«Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые». Но счастлив тот, кто разделил со своей страной ее славу и кто эту славу приближал. Их в госплемзаводе «Красноармейский» имени А.И. Майстренко пять — Героев Социалистического Труда. Самое «урожайное» на героев хозяйство. Открывает галерею парадных портретов в фойе дирекции сам Дед — А.И. Майстренко, потом — механизатор В.Ф. Осадчий, доярки Л.В. Назарова, К.Ф. Гвозденко и рисовод А.А. Котивец. К нему, 14 ноября отмечающему 70-летний юбилей, в поселок Краснополянский Красноармейского района мы и едем. А вот и дом супругов Котивец на улице Тихой. Небогатый, но такой чистенький, с раскидистой калиной у крыльца, с кустами хризантем на аккуратно вскопанном цветнике. Вот только подъехать к дому проблематично, улице Тихой впору дать название Забытая — одни ямы. Так проходит земная слава… А ведь это звезды, которые не гаснут!

— Советскую власть сегодня не ругает разве что ленивый, — говорит Александр Алексеевич, когда мы усаживаемся за стол, где уже ждет стопка фотографий. — А ведь как бы сложилась моя судьба, живи я в другие времена — еще вопрос, ведь я рос безотцовщиной. Нет, отец с фронта вернулся. Тут другая, можно сказать, трагическая история.

Отец мой Алексей Филиппович в 39-м ушел в армию, оттуда попал на финскую войну. Вернулся боевым офицером, вскоре познакомился с моей будущей матерью Марией Федоровной. Родители поженились в конце 40-го, прожили полгода — и война. Письма от него перестали приходить почти сразу, только в 1943-м пришло извещение о том, что отец пропал без вести. Мать погоревала, одна меня тянула всю войну, чуть Богу душу не отдала и в 46-м вышла замуж, родила дочь. А в 47-м отец вернулся. Семью ломать не стал, уехал в Славянскую, где жили его родители. А только мне сказал как-то: вот исполнится тебе 18 лет — я расскажу, где был, в каких войсках, а пока не имею права. Не успел рассказать, в 1956 году его не стало. Мне было 16 лет, я только школу окончил и пошел рабочим в сад. Тогда рисосовхоз «Красноармейский» только образовался (объединили три совхоза) и закладывали сады, так вся молодежь работала в саду.

Я пришел в рисосовхоз «Красноармейский» одновременно с Алексеем Исаевичем Майстренко, его тогда назначили директором. И хотя был он еще молодой, а звали его Дедом. Не знаю почему. Отец вроде фамильярно, а Дед — в самый раз. Хотя настоящим отцом он был для молодежи. Растил, берег молодежь, наставлял и закреплял в хозяйстве. На все его хватало — что работать, что праздновать, что горилку пить. Уникальный был человек!

В 1958 году взяли меня прицепщиком к опытному трактористу. Работа от зари до зари, а по-другому тогда никто и не работал. И ведь откуда силы брались! Вернешься с работы черный от пыли, умылся, стакан молока выпил — на велосипед и в клуб, к девчатам. Уже и заря показывается, а у нас гармошка не умолкает. В 1960-м был я уже помощником комбайнера, попался на глаза Деду, тот останавливает меня: «А ну-ка, хлопче. Работаешь ты добре, но пора тебе учиться!». Так я попал в Славянскую школу механизации, но проучился недолго. Построили нас как-то в шеренгу, вышли замдиректора и мастер: кто умеет трактор водить, шаг вперед! Набралось семь человек, и я в том числе. А трактор старенький рядом стоит, вот по очереди нас и начали экзаменовать. Один завел, другой. Руководство молчит. Пошел я. Залезаю на мостик, проверяю масло, воду, не стоит ли на скорости, и только тогда трогаюсь — спасибо тому зловредному дядьке-трактористу, который гонял меня как сидорову козу!

«Вот этот умеет водить, — говорит замдиректора. — Знаешь, где кирпичный завод?». В общем, полтора месяца я возил кирпич на строящийся корпус, а остальные шестеро нагружали. Когда вернулся в группу, преподаватель удивилась: «О! У нас новенький!». А мастер, пожилой комбайнер, обрадовался: «Наконец помощник у меня появился».

Вернулся я с отличным дипломом — и сразу на комбайн. Потом механизированное звено по выращиванию риса у нас появилось, и меня взяли. По тем временам ПУ — как сейчас академия. Как такого парня не заметить? Да и был я видный — с чубом, тонкий-звонкий, заводной. Девчата? Нет, я уже был женатый. Мы с Тамарой Владимировной в следующем году золотую свадьбу играем.

А свела нас — мне 21 год, ей вообще 16 — общая судьба. В семье и у нее и у меня — отчим, дети от второго брака, и мы вроде как лишние. Особенно было трудно Тамаре: отчим — бывший танкист, человек жесткий, где-то набедокурил. И ее семья уезжать собралась. А раньше как было? Если парень с девушкой ходят под ручку и молва их обручила — все, считай, женаты. Только самый отпетый рискнет пойти против деревенского общества. А у нас к тому же любовь… Троих сыновей вырастили — главная моя награда. Двое, Андрей и Евгений, пошли по моим стопам, работают в сельском хозяйстве, а старший, Александр, служил в Афганистане, окончил в свое время Новороссийскую мореходку, работал в милиции.

— Сейчас меня уже не так часто приглашают в школу, — продолжает Александр Алексеевич, перебирая фотографии и вспоминая даты. — Но вот, думаю, пригласят, и как я объясню нынешнему интернет-поколению, что такое комсомол? Что мы ходили в одной сорочке, а были счастливы, на работу шли с песнями и с работы с песнями. Что давал комсомол? Вот я, сельский парень, из камышей — а участвую в большом и важном деле. Ощущение своей причастности к судьбе страны, колоссальная ответственность, молодежи до всего было дело. Может, потому и преступности такой не было — гуляй ночь-полночь по селу, по городу. Сознание, что это МОЯ страна — вот что поднимало!

