Субъективные заметки о чистоте русского языка

«Расположились мы как-то с писателем Демиденко на ящиках около винной лавки. Ждем открытия. Мимо проходит алкаш, запущенный такой. Обращается к нам:

— Сколько время?

Демиденко отвечает:

— Нет часов.

И затем:

— Такова селяви.

Алкаш оглядел его презрительно:

— Такова селяви? Да не такова селяви, а таково селяви. Это же средний род…

Демиденко потом восхищался:

— У нас даже алкаши могут преподавать французский язык!»

…Вам этот диалог из Записных книжек Сергея Довлатова ни о чем не напоминает? Мне — историю со словарями, огорошившими нас лингвистическими «новинками». Было слово мужского рода, стало еще и среднего — что-то вроде двойного гражданства. То же самое — с ударениями: можно так, а можно и эдак. А что — право выбора, так сказать, языковая демократия. Ученых мужей, что называется, понесло. При полной поддержке, разумеется, чиновников. Само Министерство образования и науки в восторге — а это, что ни говорите, аргумент весомый…

 Как известно, вышло четыре новых словаря. И все они, по мнению Министерства образования и науки, настолько хороши, что нам рекомендовано их считать «содержащими нормы современного русского литературного языка». В министерстве даже приказ специальный по этому поводу издали — № 195.

Признаюсь, я эти словари не видел. Может, они действительно в целом заслуживают внимания. Только от тех «норм», которые нам предлагают авторы, просто выть хочется: да что же вы с русским языком делаете, дорогие вы наши языкознатели?! Теперь кофе — среднего рода (вспомним алкаша с его «селяви»), можно говорить дОговор… Не стану перечислять все эти глупости, коверкающие русский язык, призывающие нас к всеобщей неграмотности, — много чего несуразного наворотили так называемые новаторы русского языка…

Когда в нашей стране случаются какие-то нововведения, сразу задаются двумя вопросами: зачем и кому это нужно?

Так вот Отечеству эти четыре словаря были не нужны. Ни народу, ни специалистам. Хотя бы потому, что у нас есть словари-классики, прошедшие испытание временем: словари Ушакова, Ожегова, выдающихся отечественных лингвистов, есть блистательный справочник Розенталя, выдающегося языковеда… Вопрос даже не в том, зачем издавали новые, а в том — почему их с утверждениями, мягко говоря, спорными, сразу решили взять за образец?

Ссылка на то, что язык — это живой организм и изменения в нем — процесс естественный, в данном случае не выдерживает никакой критики. Действительно, с течением времени одни слова отмирают и на смену им приходят другие. Можно привести десятки и даже сотни примеров. Скажем, лепота и красота, ланиты и щеки, уста и губы, чело и лоб… Но при чем здесь дОговор, йогУрт, по срЕдам. Это же из другой оперы, уважаемые господа ученые. А «файф-о-клок» на каком основании зачисляем в разряд русских слов? Окститесь, родимые! Это же насмешка, издевательство над русским языком! Какие уж тут «нормы»…

Смехотворно и другое оправдание: мол, так многие говорят. А это чрезвычайно опасный путь для развития, совершенствования языка. У нас и вправду многие много чего говорят: ложить вместо класть, звОнят вместо звонЯт. И это не самое страшное. Мат теперь — как здравствуйте, в разговорах молодых людей — успешных, между прочим, школьников и студентов — детей культурных и даже почти интеллигентных родителей. Так что — возьмем мат за норму русского языка? О жаргоне уж и говорить не приходится. Если мы преследуем цель уничтожить русский литературный язык, русскую речь, русское слово, то давайте так и скажем, нечего наводить тень на плетень…

 Послушайте наших спортивных телекомментаров: извините, от их красноречия порой уши вянут. Одно выражение «первым оказался на мяче» (дальше следует фамилия игрока. — В.А.) чего стоит. Простите, но «на мяче» быть невозможно — он круглый, и на нем никак не удержаться. Никому — не устоял бы даже Пеле. Или другой перл — «зацепился» за мяч. Это же как понимать? Зацепиться можно за гвоздь, за порог — мяча можно коснуться, мячом можно овладеть, по мячу, в конце концов, можно и ударить… А ведь какие прежде были комментаторы — Вадим Синявский, Николай Озеров, Котэ Махарадзе, Виктор Набутов, Евгений Майоров… Они были очень разными, но такими талантливыми! А главное — с русским языком у них было все в порядке! «Услышимся» от них мы никогда не слышали.

