ПАМЯТЬ СЕРДЦА СВЯТА! Война не закончена, пока не захоронен последний солдат. Андрей Бабиец и ребята из возглавляемой им городской молодежной общественной организации «Новороссийский центр поисковых работ» считают, что это не патетические слова, а призыв к действию.

Для Андрея Ильича, рожденного спустя 30 лет после Великой Отечественной войны и выросшего на священной для него земле Новороссийска, где пролито столько крови защитников Отечества, поиск и перезахоронение останков павших воинов стали не просто увлечением, а главным делом жизни.

Потомственный врач, после окончания Ивановской медицинской академии Бабиец пошел служить по контракту, участвовал в боевых действиях в зоне грузино-абхазского конфликта в составе Черноморской группировки войск. Вышел в запас в связи с реорганизацией Вооруженных Сил РФ в звании майора медицинской службы ВМФ. Продолжает работать неврологом в Новороссийском госпитале, но в гражданской должности. А в свободное от работы время, по выходным, посвящает себя поиску.

Часто берет с собой дочурок, 12-летнюю Сашу и пятилетнюю Настю. Супруга Ольга не возражает, чтобы дети погуляли на свежем воздухе. Но отец уверен, что так его дети быстрее постигнут нашу историю, которую, к сожалению, в школе преподают не на должном уровне.

— Я начал заниматься поисковыми работами еще в школе, потому что увлекался историей, работал со школьным музеем, участвовал в походах выходного дня, — рассказывает он. — Военных позиций времен Великой Отечественной вокруг города масса, а в начале 90-х практически ничего еще не было тронуто. «Черных копателей» было мало, как и волонтеров. И мы вдвоем или втроем со школьными товарищами по выходным занимались поисковыми работами.

В 1999 году был создан «Новороссийский центр поисковых работ», в который Андрей вступил в 2006 году. И вскоре он стал руководителем центра.

Без верных и преданных общему делу соратников любому человеку трудно обойтись. Андрей Ильич опирается на плечи двоих старших товарищей, коллег-врачей. Евгений Панов и Владимир Недиленко работают в доме-интернате для престарелых. Причем Владимир Михайлович — военный пенсионер, служил в 7-й гвардейской десантно-штурмовой дивизии (горной). А для Евгения Анатольевича поисковая работа — это поистине призвание. Редко выпадает неделя, когда он хотя бы в один из выходных не вышел на полевые работы.

Последняя крупная находка поисковиков — братское захоронение советских воинов, павших в дни боев за город-герой. По мнению членов Новороссийского центра поисковых работ Владимира Недиленко и Евгения Панова, проводивших раскопки, останки, скорее всего, принадлежат морским пехотинцам первой волны десанта на малоземельский плацдарм.

В прошлом году обнаружил захоронение тракторист, копавший траншею в нескольких десятках метров от морского берега в районе набережной у бывшего рыбозавода. Судя по характеру погребения, павших героев захоронили в огромной авиационной воронке, поскольку самые нижние останки находились уже в воде, на уровне моря. А верхние были едва присыпаны землей, сверх чего позже был уложен асфальт. Всего поисковики извлекли из братской могилы останки не менее сорока воинов-десантников. Видимо, боевые товарищи хоронили их в спешке, под вражескими обстрелами.

Однако личных вещей найдено немного: две расчески, несколько фрагментов зубных щеток, перочинный нож, истлевшие куски плащ-палаток, нижнего белья и бушлатов. Найдено две неиспользованные «лимонки» и обломок штык-ножа от винтовки Токарева. Особый интерес для поисковиков представляют найденные в захоронении три крохотные ложечки для специй, сделанные из нержавейки, а потому сохранившиеся в первозданном виде. Говорят, и в наши дни спецназовцы обязательно берут с собой на дело точно такие же столовые принадлежности.

Идентифицировать останки помогли пуговицы с якорями, найденные в большом количестве. Это явное свидетельство принадлежности павших к советской морской пехоте.

