Газета в моей судьбе

В моей жизни было несколько газет. И у каждой газеты тоже своя судьба. Свой жизненный путь. Свой выбор. И наши судьбы переплелись. Стали общими. Моя и Газеты. Моя и тех, кто работал и работает сегодня рядом. И конечно же, тех, о ком доводилось писать. Но обо всем по порядку.

К нам в дом «на часок» заглядывают сотрудники кущевской газеты «Вперед». Человек пять-шесть. Встречает отец. Мать суетится, накрывает на стол. Шумно и весело. Мне лет десять. Я не все понимаю, о чем говорят. Но все равно интересно. Слушаю, разглядываю потертую сумку фотокорреспондента Андрея Яшина. Знаю его благодаря подписям к снимкам в газете. Местный поэт Григорий Баранов читает стихи. Еще я хорошо знаю Ивана Голобородько — он частый гость в нашем доме. Мой отец и он дружат с детства. Отец — учитель, завуч школы, он — заместитель редактора.

Спустя несколько лет. Июнь 1968 года. Выпускные экзамены в школе. К нашему дому подъезжает машина. Это заскочил на несколько минут Иван Семенович. Он уже редактор газеты в Ленинградской.

— Куда намерен поступать? — интересуется.

— Хотелось бы работать в газете. Но вот английский точно не сдам.

— А ты поступай в Ростовский институт народного хозяйства. Знания там получишь не хуже, а может, и лучше, чем на факультете журналистики. Газета же никуда не денется. Сможешь писать — будешь работать. Не сможешь — экономисты теперь нарасхват.

Знал бы тогда Иван Семенович, чем обернутся эти его пророческие слова!

Я поступил в РИНХ. Сельский пацан. Которому на тот момент не исполнилось и семнадцати лет. При бешеном конкурсе, при наплыве золотых и серебряных медалистов. Судьба? Наверное.

Что дал институт? Знания. Именно те, которые затем пригодились. Я начал познавать жизнь. Открывать для себя мир, не ограниченный пределами одной станицы. Студенческий строительный отряд. Донская целина. Лыжные походы по Подмосковью. Практика в Запорожье. Днепр после Дона показался чем-то необыкновенным. Как тут было не вспомнить Николая Васильевича Гоголя: «Чуден Днепр при тихой погоде…». Остров Хортица. Знаменитый дуб. Под ним запорожские казаки писали письмо турецкому султану. Днепрогэс.

Как я учился? Были семестры, когда получал даже повышенную стипендию. Но в мыслях всегда была газета. Наше общежитие находилось рядом с редакцией областного «Молота». И мы частенько ходили туда обедать. Краем уха ловил разговоры сотрудников редакции. О впечатлениях от командировок, вышедших и готовящихся публикациях. Они уже нашли себя в жизни. В том деле, о котором я мечтал и к чему стремился.

Годы учебы пролетели быстро и незаметно. Диплом. Распределение. Николаев. Проектно-конструкторское бюро «Вектор». Знаю: осенью в армию. Всего на один год. А там посмотрим. Удивительный город Николаев. Тогда закрытый. Город кораблестроителей. Судоремонтный завод чуть ли не в самом центре. Идущий в док корабль вращает локаторами на уровне пятого этажа. Впечатляет.

Октябрь. Призыв. Одесса. Наш эшелон идет на север? Нет, на восток. Десять суток не отлипаем от окон. Вся страна перед тобой. Волга. Урал. Буквально в метре Байкал. И вот наконец Амур, Хабаровск. Штаб округа. Контрольные и чертежи для майора, заочника политеха. И ссылка на Чукотку, в Угольные Копи, под Анадырь, в квартирно-эксплуатационную часть. Кабинет главного экономиста. Всего на полгода, а там домой. Спасибо, Советская Армия. Я увидел огромный Советский Союз.