Язык — материя тонкая: не надо в нее влезать без нужды, тем более всем, кто ни пожелает. То, что произошло сейчас, — это как сапогом в душу. «Грязными одесскими лапами в нашу тонкую петербургскую боль», — заметил однажды гениальный Александр Блок, хотя, понятно, совершенно по другому поводу. Но так выразительно, так точно! И если перефразировать поэта — то будет в самый раз, как говорится, в «десятку». Познакомившись с новыми словарями, Пушкин, Тургенев и Бунин, как и другие классики, наверняка перевернулись бы в гробу…

Что касается Министерства образования и науки, то это ведомство, успевшее уже изрядно напортачить, лучше бы занялось своими непосредственными проблемами. Один ЕГЭ чего стоит. Ректоры, по-моему, до сих пор не могут разобраться с зачислением студентов. А сами экзамены? Из умных детей и то делают неучей своими тестами. Позволю себе привести только один пример. На вопрос, каким размером написано стихотворение, девочка, видимо отличница, отвечает: четырехстопным ямбом. Ей бы — орден, как в замечательной передаче «Умники и умницы». Но умница получает… «ноль», ибо компьютер «заряжен» только на «ямб». Глубокие познания абитуриентки оказались некстати, никому не нужны, более того — обернулись бедой. Ах, если бы это был единичный случай…

 Мне искренне жаль выпускников средних школ. Поинтересовался бы наш министр просвещения, что читают сегодня школьники и читают ли они вообще? Кое-кто, конечно, читает, и даже много читает. Но в массе своей наши дети перестали обращаться к книгам, за исключением учебников. Пушкина путают с Наполеоном, Куприна — с Тютчевым, Лермонтова — с Достоевским. Собственно, им все равно. А между тем Министерство образования и науки приветствует черное кофе, дОговор и прочую безграмотность, случившуюся в новых словарях, да еще рекомендует взять эти «новинки» за образец…

И еще немного из Записных книжек Довлатова.

«Простите мне грубое русское выражение, но он — типичный ловелас, — сказал как-то сосед-полковник…

— Повстречали мы как-то с Грубиным (аспирант-философ. — В.А.) жуткого забулдыгу. Угостили его шампанским. Забулдыга сказал: «Третий раз ИХ пью!». Он был с шампанским на «вы».

Как мы сегодня с Интернетом, когда откровенная безграмотность, увы, становится нормой. При полном попустительстве Министерства образования и науки, а также Министерства культуры.

Виктор АНФИНОГЕНОВ.

В общем-то, ничего особенного не произошло. Ну, вышли в одном издательстве сразу четыре словаря. Ну, изменили столько-то ударений в привычных словах. Ну, перевели слово «кофе» из мужского рода в средний. Подумаешь, делов-то!

Скорее всего, наша недобитая интеллигенция просто по привычке подняла возмущенный крик. Тем более что Министерство образования не милиция и не ГИБДД, за нарушение своих правил не лупит дубинками, не сажает в обезьянник и даже не штрафует. Неужели в такой огромной стране не разойдемся миром с нашими чиновниками? Пусть они себе пьют кофе горячее и сладкое, а мы уж по старинке — крепкий и душистый.

Однако кое-что тревожит. Например, не слишком понятен момент для инициативы. На дворе кризис, им бы заняться, а слуги народа, пока на министерском уровне, неожиданно вцепились в русский письменный и устный. А вдруг определение сексуальной ориентации бодрящего напитка лишь пробный шаг к полномасштабной реформе языка? По опыту знаем, что у российских министерств и ведомств очень плохо с тормозами.