— А медальонов там быть уже не могло, — считает Евгений Панов, — потому что к тому времени стали переходить на красноармейские книжки, которые изымались у шедших в десант моряков. Мы полагаем, что по времени захоронение вполне может относиться к первой волне малоземельского десанта. После отряда Куникова успели высадиться на плацдарм еще несколько отрядов общей численностью до 800 человек. Из-за непогоды, шквального норд-оста и сильного шторма, трое суток они сражались на отбитой у врага территории без пополнения и боеприпасов, практически полностью отрезанные от основных сил советских войск.

По найденным останкам и вещам установить имена десантников не представляется возможным. Но по историческим документам это вполне реально. Кроме того, Евгений Панов и Владимир Недиленко, будучи врачами, работающими сегодня в Новороссийском доме-интернате для престарелых и инвалидов, обратили внимание на очень важные детали, которые помогут следопытам при исследовании этого вопроса. В частности, по хорошо сохранившимся зубам опытные медики определили, что возраст погребенных — от 18 до 30 лет. А по мощным костям и размеру обуви установили, что воины были достаточно высокого роста, до 180 сантиметров. Среди захороненных бойцов есть и останки медсестры, молоденькой девушки не более 20 лет.

Главное в работе поисковиков — перезахоронение останков. Погребение происходит среди братских могил на горе Кабахаха у скульптуры скорбящего ангела. За годы работы на счету врачей-поисковиков около двух тысяч перезахороненных останков. Не только советских воинов, но и мирных жителей, и немецко-фашистских захватчиков, и коллаборационистов.

Восстановлено лишь пять имен павших защитников нашей Родины. Как рассказал Андрей Бабиец, по статистике, до недавнего времени восстановлению имен подлежало не более трех процентов от общего количества найденных останков. Маленький бумажный вкладыш в медальоне, если он и обнаружится, от времени приходит в совершенную негодность, прочитать на нем практически ничего нельзя. Но при нынешних компьютерных технологиях шансы установить имя бойца или командира многократно возросли. Отсканировав этот бумажный клочок, с помощью различных спектров можно увидеть запись имени, фамилии, звания.

— Останки находим повсюду, где шли бои. Мало кто знает, но даже территория, где расположен мемориальный комплекс на Малой земле, никогда серьезно не исследовалась. Многие свидетельства войны остаются нетронутыми на горе Колдун и вокруг нее, а также по всей «Голубой линии» — от горы Сахарная голова до Крымска, где позиции в течение дня часто переходили из рук в руки.

Опытные поисковики Андрей Бабиец, Евгений Панов и Владимир Недиленко пояснили, что есть верховые залегания останков на глубине 10—15 сантиметров, когда погибшего никто не хоронил, но постепенно его засыпало почвой. Есть боевые захоронения, когда погибший так и остался после боя в окопе или блиндаже. Иногда попадаются санитарные захоронения, когда павших хоронили неподалеку от медсанбатов, госпиталей. В последнем случае гораздо больше шансов восстановить имя солдата, потому что в любом госпитале или санчасти велись записи, где проводились захоронения.

В каждом подразделении в годы войны велся дневник боевых действий, где отражались и безвозвратные потери. Указывалось, в какой точке воин погиб, в какой погребен. Описывались некоторые приметы местности с привязкой, например, к определенной высоте.

— Высоту мы можем найти, а вот захоронение в ста метрах от нее обнаружить сложнее, ведь ландшафт за 70 лет изменился в некоторых случаях до неузнаваемости. Указанных одиночных деревьев уже нет, дороги смещаются, многое не совпадает.

— Когда меня спрашивают, что я испытываю при раскопке останков, отвечаю: каждый солдат должен быть предан земле, — заключает Андрей Бабиец.

Собкор «Вольной Кубани».

Новороссийск.
Раздел : Страницы истории, Дата публикации : 2014-06-24 , Автор статьи : Евгений РОЖАНСКИЙ