Всего один день с главой сельского поселения

«Сельское поселение — один или несколько объединенных общей территорией сельских населенных пунктов (поселков, сел, станиц, деревень… и др. населенных пунктов), в которых местное самоуправление осуществляется населением непосредственно и (или) через выборные и иные органы местного самоуправления». Закон об основах местного самоуправления — ФЗ № 131.

Мою идею поработать с главой сельского поселения в администрации Славянского района встретили без особого энтузиазма, но и не препятствовали. Оставалось выбрать адрес командировки. Выбор пал на Кировское поселение. И не потому, что оно в передовиках — четыре года побеждало в краевом конкурсе. Нет, выбор определила скорее личность самого главы, человека неудобного, кроющего правду-матку, как говорят, не глядя на погоны. Такой ничего не скроет, идиллическую картину рисовать не будет. А с августа 2010 года, когда Евгений Владимирович Леонов отметил суровый мужской юбилей, ему, как он сам считает, и вовсе терять нечего: дальше пенсии не пошлют.

Глава поселения сразу предупреждает: встаю в пять часов, в шесть утра уже объезжаю в зависимости от времени года «горячие точки» — от котельных до танцплощадки, так что смотрите… Договорились, что днем «Ч» будет пятница — когда главу меньше дергают на совещания в район. В очередную пятницу рассвет встречаю в дороге. Городские улицы в этот ранний час еще пусты, но за городом — и чем ближе к селу, тем больше — уже кипит жизнь. Бетонная трасса серой лентой окаймляет зеленые покрывала полей, вдали на хуторских улицах белые, розовые шапки цветущих деревьев. Замечательное время: ни заросли амброзии вдоль дорог, ни черные пятна сожженной стерни не оскорбляют глаз.

Итак, санитарная пятница. И первым пунктом рабочего дня главы — объезд вверенной территории на предмет санитарного состояния. Кировское поселение — это хутора Галицын — центральная усадьба, Беликов, два отделения хутора Красноармейский Городок и село Погорелово. Смотрится поселение как цветное одеяло: хутора основали казаки «Галыця та Билык», а Погорелово потому и стало селом, что заселили его в 30-е, гибельные для казачества годы безлошадные крестьяне-красноармейцы. Чем не наглядный урок истории?

По утреннему холодку мы с главой «просанитарили» не только основные дороги, по каким районное начальство ездит, но и глухие улочки. Наряду с ухоженными зелеными обочинами, побеленными остановками (чистоту на трассе поддерживают четверо хуторян, работающих на благоустройстве от службы занятости) нашли изъяны: кучи щебенки и ракушки так и лежат придавленные колесами, хотя сами жители этих улиц слезно просили подправить дорогу.

— Нашли деньги — 180 рублей за кубометр ракушки, — возмущается глава. — Ну выйди, разбросай! Стучим в калитку, выходит мужчина лет сорока: да не вопрос, разбросаю! Но толкач нужен. Вот и пойми ты этих хуторян!

Да, положение главы поселения как буфера между народом и вышестоящей властью — непростое. С народом сегодня нужно все по закону — иначе запишут. Но вот сам глава вынужден работать… вне правового поля! И чем выше инстанция, тем сильнее она игнорирует главу низового звена и какой угодно закон в придачу! За примерами, как оказалось, далеко ходить не надо!

— А теперь, — говорит Евгений Владимирович, — будем пересчитывать деревья! — И показывает распоряжение ОГИБДД по Славянскому району, подписанное капитаном милиции В.С. Доброконовым. Адресовано оно районной власти и передано по инстанции в сельское поселение: убрать деревья на полосе отчуждения, создающие аварийную обстановку на дорогах. По закону глава поселения не имеет права этого делать. Не говоря уже о том, что не по силам это сельскому бюджету, так и не по адресу — у дороги есть хозяин. Торги на обслуживание трассы Петровская — Забойский, в том числе 40 километров краевой дороги, выиграло Славянское ДРСУ, владельцем же самой дороги является «Краснодаравтодор». Но все знают: зачем действовать по закону, когда можно идти административным, силовым путем? Попробуй найди управу на краевую инстанцию или на руководителя дорожного управления, а на главу поселения из района ногой топнут, и он как миленький кашу из топора сварит, куда денется!

В санитарный объезд входит и контрольная проверка памятников. Их на территории поселения пять. Ежегодно глава изворачивается — где просьбами, где силой, но находит средства и рабочие руки на приведение в достойный вид памятников погибшим в годы войны хуторянам. Но почему изворачивается, почему идет на нецелевое расходование средств? Потому что на баланс поселению они не переданы, и значит, в статье расходов их… нет. Как выясняется, их нет нигде — ни в федеральной, ни в краевой, ни в муниципальной собственности. А как это объяснить людям — самим ветеранам, их детям и внукам? Объяснять не берутся ни в крае, ни в районе — расхлебывает глава поселения. Теперь, чтобы узаконить памятники, надо отмежевать землю и уже через суд принять их на баланс. Опять деньги, а главное, волокита, ходьба по кабинетам.