Возвращаюсь в Кущевскую. Иду в редакцию. Пора же наконец осуществиться мечте. Стучусь в дверь редактора Василия Тихого. Вхожу. Представляюсь:

— Вот демобилизовался. Экономист, но хочу работать в газете.

— Два дня как взяли сотрудника. Но, кажется, в Ленинградской есть вакансия. Съезди. Узнай.

Вот это поворот! Еду в Ленинградскую. Нахожу редакцию. Вхожу в кабинет редактора Ивана Голобородько.

— В Кущевке сказали: у вас вакансия. Возьмете?

— Что ж, попробуем. Пиши заявление. С месячным испытательным сроком, в сельхозотдел.

Неужели сбылось? Судьба! То было 21 декабря 1973 года. С этого числа и началась моя биография газетчика.

Ленинградская тогда произвела весьма грустное впечатление. За пять лет я уже успел вкусить городской жизни. А тут станица, да еще и перерытая, улицы в траншеях, после дождя грязь. Но мне объяснили: это временно, первый секретарь райкома Василий Сергейко пробил строительство центральной канализации. Скоро все засыплют и начнут строить трех- и даже пятиэтажные дома. Так все потом и было. На моих глазах и даже при моем скромном участии — через газету и субботники. Сегодня, объездив вдоль и поперек весь край, скажу: Ленинградская — одна из красивейших и благоустроенных станиц Кубани. Но я забежал вперед.

До сих пор считаю семь лет в ленинградской газете «Степные зори» одними из лучших в моей жизни. Здесь я набирался ума-разума. Здесь Борис Сальников, Геннадий Семизоров учили меня писать в газету. Писать ясно и просто. Доступным для читателя языком.

Естественно, творческую атмосферу создавал редактор. Но не только в этом была его заслуга. Иван Семенович сумел так выстроить отношения с райкомом партии и райисполкомом, что никто (именно так!) не вмешивался в работу редакции. «Газетой руководит первый секретарь райкома» — это он повторял и нам, и тем, кто пытался покомандовать.

Так случилось, что буквально через год из литсотрудника меня перевели заведующим сельхозотделом. Но это было только название. Приходилось писать о работе промышленных предприятий, строителей, энергетиков. Главной же темой оставалось все-таки сельское хозяйство.

Кубань тогда была на подъеме. А Сергейко хотел и добился того, что район вышел в лидеры. Развернулось соревнование «За наивысшие урожаи». Планку подняли до 50 центнеров озимой пшеницы, 75 — зерна кукурузы, 30 — маслосемян подсолнечника, 500 центнеров сахарной свеклы с гектара. И когда сегодня перед аграриями ставят такие задачи, я думаю: мы это уже проходили. Более тридцати лет назад!

В те годы судьба свела меня с замечательным хлеборобом Алексеем Мельником. Его отделение в колхозе имени Кирова получало рекордные урожаи. Он стал Героем Социалистического Труда. Ему позже доверили руководить колхозом имени Ильича. Сегодня его имя известно всей Кубани. К той Золотой Звезде добавилась и золотая медаль Героя труда Кубани.

Об опыте Мельника и не только его я и писал в районной газете. Просили материалы и в «Советскую Кубань», и в специализированные журналы. Был замечен и вскоре приглашен на стажировку в сектор печати крайкома партии. Его возглавлял Петр Придиус:

— Мы тут подумали и решили: тебе все-таки лучше в «Советскую Кубань». Заходи к завсельхозотделом Василию Любину. Он тебя будет ждать.

Так впервые на несколько дней я переступил порог «Советской Кубани». А через несколько лет, в 1981 году, был приглашен в редакцию на постоянную работу.

В кабинет редактора Дмитрия Поповича меня завел Василий Андреевич. Разговор был коротким:

— Что-то тебя не хотели отпускать. Но мы переговорили с Сергейко. Все решилось. — А в конце совсем неожиданно: — Сколько тебе лет?

— Пока двадцать девять.

— В твои годы еще в футбол играют.

