РЯДОМ С НАМИ. Как чудно переплетаются иной раз жизненные нити! Копнешь поглубже фамильное древо — и вдруг обнаружишь, что среди предков были и швейцарцы, и белорусы, и украинцы, и русские. Может, и еще кто, да за далекой давностью о них уже никто не упомнит. И каждый предок в дар оставил нечто свое. Особое. Может, потому в Антонине Кондратьевне Жемере скопилось столько дарований, верности, жизненной силы, что хватало не только на семью, но и на окружающих.

Истоки, видно, придется поискать в пращурах. Ее дедушка по маме Яков Бутенко своего отца не помнил. Тот умер сразу после его рождения. Но по рассказам знал, что он служил мальчиком на побегушках у богатого барина, большого любителя псов. У того барина в друзьях был такой же собачник. Вот и уговорил собачник друга обменять двух борзых на девку крепостную: мол, будет твоему холопу невестой. Вот так и привел прадед в свою хатку прабабушку.

Да не пришлось им помиловаться: сдал барин парня в рекруты. А молодая жена двадцать пять лет ждала суженого, живя у свекровушки. Дождалась все же. Больного, израненного... Лишь годик порадовал семью. И крошку сына все же увидел. Довелось солдату узнать, что древо его продолжится.

И верно — продолжилось. Народился у Якова с Соломией двадцать один ребенок. Да только выжили лишь двое. Среди тех двоих — и будущая мама Антонины.

Из сил выбивались Яков с Соломией, достатка же как не было, так и нет. А ведь оба работящие, в делах ловкие да умелые. Лучшей льноводки, чем Соломия, в округе и сыскать было нельзя. И в девяносто два года с ней совет держали, как да что делать, чтобы скупенькая земелька-кормилица пощедрее ленок уродила. На руках, бывало, ее в поле носили, чтобы своим глазом глянула да совет толковый дала.

Беда какая иль поиски доли лучшей привели семью на Кубань. Основались в Кропоткине. Здесь и дочку замуж выдали за бравого казака Кондрата. (Сказывали люди добрые, что в предках его были швейцарцы.) А в конце двадцатых в молодой семье появилась дочка, нареченная Антониной. На радость батьке с мамой, пятерым дядьям да тетушке.

Pocлa девчонка в тепле да ласке, рукастой да сноровистой. В школе добро успевала и от дел домашних не лыняла. Как-то дружку своему школьному Юрке Жемере под строгим секретом тайну свою открыла: после седьмого обязательно пойдет в восьмой. А как десятилетку окончит — сразу в медицинский. Институт, конечно. Обязательно врачом будет. Юрка тогда робко возразил: «А чем инженер плох? Вроде мечтали вместе учиться…». «Не-е-ет! Только на врача. Может, даже на хирурга...»

Парнишка подумал: он инженер, она врач... Чем плохо? Главное, чтоб вместе...

Только война отодвинула исполнение мечты. Она беспощадно перемалывала судьбы людей. Уже сгорели в ее адском горниле пятеро братьев отца. Прямо на глазах Тони от бомбы, сброшенной на город, погибла лучшая подружка. Всего несколько минут назад расстались. Ненадолго. А оказалось — навсегда. Вместо их дома — громадная воронка.

Кондрата тяжело контузило под Перекопом. Санитарный поезд увозил его подальше от войны. Оказалось, путь проходил через Кропоткин. На остановке, заглянув в окно, солдат заметил соседа. Наскоро черкнул несколько слов на обрывке газеты и бросил ему. Так в семье узнали, что отец живой. Судьба потом его хранила и под Сталинградом, и в других боях. А война для связиста продолжилась в Маньчжурии.

И вот оттуда-то, после одной жуткой ночи, когда самураи вырезали целое отделение красноармейцев, и написал солдат, чтобы не очень надеялись на его возвращение, потому что война с японцами непредвиденная. И что лучше дочке Тоне не ходить в восьмой класс, а начинать работать, помогать маме.