Возвращаемся в Галицын, когда уже санитарная пятница в разгаре: культработники пропалывают цветники, стройбригада укладывает плитку в сквере вокруг будущего фонтана. Его поселковый бюджет не осилил бы без помощи спонсоров — предприятий. Открытие фонтана приурочили сначала к 1 Мая, потом к Дню Победы — подвели бюрократы из райсетей, полгода бумажки на подключение гуляли по кабинетам. Кстати, к 9 Мая фонтан пустили, но разрешения райсети так и не выдали.

И жнец, и диспетчер, и стрелочник

В восемь утра глава собирает коллектив, раздает задания и «серьги». Коллектив — девять человек, и практически одни женщины. Зама у главы нет, зам — это 15 тысяч рублей в месяц на зарплату, в год — 180 тысяч, а на ямочный ремонт дорог бюджет позволяет только 300 тысяч. Вот и крутись! На середине разговора в дверь протискивается посетитель: бродячие собаки заели. Глава берет на карандаш — подготовить письмо на приобретение отравы. Отстрел вести надежнее, но дорого: 500—600 рублей за голову.

Настойчиво звонит телефон: из районной администрации юный, но с металлической ноткой голос требует сводку о выполнении «детского» закона; потом такой же, но уже женский: к 16.00 представить в город делегатов одной из политических партий; затем звонит директор сельского клуба из другого (!) поселения: выделите транспорт и организуйте подвоз участников фестиваля танца! «Как диспетчер!» — возмущается глава. Особенно достает молодежь, что сидит по кабинетам «наверху»: телефонисты, блин!

Отстрелявшись и распределив народ, Евгений Владимирович достает папку с письмами и снова зеленеет. Опять! Срочно представить информацию! Теперь в департамент по вопросам ГО, ЧС и водных отношений. Рабочей группой был совершен вертолетный облет рек Кубани и Протоки, найдены заторы и карчи — в бумаге перечислены участки рек — пикеты. Теперь и.о. руководителя департамента С.Е. Капустин (исполнитель В.В. Яковенко) «ПРОСИТ организовать оперативную работу по отслеживанию ситуации: скопление карчевых образований, принять меры по их разбору и о проведенной работе информировать департамент по телефону…» Письмо адресовано главам муниципальных образований, отписано заместителю главы района, руководителю МЧС района и главам поселений.

По горячим следам едем с главой на реку. Специалиста по ГО и ЧС в поселении нет, никто на восемь тысяч рублей не идет. И уже не придет. После того как социальный налог ввели — раз, а земельный и имущественный налог вывели из доходов поселения — два, на зарплату оставшимся еле-еле хватает.

На реке как Мамай прошел. Уровень воды снизился, река отступила, открыв дамбу Протоки, изрезанную как пирог, местами нависшую над руслом. Полтора-два метра от подошвы дамбы до воды устланы упавшими деревьями, много поросли. Убирать эти деревья поселению не по силам (еще два года назад разовая очистка 199 километров дамб на территории Славянского района оценивалась в 200 миллионов рублей, куда тут поселению с годовым бюджетом в восемь миллионов!), а главное — не по закону: река — федеральная собственность.

Опять же еще в 2009 году в ЗСК поднимался вопрос о том, чтобы вырубку деревьев на дамбах отнести к компетенции местной власти, переведя ее в разряд аварийно-спасательных работ (что по сути верно!). И разрешительный документ пришел, но разрешить легче, а достать (опять же где мытьем, а где катаньем) технику и деньги...

По другую сторону дамбы горы ржавого железа, покореженная арматура — брошенное гидротехническое сооружение. Была насосная станция, принадлежавшая ЧОРСу, ее срезали, а трубу, пронизывающую дамбу, — оставили. Труба разрушается, открывая воде во время паводка прямую дорогу на поля и огороды хуторян.

— Мы уже пережили наводнение: на моих глазах вода снесла два метра дамбы за секунду, так там причиной были кротовины — ходы, прорытые кротами, —рассказывает глава. — Каждой весной отслеживаем свищи, при напоре воды они станут причиной трагедии. А тут такая бомба под носом у поселения! Беспокоили по этому поводу специалистов Федоровского гидроузла, они же следят за состоянием дамб обвалования. А-а, ответили там, пусть Леонов, у нас денег нет. Так что у реки десять хозяев, а по сути — никого. Какой выход у Леонова? Падать на колени перед директором градообразующего предприятия, просить трактор и выдергивать трубу.

