Так болит оголенный нерв в кровоточащей ране, как болит сегодня душа о нашем с вами «великом, могучем, правдивом и свободном»

Вопросы, вопросы. С ответами и без них. Огромный пласт проблем, связанных с сохранением русского литературного языка и трепетного отношения к нему, хотелось бы донести до широкой читательской аудитории посредством обзора, конспекта и кратких комментариев совершенно потрясающей книги «Тайна русского слова» Василия Изарбекова. И тем самым оспорить в том числе и мнение о народе России одного из высших госчиновников: «пипл все схавает», блеснув заимствованным словом в сочетании с жаргоном и своей дремучестью.

Многое из приведенного ниже — удивительное открытие, многое — повседневная реальность. Понятно лишь то, что если каждый на своем конкретном месте не внесет посильную лепту в оздоровление ситуации с опошлением повсеместно правильного русского языка, то вместе с ним мы потеряем и культурное лицо нашей Родины. Итак, не секрет ни для кого, что человек в процессе своего развития прошел некие ступени. Вначале он был «человек умелый» (Homo habilis), затем, в процессе эволюции, стал «разумным» (Homo sapiens), и степень развития разума выразилась именно в появлении членораздельной речи, а затем и речевой совокупности — языке. «Вначале было слово».

Порассуждаем же о «человеке словесном», потому как слова, речь и речевые обороты, а также предпочтительные выражения характеризуют личность каждого из нас и являются своего рода визитной карточкой человека. «По одежке» ведь только встречают. А провожают «по уму», то есть интеллекту, культуре и образованности, выражением которых и служат речь и языковые особенности ее. Не каждый задумывается о том, что за слова наши мы ответственны. На современном сленге это звучит «прикольно»: «За базар ответишь!». Не многие помнят, как это в Евангелии: «От слов своих оправдаешься — и от слов своих осудишься» (Мф. 12, 37).

Доктор филологических наук профессор В.Ю. Троицкий пишет: «Одухотворенный русский язык — душа России, ее святыня, предметное воплощение высших духовных ценностей… Без него человек и народ русский теряет лицо. Поэтому все мы, как зеницу ока, должны беречь родное слово. Слово дано для стремления к истине. Судьба наша — в словах, нами произносимых».

А так о русском языке сказал Я.Смеляков:

…Ты, пахнущий прелой овчиной

И дедовским острым кваском,

Писался и черной лучиной,

И белым лебяжьим пером.

Ты — выше цены и расценки.

В году сорок первом потом

Писался в немецком застенке

На слабой известке, гвоздем.

Владыки — и те исчезали

Мгновенно и наверняка,

Когда невзначай посягали

На русскую суть языка.

Чужого рода-племени

Ныне (с прискорбием) приходится констатировать, что интенсивность заимствования чужеродных слов достигла угрожающих размеров и темпов. Говорим (особенно молодежь) терминами и аббревиатурами, выжимая из слова его суть, сочность, глубину. Роль «железного друга» — интернета, к тому же англоязычного, трудно недооценить в процессе деградации русского языка. Интернет несет абсолютно чуждый русскому уху сленг. В нем русские корни отсутствуют напрочь. Молодежь в интернете не общается, а «чатится», а, например, человека, ведущего себя неадекватно, она называет «крезанутым» (а не умалишенным) от английского слова crazy — безумие.

Оказывается, уже создан «Словарь для родителей» компьютерных детей. К слову, своих родителей они называют «черепа» или «тормоза» — как им больше нравится… В том «Словаре» уродцы-слова переведены на нормальные русские же слова, чтобы родители могли понимать своих чад. А ведь все не так просто, как хотелось бы. По сути происходит реальное разделение отцов и детей по языковому признаку (в том числе). Вспомните фразу: «Они говорят на разных языках» (это в данном случае родители и дети). И еще мудрость из Евангелия: «Разделившийся в себе не устоит». Это относится к семье, к обществу и государству в целом.

Наш известный кубанский поэт Николай Зиновьев считает распад семьи началом конца света. В своем стихотворении «Апокалипсис» поэт говорит: «Он начинается с развала в обыкновеннейшей семье…». Политтехнологам это известно гораздо лучше, чем нам, увы!

А вот сегодняшний разговор двух бабушек: «Ты масло в том магазине брала?» — «Нет. В «шопе».

Куда «выразительнее» разговор молодых людей: «Классный тюнинг у твоей тачки! Форэвэ! А это бой-фрэнд той бизнес-вумен? Вау! Как насчет бодибилдинга и фитнеса? А может, дайвинг? Хочешь построить коттедж? Определись с бизнес-планом, сайдингом… Ты геймер? Хакер или юзер? Фифти-фифти? Как насчет шопинга в уик-энд? Или пати? А может, махнем на биеннале? Прикинь, как прикольно! Я тащусь!».