Это прозвучало как напутствие. Дескать, дерзай! Редактор Попович возглавлял краевую федерацию футбола, был страстным болельщиком.

Кроме Василия Любина в отделе тогда работали Николай Рыжков и Владимир Мельников. Первый отвечал за животноводческую тематику, второй — за растение-водство. Мне поручили экономику. С этим прицелом и брали. Буквально через год была принята Продовольственная программа, в крае внедрялись программы повышения эффективности производства и качества продукции. И газета освещала эти темы, обобщала опыт, критиковала отстающих. Не было недели, чтобы не выезжал в командировки. В самые разные уголки края.

Я начал постигать профессиональную школу «Советской Кубани». Удивительную и доброжелательную. Любин никогда не правил материалы. Он ставил на полях птички: рядом с заголовком, неточно выраженной мыслью, а то и отчеркивал целый абзац. Заходил в кабинет и, как только он умел это делать, спокойно и мягко говорил: «Взгляни еще раз». Так он заставлял думать и исправлять огрехи, а то и ошибки. Рыжков поражал своей трудоспособностью. Он, скорее всего у военных, раздобыл магнитофон, подключил его к телефону и, сидя в наушниках, печатал на машинке то, что передавали собкоры в номер. Еще он писал книгу о родной Пластуновской. Мельников периодически выстреливал аналитическими публикациями на целую полосу: о выращивании гречихи и твердой пшеницы, о развитии коневодства и пастбищном животноводстве.

Отдел считался ведущим в редакции, как и АПК в крае. Постоянно приходилось общаться с учеными и сельхозинститута, и ведущих НИИ края. Воспитанник хлебного батьки Лукьяненко Юрий Пучков, доктора наук Александр Симакин и Евгений Величко, Галина Пустовойт… Их статьи мы готовили к печати, вместе работали над текстами, постигая агрономическую науку.

Тогда же познакомился и с профессором Филиппом Канаревым. Интереснейшим и эрудированным человеком, замечательным ученым. Он изучал проблему уплотнения почв на Кубани. Предложил оригинальную систему машин и технологию обмолота озимых на току. Эксперимент проводили в колхозе имени Калинина Каневского района. В хозяйстве и ныне здравствующего Анатолия Кузовлева. Был подключен даже Таганрогский комбайновый завод. Все говорило в пользу такой технологии: и минимальные потери урожая, и сохраненный, менее уплотненный чернозем. Мы даже написали брошюру «Кубанская индустриальная технология уборки зерновых». Но, как говорят, не сложилось. Победило комбайновое лобби. А жаль…

Позже, когда я возглавил отдел редакции, вместе с крайкомом партии разработали и осуществили акцию «Если ты ученый…». Ее начал статьей под таким заголовком Геннадий Романенко, заместитель директора КНИИСХа, а ныне — руководитель Российской академии сельскохозяйственных наук.

Тогда же, уже в новой должности, состоялось и мое близкое знакомство со многими ответственными работниками крайкома партии. Среди них особенно выделю Николая Кондратенко, Аслана Джаримова, Ивана Савина, Николая Морозова (это были аграрники) и, конечно же, Александра Клещенко, возглавлявшего отдел науки. Они никогда не кичились своими должностями. Не смотрели свысока. Они советовали и сотрудничали с газетой. Думал ли я, что вскоре сам окажусь в этом здании? И не где-нибудь, а в секторе печати, куда меня всего несколько лет назад приглашали на стажировку.

Яркий след в моей жизни в пору работы в секторе оставил Виктор Салошенко. Бывший первый секретарь крайкома комсомола, секретарь Краснодарского горкома партии, зампред крайисполкома. Еще всесильным Сергеем Медуновым по наущению некоторых партийных чиновников, видящих в нем своего соперника, он был сослан на Тамань, председателем Темрюкского райисполкома. Создал там рукотворный памятник — знаменитую Военную горку. Салошенко вернули в Краснодар на довольно скромную по его потенциалу должность — начальником управления издательств, полиграфии и книжной торговли.