Все же учиться девчонка продолжила. Так решила мама. Получив аттестат, без промедления подала документы в мединститут. Махачкалинский. В первые послевоенные годы тех, кто пережил оккупацию, принимали в вузы далеко не во всех городах. «Уже с первого курса мы знали, что станем «подарком» Дагестану, где обяжут нас отработать не менее трех лет», — вспоминала Антонина Кондратьевна.

В голодные послевоенные годы учились все как одержимые. Девчатам, что пришли сразу после школьной скамьи, брать пример было с кого: демобилизованные ребята, старше всего на три-пять лет, буквально накинулись на учебу. В напряженном поединке между нуждой и постижением науки врачевания время летело стремительно.

Все ближе выпуск. Все сильнее терзает тревога. Хоть и говорил при очередной встрече Юра, что в Дагестане хорошие земли, да и люди неплохие, можно будет сработаться, да навряд ли из Москвы потянет туда инженера. Да и саму Антонину отнюдь не радовала перспектива быть «подарком» этой кавказской республике.

И молодые люди на последних студенческих каникулах посетили городской загс. А потом — один в Москву, другая в Махачкалу. Доучиваться. Антонина очень надеялась, что Юрий распределится первым и комиссии мединститута ничего не останется, как распределить ее к мужу.

За время учебы почта стала необходимой частью жизни студентки. Весточка из дома, от близких, от друзей всегда была сладкой пищей для души. А уж перед распределением Антонина и вовсе покой потеряла. И все же ждала весточку, надеялась.

А ее не было и не было. Перед студенткой уже дверь, за которой неумолимая комиссия. И невольная грустная мысль наваливается на дивчину: а не приснилось ли ей замужество? Ни строчки от Юры за все время разлуки. А если разлюбил? Вот и рука уже тянется к ручке двери. И тут: «Распишись. Тебе телеграмма...». В аудиторию вошла, читая ее на ходу. Не сразу расслышала заданный вопрос. Уже на строгое повторное: «Что же вы молчите? Куда едете? — промямлила: «В Пензу». — «Зачем?» — «Муж там». И протянула бланк.

В Пензе каждому на своем месте все пришлось начинать с нуля. И доучиваться многому. Но тем и интересна была жизнь. Она у молодых специалистов, похоже, состоялась...

Только слишком крепкими оказались нити, что связывали с малой родиной, с Кубанью. Долг перед государством за учебу погашен. Тем более что взбунтовалась творческая натура инженера Жемери, который узнал, что образован новый Кубанский институт по испытанию тракторов и сельскохозяйственных машин. Значит, только туда, где видится простор для творческих поисков и находок. Да и для жены дел поле непаханое. Специалисты-медики и в новокубанской больнице на вес золота...

Вот так и оказались в рождающемся микрорайоне ученых и испытателей инженер и поднабравшая опыта врач. И прожили здесь большую и творческую жизнь. Пятьдесят пять лет врачевала недуги и души людские Антонина Кондратьевна, заслуженный медицинский работник Кубани. За плодотворную деятельность по совершенствованию машин и механизмов для работы в сельском хозяйстве стал лауреатом Государственной премии СССР Юрий Власович.

Нельзя не сказать и о том, что Антонина Кондратьевна стала лауреатом конкурса «Дорогая моя Русь». Ее любимое увлечение — вышивка — облагораживает души, восхищает, приобщает к миру прекрасного. Шестьдесят шесть изумительных работ, выполненных гладью, крестом, каким-то необычным швом... «Аленушка», «Морской пейзаж», «Дети, бегущие от грозы», «Вечерний Ленинград», «Княжна Тараканова» и еще, и еще... Одни на стенах скромной квартиры, превратившейся в своеобразную картинную галерею. Другие — в домах друзей и знакомых. Подарок рукодельницы на добрую память. На добрую зримую память о волшебных руках искусницы-вышивальщицы и доброго доктора.

И.ЕВСЕЕВА.

Новокубанск.
Раздел : Общество, Дата публикации : 2017-03-11 , Автор статьи :