А русская программа с английским названием: Comedy club так и отдает подобострастным холуяжем. Оккупация иностранщиной отнюдь не безобидна. История говорит нам о том, что это не спонтанный, а виртуозно управляемый процесс.

Из книги «Тайная история французского двора». На обеде у принца французского Людовика министры искали способы искоренения вражеского народа — в то время это была Англия. Один из министров, Порталис, констатирует: «Первым основанием всех связей, которые мы, французы, имеем в Европе, является наш язык». И предлагает: «Сделайте все возможное, чтобы в Англии говорили по-французски так же, как и в других краях. Старайтесь истребить в государстве язык народный, а потом уже и сам народ. Пусть молодые англичане тотчас будут посланы во Францию и обучены только одному французскому языку: чтобы не говорили иначе как по-французски — дома, и в обществе, и в семействе, и в гостях, чтобы все указы, донесения, решения и договоры писаны были бы на французском языке — и тогда Англия будет нашей рабою».

Вывод напрашивается печальный: языковая оккупация — разновидность завоевания стран и народов — использовалась уже давно. Неужели история должна повториться? Похоже, ею мало интересуются, если собираются при отборе чиновников на должности вводить языковой ценз. И так для нас не ново, что, даже владея единым с народом языком, они (чиновники) ухитряются говорить на разных языках и не слышать собеседника. А уж если при всей нынешней чиновничьей спеси и «помпе» еще и языковой барьер возникнет — они взвалят услуги переводчика на плечи россиян и при каждом удобном случае будут унижать своих посетителей, демонстративно беседуя между собой на иностранном. Мания величия восторжествует окончательно. Неужели будем скатываться к средневековым сословным предрассудкам, противниками и обличителями которых были А.В. Суворов, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Н.А. Некрасов, И.С. Тургенев и другие!

Что же надо делать, чтобы этого не случилось? Чтобы большинство людей в демократическом, свободном обществе не чувствовали себя униженными и оскорбленными своими же соотечественниками?

Вспомним, что представляли собой гувернеры? При этом будем учитывать тот факт, что XIX век, о котором будет идти речь, был очень стабильным и благочестивым по сравнению с сумбурным нашим временем. Пушкин в «Капитанской дочке» описал Бопре, типичного иностранного гувернера того времени, от лица Петра Гринева: «Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии — солдатом. Потом приехал в Россию, чтобы стать «учителем», не очень понимая значение этого слова». То есть в гувернеры брали кого угодно, лишь бы «шпрехал».

Но читаем Пушкина дальше: «Он (гувернер) был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главной его слабостью была страсть к прекрасному полу (слава Богу, не к детям! — Прим. автора)… К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки, то есть говоря по-русски, любил хлебнуть лишнего… И хотя по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам — но! Он предпочел наскоро выучиться от меня (!) кое-как болтать по-русски, а потом каждый из нас занимался уже своим делом…». Напомню, что в конце концов месье Бопре прогнали со двора за обольщение двух дворовых девушек.

К счастью, в XIX веке русский народ (в отличие от своих господ) не растерял уважения к родному языку. Народ не испытывал благоговения перед языком завоевателей России и поджигателей Москвы. С присущим ему природным юмором агрессоров заклеймили словом «шаромыга» (от французского «шер-ами» — просьбы, звучавшей от пленных французов, просивших хлеба).

А надменное слово «шевалье» в те времена перешло в русское «шваль». Вызывает недоумение, если не сказать больше, тот факт, что, когда войска Наполеона напали на Россию, в великосветских салонах России продолжали общаться на языке своего врага, демонстрируя этим «элитарность». Именно по этому поводу защитник русского языка Александр Семенович Шишков сказал гневные, но справедливые слова: «Иноземцы часто жалуют нас: des barbares (варвары) и des eslaves (рабы)! Они врут. Но мы подаем им повод к тому».

Видимо, исходя из этого горького опыта истории России профессор Петербугского госуниверситета Елена Галимова пишет: «Сегодня русским писателям и всем, кто участвует в формировании и сбережении русского литературного языка, любящим Россию общественным и государственным деятелям, публицистам, ученым, учителям и словесникам нужно осознанно взять на себя ответственность за будущее нашего языка, ибо это будущее зависит от нашей позиции».

Агафья САГАЛ.

ст. Холмская.

Абинский район.

(Продолжение в следующем четверговом номере).
Раздел : Общество, Дата публикации : 2011-01-27 , Автор статьи :