Рядом с ним, политическим и общественным зубром, я казался себе мальчишкой. Но Салошенко никогда не давал повода это почувствовать. Всегда был тактичен и внимателен. И в делах, и в личных отношениях. Вместе с упрполи- графиздатом завершали начатую централизацию печати городских и районных газет в Краснодаре.

А однажды Виктор Николаевич позвонил в сектор и пригласил:

— Есть идея. Давай встретимся. Обсудим.

В кабинете собрались ведущие специалисты управления. Идея заключалась в создании газетного издательства «Периодика Кубани», призванного объединить все городские и районные газеты. Предложение надо было утвердить совместным постановлением бюро крайкома и крайисполкома. И такое постановление приняли. «Периодика Кубани» была создана, действует и поныне. Благодаря ей удалось сохранить горрайгазеты в лихие девяностые годы. А тогда Салошенко мог и без меня спокойно решить данный вопрос в крайкоме и с завотделом пропаганды, и с секретарем по идеологии. Но он так не поступил. Еще раз доказав свою порядочность.

Почти все время вместе со мной в секторе работал Александр Осташевский. Лично настаивал, чтобы он перешел в крайком из абинской газеты. В Саше подкупали аналитический склад ума, дотошность, умение находить выход практически из любой сложной ситуации.

Сектор печати выступал в роли своеобразного буфера между партийными комитетами и редакциями. В иных местах райкомы старались подмять под себя редакции. Но мы всегда становились на защиту журналистских коллективов. Бывало, и у редакторов (в силу разных обстоятельств) возникали конфликты с первыми секретарями. Нам, например, пришлось отстаивать редактора динской газеты «Трибуна» Анатолия Цымбала. Возглавивший район Юрий Поляков вознамерился его убрать. Пришлось объяснять, что редакторами не разбрасываются…

Работа в секторе печати пришлась на самый разгар перестройки. Эйфория демократии, очищения партии перехлестывала через край. КПСС, возглавляемая Горбачевым, сдавала одну позицию за другой. Порой из ЦК, его идеологического отдела, возглавляемого Яковлевым, мы получали документы, ставящие нас в тупик: партийные комитеты должны дистанцироваться от печатных изданий. Появились свои газеты у Советов. В нашем крае — «Кубанские новости». Вбивался клин между партией, представительной и исполнительной властями. И таким образом рушились основы государства.

В августе 1990-го первым секретарем крайкома партии избирают Александра Маслова. И вскоре же «Советская Кубань» приобретает статус общественно-политического издания, ее учредителями становятся трудовой коллектив редакции и крайком КПСС.

В конце осени Маслов приглашает меня как завсектором печати к себе в кабинет:

— Внесите кандидатуры на должность редактора «Советской Кубани». Шипунова подала заявление об уходе.

Не задумываясь называю Виктора Ламейкина. За его плечами — десять лет редактирования «Комсомольца Кубани», семь лет возглавляет краевое радио.

Надо сказать, что к тому времени в «Советской Кубани» уже начались разброд и шатания. Вячеслав Смеюха стал редактором «Краснодарских известий», подтянув к себе часть сотрудников «Совкубани». Редакция обескровливалась. Все ждали перемен, и они произошли.

С 1 января 1991 года газету возглавил Виктор Ламейкин. Он пришел в коллектив с четкой программой развития издания, превращения его в газетно-информационный комплекс. Тогда же бюро крайкома утвердило меня первым заместителем редактора, а Александра Осташевского — ответственным секретарем. Так мы оказались в одной связке, прекрасно понимая, что нас ожидает. Из редакции начался отток журналистов. Одни уходили спокойно, другие делали это демонстративно. Но остались те, за плечами которых была многолетняя школа «Советской Кубани»: Владилен Ларкин, Алексей Зеньков, Юрий Стрыгин, Александр Литвинов, собкоры Анатолий Красников, Владимир Кузьменко, Анна Маркова, Инна Пшеничная... Остались и те, кто знал Ламейкина еще по «Комсомольцу Кубани» — Виктор Анфиногенов, Ольга Цветкова, Анатолий Ушаков… Чуть позже вместе с «Политическим собеседником» под крыло газеты перешли Александр Гикало и Евгений Сацункевич. Федора Безрука, на тот момент прикованного к больничной койке, только через полгода поставили на ноги и затем вернули к полноценной жизни.

