойчука потерять! Мы с тобой, Иван Никитович, в этом повинны. Не усмотрели предателей. Кто за нас людей изучать будет? — Помолчав, добавил как отрубил: — Предателей надо достать хоть из-под земли и уничтожить. Попытайтесь также узнать, что с Бойчуком.

— Готовим группу. Через день-два посылаем в Новороссийск.

— Правильно. Подберите самых опытных ребят. А что с Анапским кустом?

— Разведчики вывели в тыл остатки Верхнебаканского отряда. Среди них оперработник Бабиев. О судьбе других отрядов ничего неизвестно.

— Где Бабиев?

— Отправили в госпиталь. Ранен он.

— Ясно. Готовь обо всем письменное донесение. Буду у Бесчастнова, перешлю в штаб. С людьми побеседуем с утра.

Весь следующий день Ечкалов и Лапин определяли состав разведывательных групп, готовили для них задания. Вечером собрались у командира отряда на чай. Настроение у всех было приподнятое. События под Сталинградом обещали скорые перемены.

— Как там, Анатолий Митрофанович, в армейских штабах, скоро наступление планируют? — расспрашивал командир.

— В такие секреты не посвящен, но по всему видно, что скоро. К весне хорошо бы поспеть. Наши разведчики из Славянского района недавно вернулись. Рассказывают, как немец людей мордует. Отбирает скот, теплые вещи. То, что оставили, облагают налогом. С каждой коровы берут два литра молока. На собак тоже налог — 15 рублей в месяц с головы. Вот варвары. А полицаи лютуют больше гитлеровцев. Свои хуже чужих...

— Иван Никитович, — перебил Ечкалов Лапина, — списки предателей составили?

— Да, по всем населенным пунктам. Недавно к нам один гад сам заявился. Стоящий на посту партизан, заметив в лесу старшего сержанта с автоматом, остановил его. А тот спрашивает, не казаки ли здесь располагаются. Часовой возьми и скажи, что казаки. Обрадовался старший сержант и просит доставить его к начальству. Командир отряда, выдав себя за сотника, устроил ему розыгрыш. Беглец охотно доложил «господину командиру сотни», что он бежал из 3-го батальона 81-й морской бригады. Долго блуждал в горах. Рассказал о расположении огневых позиций своего батальона. Заявил, что в батальоне есть еще трое таких, что к немцам собираются. Назвал фамилии. Похвалился своим дворянским происхождением. Сообщил о родном брате в Тбилиси, руководителе подпольной контрреволюционной организации. Такой разговорчивый оказался.

— Протокол допроса составили?

— Составили, товарищ Седой, и передали в особый отдел бригады. Туда же и предателя отправили, — закончил рассказывать Лапин.

— Пора отдыхать, товарищи, засиделись. За чай спасибо. Завтра с утра к Бесчастнову...

* * *

— Санин тебя уже заждался, — сообщением встретил Ечкалова Алексей Дмитриевич Бесчастнов, начальник Геленджикской оперативной группы НКВД.

— Загостевал я, это точно. Был у Жижимонтова, на пути к Лапину заглянул к Печерице и Глушкову. Сейчас в отрядах столько дел. Быстро не управишься.

— У нас тоже работы невпроворот. Одних разведчиков отправляем, других принимаем. Но вести хорошие: враг уже не тот. Домой собирается. Особенно румыны, — рассказывал Бесчастнов, доставая из стола бумаги. — Вот, познакомься с сообщениями, а также последними указаниями из штаба.

Бесчастнов был энергичным, смелым, душевным человеком. Ечкалов уважал его. Они были почти одногодки. Биографии их во многом определила революция, они тоже были схожими. Так же как и Ечкалов, Бесчастнов был рабочим, комсомольским работником. Потом учеба на чекиста и работа в органах. Алексей Дмитриевич отличался основательной теоретической подготовкой и оригинальностью суждений. Из-за этого Анатолий Митрофанович еще больше тянулся к нему.

В письмах из управления НКВД по краю и штаба партизанского движения предлагалось активизировать боевую работу, помешать гитлеровцам в переброске резервов под Сталинград путем диверсий на железных дорогах. Ставилась большая и смелая задача по выводу с оккупированной территории Кубани на Черноморское побережье молодежи призывного возраста. «Сколько же потребуется людей, чтобы это все выполнить? — подумал Ечкалов. — Нужно у Алексея Дмитриевича попросить подмоги».

Закончив читать, Ечкалов засел писать разведдонесение. Последнее ушло десять дней назад, а уже столько накопилось сведений. «...За ноябрь в тыл направлено 28 человек. Подготовлено еще 26. Вернулось 12...», «...в станице Мингрельской разместился гарнизон более 100 человек...», «...на южной окраине Крымской находится зенитная батарея, а на западной окраине Нижнебаканской — батарея дальнобойной артиллерии», «...южнее хутора Комсомолец оборудовано 10 дзотов противника...», «...уничтожено за ноябрь более 500 фашистских солдат, три состава с боеприпасами, 15 дзотов противника...», «...партизанами Холмского отряда уничтожен предатель Медведев. Бывший кулак неоднократно указывал немцам тропы в тыл наших войск», «...Группа партизан под командой Коновалова в Нижнебаканской совершила возмездие над Цыбулей, выдававшим гитлеровцам своих земляков-активистов...» — писал и писал Анатолий Митрофанович о результатах работы сотен патриотов.

(Продолжение в следующем четверговом номере).
Раздел : Страницы истории, Дата публикации : 2019-06-06 , Автор статьи :