10 февраля — 175 лет со дня гибели поэта

Пусть не удивит вас, дорогие читатели нашей краевой газеты, заголовок моей статьи. Он заимствован из публикации философа В.В.Розанова «Возврат к Пушкину», посвященной 75-летию со дня гибели великого поэта.

Тогда, в январе 1912 года, Василий Васильевич признавался, что если бы Пушкин вошел другом в каждый дом, то «он сделал бы невозможным разлив пошлости в литературе, печати, в журнале и газете», потому что Пушкин — «это покой, ясность и уравновешенность», это «какая-то СТРАННАЯ ВЕЧНОСТЬ». Высказав величайшую признательность этой пушкинской вечности, философ заканчивал статью словами, вполне актуальными и ныне: «Купите, господа, сегодня своим детишкам «удобного Пушкина» и отберите у них разные «новейшие произведения»... К Пушкину, господа! — к Пушкину снова!..».

В.В. Розанов подтвердил и, по сути, продолжил многочисленные признания выдающихся представителей русской культуры, высказанные до него и после. В недавние времена были общеизвестными слова Аполлона Григорьева: «Пушкин — наше все». Хорошо знакомы были и признания Н.В. Гоголя, сделанные еще при жизни поэта, о том, что Пушкин — «русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится чрез двести лет». Бесконечно цитировались и слова Ф.М. Достоевского, сказанные на торжественном собрании в честь открытия памятника Пушкину, первого в России памятника поэту: «Мы поняли в Пушкине, что русский идеал всецелость, всепримиримость, всечеловечность».

Вероятно, и нам сегодня, на пороге очередной юбилейной даты, надо внимательнее вглядеться в столь знаковую фигуру нашей культуры. Взгляд на историю двух последних столетий демонстрирует две характерные особенности Пушкина. С одной стороны, он действительно, как пообещал в юношеском стихотворении, стал ЭХОМ русского народа, и потому, если возникает необходимость этому народу основательнее всмотреться в себя, то лучшего зеркала, чем пушкинское СЛОВО, не найти. А с другой — именно Пушкин, не единожды ставивший свой народ перед гамлетовским вопросом «Быть или не быть?», подсказывал этому народу путь к самосохранению. Да, если «Пушкин — поэт-пророк, призванный указать русскому народу путь в будущее к внутреннему единению и духовному возрождению» (Ф.М. Достоевский), то становится вполне понятным обращение к имени великого поэта в трудные и откровенно кризисные моменты нашей истории. Символично, что в преддверии первого мирового пожара 1914-го В.В. Розанов призывал возвращаться к Пушкину, а в тревожные времена революции и Гражданской войны в России, в 1921 году, поэт «серебряного века» Владислав Ходасевич предлагал именем Пушкина «аукаться… перекликаться в надвигающемся мраке».

История продолжала двигаться зигзагами, и уже в преддверии второго мирового пожара, в 1937 году, в Советском Союзе в 100-летнюю годовщину смерти Александра Сергеевича Пушкина не просто очень широко и на самом высоком уровне было выражено поклонение и преклонение перед этим именем, но — что было не просто формальным признанием, а истинным возвратом к ТОЧКЕ ОПОРЫ — произошло возвращение в советскую среднюю школу всей русской классики, полноценного гуманитарного образования. Этот возврат, вкупе с основами фундаментальных естественных наук, через полтора десятилетия, к началу 50-х годов, вывел советскую молодежь (по данным созданной при ООН ЮНЕСКО) по коэффициенту интеллектуальности на третье место в мире (сейчас, по данным той же организации, наша молодежь по этому показателю оказалась где-то в середине пятой десятки!). Так что за недавнее наше бытие в роли второй сверхдержавы мы должны сказать слова благодарности и нашему великому поэту.