То были первые испытания, выпавшие на долю и редактора, и тех, кто оказался рядом с ним. Но они меркнут на фоне того, что преподнесла судьба и газете, и каждому из нас позже.

…Август 1991 года. ГКЧП. Бюро крайкома партии успевает принять постановление о выходе из состава учредителей газеты. Назначенный губернатором Василий Дьяконов останавливает выпуск «Советской Кубани»... Прокуратура возбуждает против нее уголовное дело. Судьба газеты висит на волоске. В той критической ситуации коллектив редакции принимает единственно верное решение о переименовании газеты. С 29 августа она становится независимым изданием с гордым названием «Вольная Кубань». Юридически правопреемница «Советской Кубани». Сохраняет свою родословную, берущую начало от «Прикубанской правды».

Через несколько лет, накануне 80-летия газеты, в открытом письме на имя губернатора Николая Кондратенко мне пришлось отстаивать этот неоспоримый исторический факт со страниц «Вольной Кубани». То письмо стало для меня и своего рода личной реабилитацией. По отношению к газете, главному редактору. Жизнь распорядилась так, что, уйдя из газеты, я вновь в нее вернулся. Хотя и говорят, что в одну и ту же реку дважды не входят.

Все эти годы я — с газетой. Вместе с ней, с теми, кто рядом, в гуще событий. «Вольная Кубань» остается на самом острие общественной и политической жизни края. Газета на деле подтверждает свой независимый статус, народный характер. Ее судьба тесно переплетена с судьбой Кубани. В отдельные периоды нынешнего непростого времени «Вольная Кубань» во многом определяла вектор политического развития края.

Газета была в оппозиции к администрации Василия Дьяконова. Сыграла важнейшую роль в формировании работоспособного депутатского корпуса Законодательного собрания. В избрании его председателем Владимира Бекетова. В период губернаторства Николая Кондратенко, а затем и Александра Ткачева объективно оценивает деятельность исполнительной власти. Все это запечатлено на ее страницах — в материалах аналитического центра, политических заявлениях по важнейшим аспектам общественной жизни края.

«Вольная Кубань» стала первым изданием на Кубани, создавшим на своей базе газетно-радио-информационный комплекс. Первой начала проводить общекраевой читательский референдум «Человек года». Ни одна другая газета в крае, да, пожалуй, и в России не борется так за действенность своих публикаций, как это делает «Вольная Кубань». Мы имеем свой независимый взгляд на те процессы, что идут в экономике, АПК, курортах, образовании, культуре и спорте. В этом — жизненная позиция тех, кто работает в редакции. Смотреть на действительность незашоренно, не плыть по течению, а высказывать свою точку зрения на события.

В конечном счете каждый из нас работает ради тех, для кого пишет. Главное для журналиста — достучаться до сердца читателя. Ради этого стоит жить. Разделять свою судьбу с Газетой, с теми, кто идет рядом по жизни, кто готов поддержать и подставить плечо в трудную минуту.

Пожалуй, на этом можно и поставить точку. Нет, все-таки — многоточие… Завтра выйдет очередной номер «Вольной Кубани», а значит, все еще продолжается.

Впереди новые страницы, новые темы…

Вместе мы пишем историю. Свою и Газеты.
Раздел : СМИ, Дата публикации : 2012-05-10 , Автор статьи : Владимир КОЛЕСНИК