В начале февраля в Колонном зале Дома союзов на пленарном заседании IV Всероссийского социологического конгресса нашему земляку Айтечу Аюбовичу ХАГУРОВУ вручена высшая награда Российской академии наук по социальным наукам — серебряная медаль имени Питирима Сорокина. С награжденным беседовал публицист Юрий МАКАРЕНКО.

— Айтеч Аюбович, а кому досталась золотая медаль?

— Питириму Сорокину — выдающемуся российско-американскому социологу, во многом определившему развитие мировой социологии в ХХ веке. Поэтому остальным за достижения в этой области вручают медаль серебряную. Так, на мой взгляд, правильно рассудили в Академии наук России.

— Какие проблемы в нашей российской социологии вы могли бы отметить? Или — что ей мешает лучше понимать наши российские проблемы?

— Когда в шестидесятые годы ХХ века в Советском Союзе воссоздавалась социология, она могла возродиться только в ее западноевропейском варианте. В противном случае ее бы задушил исторический материализм, который выдавал себя за социологию. Однако свою влюбленность в западноевропейскую модель наша социология сохранила до сих пор. В результате на многие специфические российские социальные проблемы наша социология смотрит западными глазами. Например, там значимую по численности часть общества составляет средний класс, поэтому есть социология среднего класса. У нас же самый большой класс — бедное население, но социологии бедного класса нет.

Маркс создавал теорию бедного класса, но в другую эпоху и для других стран. Короче говоря, следуя совету мудрого Конфуция, надо начать с «исправления имен», проще — назвать вещи своими именами. Это означает, что необходимо наполнять нашу социологию понятиями, отражающими российскую специфику.

— Тогда, выходит, наша социология не имеет ответов на извечные российские вопросы: «Что делать?» или «Кто виноват?» в том, что реформы не вывели нас из кризиса, а завели в него?

— Ответа на них нет ни у социологии, ни у экономики. Говорят, что Россия — заложник своих огромных территорий, суровых условий… Но Канада опровергает этот тезис. У нее тоже огромные полярные территории, тайга с запада на восток, плотность населения в среднем даже ниже российской. Также очень неравномерно распределено население — основная масса живет на юге, как у нас — в западной части. Много и других аналогий с нами. Но, по данным экспертов ООН, Канада лидирует в мире по качеству жизни. Складывается оно из уровня потребления, медицинского обслуживания, доступности образования и т.д. Ежегодно туда едет жить и работать до 250—300 тысяч человек, даже американцы перебираются в поисках лучшей доли.

— Говорят, что нам мешают наши российские обычаи и нравы — традиционные, устаревшие.

— Это утверждение опровергает Япония. По обычаям, по консерватизму в культуре, по общинной психологии японцы превосходят россиян, но это не мешает Японии быть экономически мощной страной.

— Говорят, наконец, что у нас мало демократии, что власть тоталитарная и поэтому мы отстаем…

— А это утверждение опровергает Китай. Там и у власти, и вообще в стране одна партия, там танками давят тех, кто требует западной демократии, но реформы идут очень успешно и темпы развития экономики самые высокие в мире.

— Получается, что и с социально-экономической стороны «умом Россию не понять?»

— Да. Но обратите внимание на то, что дальше говорит поэт: «Аршином общим не измерить» — то есть к ней не применимы общие, ставшие стандартными мерки, потому что «у ней особенная стать». Далее поэт ставит тире — и, следовательно, поясняет, через что или как эту особенность распознать: «В Россию можно только верить». Апостол Павел ранее всем нам открыл, что вера — это любовь. И наоборот: «Где нет любви, там нет веры».

— Хотите сказать словами Тютчева, что реформы у нас не получались потому, что реформаторы не любили и, следовательно, не понимали Россию?

— Именно это и хочу сказать. А еще добавить, что кроме любви к России нужно правильное понимание ее проблем. Россия не только в прошлом, но и ныне остается мощной аграрной страной (несмотря на сложные проблемы в этой сфере). Поэтому у нас сосуществуют две культуры: сельская и городская. Они не разделены городом и селом. Сельской культуры много в городе — и наоборот. Но не только в культуре дают себя знать село и агросфера. Их влияние огромно и в экономике и в политике. Многие политики этого не понимают, и поэтому агросфера становится тем мощным подводным камнем, о который разбиваются их проекты.

— Получается, что реформаторы не учли этот подводный камень. В чем еще они ошиблись?

— Они исходили из того, что есть для нас единственно возможный тип капитализма — тот, который на Западе. Теперь мы видим, что у нас реализовался не западный капитализм, а такой, который, наряду с капиталистическими отношениями, впитал худшие черты советской системы, ее государственно-монополистический чиновничий бюрократизм.

— И чем эта абракадабра вам не нравится?

— Тем, что в получившейся сословной структуре положение человека в обществе определяют не род занятий, не его профессионализм, не его социокультурный потенциал, не его талант, наконец, а его положение во властных структурах, размер его собственности.

— Все же обеспеченных, богатых людей стало много. Это же хорошо!

— Богатых у нас не много. Например, на селе их меньше одного процента. Но у нас, сравнительно даже с США, много сверхбогатых. По данным Forbs, Россия занимает в мире третье место по числу долларовых миллиардеров, и вы знаете, где их капитал и где их дети учатся.

— Что мы с вами все о грустном говорим. Впереди выборы президента. Вдруг (ведь все бывает на свете!) он обратился бы к вам с извечным русским вопросом: «Что делать, когда меня изберут в президенты?».

— Вы, конечно, имеете в виду Путина. А кого еще изберут?

— Не уходите от ответа.

— Ответ есть. Дал бы два совета. Первый: наше общество раздирают две социально-психологические болезни: а) неверие в завтрашний день; б) вседозволенность. Вторая вытекает из первой. Надо бы воспользоваться сменой власти и сделать так, чтобы в стране изменилась психологическая обстановка. Огромную роль в этом могут сыграть СМИ, особенно телевидение. Надо бы, чтобы люди поверили в правду, в справедливость. И в связи с этим мой второй совет: надо осознать, что проблема коррупции бюрократии — не одна из наших проблем, а главная. Чиновничье-бюрократическая крыша черной тучей накрыла всю страну, не дает ей дышать, угнетает, сосет из нее соки. На словах она за любые преобразования, но все их будет обращать в свою пользу.

— В свое время Путин решил страшную проблему: имею в виду ситуацию в Чеченской Республике. Если он проявит такую же волю, то можно надеяться на успехи и в этом направлении?

— Мне к этому добавить нечего. Разве что одно: выборы через полмесяца.

— Благодарю за беседу.
Раздел : Общество, Дата публикации : 2012-02-21 , Автор статьи :