Едем на тот смытый участок дамбы на границе Кировского и Петровского поселений. Он сегодня реконструируется, возводится новая дамба, стоимость работ — полтора миллиона рублей. Без дамбы вода могла пойти на хутор, река несется практически вровень с подошвой. Кстати, деньги нашел район, спасибо главе А.В. Разумееву, но никак не федеральная структура, которой дамбы принадлежат.

Законы принимают наверху, а расхлебывают последствия внизу, в поселении. Социальный налог больно ударил и по предпринимателю. Четыре магазина в Галицыне закрываются: невыгодно торговать. А тут нашлась молодая семья, рискнувшая открыть в хуторе магазин по продаже кормов. Наведываемся к ним. Вика — хозяйка, она же продавец — показывает свое хозяйство. Корма возят от производителя, накрутки минимальные, ведь ставку предприниматели делают на личное подсобное хозяйство — у кого сотня птицы, а у кого десяток.

На часах — полдень, а мы и половины запланированного не успели: на разговоры время уходит. После спартанского обеда, чтобы «сало не завязывалось», едем дальше. В СОШ № 39 проверяем ход ремонта. Здесь спонсоры скинулись и установили пластиковые окна в спортивном зале. На 14.00 назначен общий сбор депутатов местного Совета, нужно обсудить проект герба Кировского поселения. Обсуждение идет в рабочем режиме, депутаты принимают символы поселения — колосья пшеницы, метелки риса, кирпичи (куда же без градообразующего предприятия) и скрещенные казачьи шашки.

Затем мы едем на границу Петровского и Кировского поселений, где их разделяет оросительный канал, а соединяет пешеходный мост, который, если верить жалобам хуторян, вот-вот обвалится. Нет, мост крепкий, по нему, судя по колеям с обеих сторон, даже мотоциклисты умудряются проехать. Заодно в этой отдаленной стороне инспектируем придомовые участки на предмет стройматериалов или мусора. Народ, в общем, живет здесь сознательный: деревца на улице побелены, в цветниках горят тюльпаны. Улица — понятие условное. Сразу за калиткой идет пешеходная посыпанная ракушкой дорожка, а дальше вольная воля, сколько глаза хватит! Предприимчивые хуторяне кто под огород пригораживает себе землицы, кто под птичник — места всем хватит.

Дальше нас ждут в поселенческой амбулатории. Пока едем, глава вводит в курс дела. Здание на балансе поселения не стоит, здесь на третьем этаже до 2005 года размещался интернат для пожилых. Теперь этаж в разобранном состоянии: сантехника не работает, полы провалились, лифт заржавел. Планировали сюда переселять жильцов общежития из города, но дело так и застопорилось. Теперь тут прописывают сирот со всего района, оставшихся без жилья, только ради прописки. Прав на это у главы никаких, но сверху просят, и он свою подпись ставит.

За окном меняется пейзаж — плывет свалка.

— Огромная головная боль, — Евгений Владимирович даже останавливает машину. — Одного не пойму, — горячится он, — отделить-то нас по закону о местном самоуправлении отделили, но не в соседнее же государство. Федеральные структуры завалили проверками, отчетами. Как вдруг проснулись — три проверки за месяц по несанкционированной свалке. Да она с рождения несанкционированная. В полномочия поселения, кстати, входит только сбор и вывоз бытового мусора. Да, свалка забита до отказа, надо бы еще прирезать кусок земли, да куда прирезать — рядом водонапорная башня!

Уезжаем из Кировского в 16.30. Я — домой, глава поселения — на партийный пленум, потом под занавес недели еще парочка совещаний.

— К 22.00 должен вернуться, — смотрит он на часы. — Как раз с дежурными по «детскому» закону встречусь.

Впечатления противоречивые. Хороший вроде закон о местном самоуправлении приняли. Тот же Леонов не раз хвалил, а он зря хвалить не станет. Но только странная вертикаль власти получается. Деньги идут наверх, а ответственность спускается вниз. Полномочий много, а денег под них нет. А без денег — куда? Здесь, в провинции, еще болеют люди за государственный интерес. Им помочь только надо. Ясно, что главе легче всего на каждый приказ ответить «Есть!» и отписаться. Но не хочет уже поселковая власть из-под палки работать, каждому ведь интересно что-то хорошее после себя оставить, чтобы не стыдно было в глаза землякам смотреть. Не хотят они врать и делать вид. Им-то кому врать? Им отступать некуда — за ними народ!

Собкор «Вольной Кубани».

Славянский район.
Раздел : Местное самоуправление, Дата публикации : 2011-05-26 , Автор статьи : Любовь ЧУЦКОВА