В нужный момент стукнут по железкам, а они не держат. И летит транспортное средство под откос. Чиновники, конечно, вовремя выпрыгнут, чтобы переждать аварию где-нибудь на лазурном берегу, а простому человеку теплые моря не светят по причине отсутствия европейской и прочей валюты. Ведь у нас так всегда: начнут разговоры о полезности преобразований, выслушают замечания, поблагодарят за неравнодушие, пообещают учесть критику — и вдруг жахнут по голове целой пачкой законов с жесткими санкциями за нарушение.

Самый простой вопрос: а зачем нужно в языке что-то менять? Давайте исходить из презумпции невиновности — ведь чиновники не звери, наверняка у них есть какой-то резон. Какой-то есть. Ну, например, определенная унификация. Ведь «поле» среднего рода, «море», или «горе», или «солнце» тоже среднего — так не проще ли будет, чтобы «кофе» тоже среднего? Может, и проще.

Но тогда как быть с королем футбола Пеле? Он теперь тоже будет «оно»? Или католический священник «кюре»? И самца шимпанзе на всякий случай переведем в трансвеститы? Язык консервативен, как дом старинной постройки — выбей один камень из фундамента, и вся стена поползет.

Мне, вообще-то, кажется, что у чиновников есть стимул к реформе и поважнее. Я хорошо помню, как еще при Хрущеве чуть было не провели масштабную реформу языка. И причина была вполне уважительная. Дело в том, что Никита Сергеевич и его ближайшие соратники в разговорной речи были терпимы, а вот письмо давалось им с трудом. Пойти в вечернюю школу? Простите, а заседать когда?

Подозреваю, что и нынче тайная пружина предполагаемой реформы примерно такая же. Целый ряд наших законодателей говорит так, что заслушаешься. До сих пор с ужасом вспоминается катастрофическая телепередача, в которой парламентарии говорили целый час. И альтернатива практически была такая: либо чиновников приспособить к родной речи, либо, напротив, русский язык приспособить к чиновникам. Вероятно, в кругах и сферах было решено, что второй вариант перспективнее. Управленцы всех рангов люди уважаемые, и, право же, не грех пойти им навстречу, приблизить отечественную словесность к их уровню. Но сделать это не так просто, как кажется.

Нависшей над нами реформе могут воспротивиться люди не менее уважаемые: Александр Сергеевич Пушкин, Михаил Юрьевич Лермонтов, Антон Павлович Чехов, Михаил Афанасьевич Булгаков, Анна Андреевна Ахматова, Булат Шалвович Окуджава. Наверняка к ним присоединится и очень влиятельная фигура, Лев Николаевич Толстой — не министр, конечно, но все-таки граф, тоже надо считаться.

Ведь после операции над русской лексикой, грамматикой и фонетикой они все станут малограмотными. Как быть с их многотомными собраниями сочинений? Переиздать в соответствии с новыми веяниями? Можно — но деньжищи какие! Возникнет и еще проблема: отредактировать классиков не так уж трудно, но как согласовать исправления с авторами? Впрочем, если хорошо подумать, можно найти компромиссный вариант, который устроит всех.

Я, например, думаю: ну что мы ломаем копья из-за кофе? Что в нем рядовому россиянину? И выход достаточно прост: нужно изъять из продажи басурманский продукт во всех его вариациях — и натуральный, и жареный, и молотый, и растворимый, и в гранулах, и по-министерски, и по-депутатски, и со сливками, и с мороженым. А уж по-турецки и по-венски сам Бог велел!

Тогда уйдет в небытие предмет спора. И, наконец, будет достигнут долгожданный консенсус между всеми слоями наших граждан, ибо хоть дворнику, хоть спортсмену, хоть министру все будет предельно ясно: «самогон» — он, «водка» — она, «пиво» — оно.

Убедительно прошу инстанции считать мое предложение законодательной инициативой.

Правда.Ру

(Публикуется с небольшими сокращениями.)
Раздел : Общество, Дата публикации : 2009-09-24 , Автор статьи :