В 1965 году избрали меня делегатом на XV съезд комсомола, а на самом съезде — членом ЦК ВЛКСМ. Пять тысяч делегатов — умных, ярких, энергичных. Ни одного скучающего или недовольного лица. Да что там, мы гуляли по Москве как во сне. Вернулся — Дед поздравил и за мной, по сути пацаном, машину к поезду прислал. Это было уважение.

Забегая вперед, расскажу, как встречали нас с Николаем Ивановичем Горовым после присвоения звания Героя Социалистического Труда в Москве! Майстренко накрыл «поляну» прямо на привокзальной площади, привез два коллектива артистов. Народу собралось! Умел Дед радоваться за других, высокий был человек…

В 1966-м как-то вызывает меня: «Слухай, сынок, а давай на рису комсомольско-молодежное звено создадим!». И создали. Десять комсомольцев на комбайнах и три наставника — опытные техник, комбайнер. Представляете, какая умная затея — соединить молодую энергию, соревновательность с опытом и контролем! И только потом я понял, что Дед кроме рекордных результатов еще одну цель преследовал — удержать молодежь на селе. Молодому механизатору дадут старенький трактор, он помучается, чуть-что — ремонт, заработков никаких. И подался в город. А для комсомольско-молодежного звена сразу новая техника выделялась. Вот он был какой — Дед! Жилье молодежи давал. Помню, вызвал меня: «Пиши заявление на выделение участка земли под строительство». — «Зачем?» — «Дом тебе свой нужен, какой ты хозяин в квартире?». И опять хитрил. Я по пленумам да конференциям ездил, вот он и подумал: а ну как сманят моего комбайнера? А дом построит — уже никуда не уедет. Вот тебе и политика!

А что до рекордов — по 50—60 центнеров с гектара собирали риса. Конечно, это не нынешние рекорды, но ведь без гербицидов, с минимумом удобрений, только рис, вода и человек!

— В 1966 году ЦК комсомола командировал меня в составе делегации на Кубу по обмену опытом, — вспоминает Александр Алексеевич. — Приезжаем в одно рисоводческое хозяйство, встречают директор и главный агроном. Смотрю на агронома — смуглолицего, белозубого. Убей Бог мою душу — я же с ним знаком! Тут он подходит: «Алехандро, я тебя знаю, я учился в Краснодарском сельхозинституте, а у тебя закладывал опыты на рисовом поле». Мы обнялись, как старые знакомые!

Но вот командировка подходит к концу, а рисовых чеков я еще не видел. Что буду рассказывать дома? Наседаю на сопровождающих кубинских товарищей. Те разводят руками: до рисовых плантаций больше 200 километров, прошел тайфун, дороги размыло, разве что велосипедом. Они, конечно, пошутили насчет велосипеда, но я говорю: согласен. Видят, что я не отстану, связались с советской военной частью, те дали вездеход. Так я попал на кубинские плантации. Техника итальянская, специалисты говорят на русском без запинки — все наш сельхоз заканчивали! Но дотошные! Я удивился, что даже инженер знал о тонкостях рисосеяния все!

Вернулся я в Сантьяго-де-Куба поздним вечером, когда наша делегация, отужинав, уже уехала в гостиницу. Меня повели в кафе, где предложили, помявшись, курицу. Я обрадовался (а проголодался в дороге здорово): несите две порции! Принесли. Подцепляю на вилку кусочки белого мяса, наворачиваю — и тут замечаю, что молодежь за соседними столиками на меня как-то с интересом поглядывает. Что такое, думаю? Смотрю на очередную порцию «курятины» — и нехороший холодок чувствую в желудке: с вилки свисает… лягушачья лапка. И все это под прицелом десятков глаз: а ну, как русский лягушек уминает? Усилием воли сдерживаю позывы рвоты, быстро запиваю лягушатину пивом. А она ни в какую, стоит в горле, зараза! Тогда я залпом — здоровенную кружку пива! Уф, кажется, пронесло, не опозорился.

Мой сопровождающий потом десять раз извинялся и всем рассказывал, в том числе и нашей делегации, в лицах и красках, как честь страны «Алехандро» не опозорил! Но самое интересное, что эта история бежала впереди меня. В Москве именно с нее начали работники ЦК комсомола, встречающие нас в аэропорту. И в Краснодаре, и даже дома уже знали!

Еще дважды, на XVI и XVII съезды комсомола Александр Алексеевич избирался делегатом, позже был делегатом XXVI партийного съезда. В 1971 году получил первый орден Ленина, в 1981-м — второй. У него три бронзовые медали ВДНХ, почетные звания «Заслуженный механизатор РСФСР», «Заслуженный работник сельского хозяйства Кубани». Счастлив в семье и детях, у супругов Котивец четверо внуков.

Кажется, чего еще желать, сиди с удочкой на речке. Но ветеран переживает за дела в стране, в районе, в родном хозяйстве. Внимательно следит за уборкой. Рассказываю это директору ФГУП РПЗ «Красноармейский» имени А.И. Майстренко.

— В этом году, — отвечает Сергей Владимирович Кизинек, — нам не стыдно смотреть в глаза ветеранам. Получена самая высокая в самом рисовом районе урожайность белого золота — 81,2 центнера. Это и самое громкое достижение за всю почти 80-летнюю историю госплемзавода «Красноармейский».

Собкор «Вольной Кубани».
Раздел : Кубань аграрная, Дата публикации : 2011-11-11 , Автор статьи : Любовь ЧУЦКОВА