Что ж, если это имя не единожды помогало нам подниматься, держаться и оставаться уникальной цивилизацией, то, думаю, сегодня оно должно быть востребовано с той же необходимостью, как это было и в прежние годовщины рождения и смерти Александра Сергеевича. Прошедшая история доказала абсолютную справедливость утверждения пушкиниста Сергея Небольсина: «Русскому разуму едва ли возможно уклоняться от разума пушкинского. Один градус уклона, малый вроде бы поначалу, способен дать астрономическое удаление от разумного».

Если нам действительно надо понять суть нашего общественного движения, то нет лучшего измерителя, как соотнести размышления Пушкина и нашей молодежи относительно судьбоносных проблем.

Должна признаться, не одно десятилетие работая с молодежью, я этот «градус уклона» стараюсь выявлять для себя, чтоб «сверхидеей» собственной преподавательской деятельности оставалось воспитание ГРАЖДАНИНА нашей страны. Помощником в этом деле был, естественно, социологический опрос. Так, в одной анкете был предложен такой вопрос: «Психоаналитик В.Франкл в своей книге «Человек в поисках смысла» приводит широко распространенное высказывание американцев о своей стране: «Права она или не права — это моя страна». Согласились бы Вы с таким же высказыванием о современной России?». Сегодня отмечаю примерное равенство голосов в ответах «да» и «нет». В этом равенстве отражаются, похоже, два процесса. С одной стороны, влияние современной идеологической машины (и западной, и доморощенной, в очередной раз перекраивающей наше прошлое), с другой же — тот самый факт, который в свое время отмечал Ф.М. Достоевский, утверждая невозможность переделать народ в одночасье: «Развитие народа совершается веками… уничтожение добытого им может быть задачей тоже одних только веков». И тем не менее если процесс идет, то есть смысл проверить уровень этого «градуса уклона» от пушкинского.

Пока что, в день 175-й годовщины со дня смерти нашего великого поэта, могу только, несколько дополнив, повторить вслед за философом В.В. Розановым: «К Пушкину, господа-друзья-товарищи! — К Пушкину снова!..».

Нелли ТЕР-ГЕВОРКЯН.

Профессор Сочинского госуниверситета (филиал в г. Анапе).

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастет народная тропа,

Вознесся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру — душа в заветной лире

Мой прах переживет и тлeнья убежит —

И славен буду я, доколь в подлунном мире

Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикий

Тунгус, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,

Что чувства добрые я лирой пробуждал,

Что в мой жестокий век восславил я свободу

И милость к падшим призывал.

Веленью бoжию, о муза, будь послушна,

Обиды не страшась, не требуя венца;

Хвалу и клевету приeмли равнодушно

И не оспаривай глупца.

1836

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

Что возмутило вас? волнения Литвы?

Оставьте: это спор славян между собою,

Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,

Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собою

Враждуют эти племена;

Не раз клонилась под грозою

То их, то наша сторона.

Кто устоит в неравном споре:

Кичливый лях иль верный росс?

Славянские ль ручьи сольются в русском море?

Оно ль иссякнет? вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читали

Сии кровавые скрижали;

Вам непонятна, вам чужда

Сия семейная вражда;

Для вас безмолвны Кремль и Прага;

Бессмысленно прельщает вас

Борьбы отчаянной отвага —

И ненавидите вы нас...

За что ж? ответствуйте: за то ли,

что на развалинах пылающей Москвы

Мы не признали наглой воли

Того, под кем дрожали вы?

За то ль, что в бездну повалили

Мы тяготеющий над царствами кумир

И нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?..

Вы грозны на словах — попробуйте на деле!

Иль старый богатырь, покойный на постеле,

Не в силах завинтить свой измаильский штык?

Иль русского царя уже бессильно слово?

Иль нам с Европой спорить ново?

Иль русский от побед отвык?

Иль мало нас? Или от Перми до Тавриды,

От финских хладных скал до пламенной Колхиды,

От потрясенного Кремля

До стен недвижного Китая,

Стальной щетиною сверкая,

Не встанет русская земля?..

Так высылайте ж к нам, витии,

Своих озлобленных сынов:

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

1831
Раздел : Культура, Дата публикации : 2012-02-10 , Автор статьи :