У многих из нас в детстве был свой герой. Девчонки, конечно, восхищались принцами: кому-то нравился Принц из сказки «Красавица и чудовище», кому-то — храбрый Эрик из «Русалочки» или великолепный Каспиан из «Хроник Нарнии». А моим любимым героем был Щелкунчик. Нет, вовсе не деревянная игрушка. А вполне настоящий, живой. Его я увидела на сцене краснодарского Музыкального театра в балете Петра Чайковского «Щелкунчик». Прошло время, и хотя принц на самом деле оказался заслуженным артистом России, ведущим солистом Театра балета Юрия Григоровича, за свою актерскую карьеру успевший побывать рыцарем, пиратом и даже цирюльником, все равно на интервью к нему шла как на встречу с принцем. А вот и он — любимец публики, премьер театра Инь Даюн.

— Совсем недавно вы получили звание заслуженного артиста России. Долгожданным оно для вас было?

— Конечно. Еще Леонард Гатов поднимал вопрос о том, чтобы мне дали это звание. Но я же иностранец. По закону не положено. Хорошо, что законы меняются.

— Говорят, в балет вы пришли потому, что не хотели учиться…

— Это правда. Думал, в балетной школе общеобразовательным предметам не особенно уделяют внимание. В результате учиться пришлось вдвойне: и физически и умственно. Первые четыре года было скучно: каждый день занятия, растяжка… — ничего особенного. А потом, когда начал разучивать с педагогом фрагменты из балетов, почувствовал истинный вкус этого искусства. Вскоре появилась возможность поехать в Россию, в Новосибирское хореографическое училище, и я с удовольствием согласился.

— А школа русского балета сильно отличается от китайской?

— Балет свое развитие получил именно в России. И очень многие российские учителя приезжали преподавать в Китай. Мой педагог, например, учился у Анны Павловой. Поэтому в Новосибирске не было ничего совершенно нового.

— После училища вы танцевали в Новосибирском академическом театре оперы и балета. Чем привлек вас южный край?

— Здесь больше возможностей. В Краснодар я приехал в 1996 году. Тогда при театре оперетты только начала формироваться новая труппа. Мне сразу предложили танцевать главные партии. Конечно, солистом я стал бы и в Новосибирске, но там к главным ролям была настоящая очередь, как в советские времена в магазин. А спустя три года я перешел в труппу Юрия Григоровича. На первых порах работать с Юрием Николаевичем было трудновато. Но потом привык. Главное — понять его метод. У него есть свой особенный стиль: если будешь слушать музыку, нога сама пойдет в нужном направлении. Первый балет, который мы готовили, был «Спартак». Мы четыре месяца работали, привыкали, все было в новинку. Это сейчас смотришь постановки других хореографов и понимаешь, как неудобно, немузыкально поставлено. Когда Юрий Николаевич готовит спектакль, он всегда смотрит в первую очередь на музыкальность и эмоциональность исполнителя. Технические элементы уходят на второй план. Профессиональный артист их в любом случае сделает. Технике в конце концов можно научить. А вот если медведь на ухо наступил, уже ничто не поможет.

— А как вы относитесь к тому, что с каждым годом требования к физической подготовке артистов растут?

— Я думаю, это очень хорошо. Многие трюки помогают сделать балет более выразительным. Кстати, все они собраны обычно в блоке па-де-де (па-де-де — элемент в классическом балете, он состоит из выхода двух танцовщиков, адажио, вариаций сольного мужского и женского танцев и совместной коды. — Прим. авт.). Там менее важна актерская игра.

— Ваши герои абсолютно разные по характеру. Какой из них вам ближе?

— Мне нравятся все. Артисты стремятся к любой роли подходить индивидуально. И чем роли разнообразнее, тем интереснее играть. Каждый балет — вызов. Если ты сыграл хорошо — ты победил. И в следующем спектакле надо стремиться сыграть еще лучше. Конечно, бывают и неудачи, технические ошибки. Особенно, когда много спектаклей подряд.

— Вы отдаете предпочтение классике. А к современному балету как относитесь?

— Модерн мне очень интересен. Когда я работал в Краснодарской оперетте в 1996 году, мы ставили модерн. Есть среди современных постановок хорошие вещи. Но больше половины современного танца — набор движений и музыки без всякого смысла, сюжета. Его можно посмотреть один раз — и все. Вот что мне не нравится. Танец — язык тела. Когда ты танцуешь, ты должен что-то передать зрителю.

— Как вам удается так гармонично сочетать превосходную технику и образ?

— На сцене ты можешь выдать только семьдесят-восемьдесят процентов того, что ты отработал на репетициях. Поэтому надо дойти до такого уровня, чтобы на выступлении о технике даже не задумываться. Тогда ты полностью можешь сконцентрироваться на работе над образом. Если постоянно думаешь: скручу я этот пируэт или нет, сделаю двойной тур или не сделаю, — зритель чувствует эту неуверенность. И роль провалена.

— Многие артисты со временем отказываются от некоторых ролей, говорят, что уже вышли из возраста этого героя. У вас есть партии, от которых вы готовы отказаться?

— Есть роли, которые по фактуре мне уже не подходят. Например, в балете «Тщетная предосторожность» я танцевал юношу лет тринадцати-четырнадцати. А мне в этом году будет тридцать восемь. Представляете, как это выглядит?

— А вообще без сцены можете себя представить?

— Боюсь, это неизбежно. Рано или поздно придется уступить место молодежи. Но без балета совсем не смогу. Это больше, чем профессия, балет — состояние души.

— Будете преподавать?

— Честно говоря, мне не сильно нравится это занятие. Во-первых, в Краснодаре не так много желающих заниматься профессиональным балетом. А во-вторых, балет, как и спорт, очень жесток. С раннего возраста дети изо дня в день сталкиваются с адскими нагрузками. Но без этого никак нельзя. Мучить их жалко, да и родители часто начинают протестовать. Они видят балет на сцене и уверены, что это только красиво. И не задумываются, что за кулисами сложная и жестокая работа над техникой.

— Значит, сына в балет не отдадите?

— Честно говоря, не хочу, чтобы он все это пережил. Но выбор Ярослав должен сделать сам. Спрашивают сейчас его: кем хочешь стать, когда вырастешь (сейчас Ярославу всего пять лет)? «Танцевать буду, как папа и мама», — говорит.

— Ваша жена — заслуженная артистка России балерина Александра Сивцова. Как живет актерская семья?

— Мы стараемся дополнять друг друга. У кого нет спектакля, тот и хозяйничает на кухне. На самом деле Саша мне очень помогает, поддерживает во всем.

— Вы объехали с гастролями весь мир. Где принимают лучше всего? На родине, наверное?

— Везде труппу Юрия Григоровича принимают очень тепло. Мне больше нравится выступать в Европе. Там есть на что посмотреть, когда выпадает свободное время. Попутешествовать пришлось много, но вот в Китае так ни разу и не выступал. Стыдно даже: китаец не может в Китай попасть.

— О чем еще вы мечтаете?

— Очень хочется потанцевать отрицательных героев. Всю жизнь был принцем. Весь я такой положительный, влюбленный… Хочу быть злым: Крассом в «Спартаке», Яшкой в «Золотом веке»… Единственный раз мне случилось танцевать Злого Гения из балета «Лебединое озеро». Как ни странно, второстепенные роли часто бывают гораздо интереснее главных партий.

Я очень благодарен своим зрителям. Ради их любви и признания я и стараюсь. Надеюсь, не разочаровал.
Раздел : Культура, Дата публикации : 2013-03-07 , Автор статьи : Анастасия ВОРОНОВИЧ