Ощущения рядового российского гражданина по поводу борьбы с коррупцией двойственные: она как бы есть, и ее как бы и нет. Мы не можем связать в своем сознании воедино декларацию и конкретные дела.

Объяснить ситуацию просто. Политическая задача, поставленная главой государства, в конкретном преломлении лишена внешнего лоска, шума, ежеминутного звучания. А раз так, то приученные к громкой политической фразе потребители политики, то есть мы с вами, не имеем, если хотите, визуального восприятия этой борьбы. Вот если бы как в Китае, где за взятки могут и расстрелять на площади, тогда другое дело — мы бы увидели: о да, за мздоимцев взялись всерьез. Причем достаточно было бы одного расстрела, чтобы мы поверили в неотвратимость наказания.

Но означало бы это, что наступление идет по всему фронту? Скорее всего, высшей карательной мерой нам просто бы замазали глаза. Хватать за руку обязательно надо. Но явление настолько латентно, изворотливо, многогранно, что на смену одному схваченному тут же придут десятки новых, придумавших тысячу первый способ легкого отъема денег. Поэтому более продуктивным видится не показательная борьба, чем грешат ретивые чиновники в ответ на призыв президента, а системный подход. Суть его состоит не только в том, чтобы поймать и наказать нагрешивших, но и прежде всего в обеспечении таких правил жизни государства и действий чиновничества, чтобы и рубль не проскочил в карман мздоимца.

В этом плане теоретическая, скажем так, установочная или фундаментальная часть отличается пошаговым движением. Указы президента на тему борьбы с коррупцией, общенациональный план, ограничения для чиновников, пакет антикоррупционных законов, новые регламенты работы судов, прокуратуры, других правоохранителей, экспертиза законодательной базы — все это уже есть. Во вторник антикоррупционная база пополнилась еще двумя шагами, что приятно, касаются они чиновников — знает президент, где собака зарыта.

Дмитрий Медведев подписал два указа, регулирующие порядок проверки полноты и достоверности сведений о доходах и имуществе (собственных и членов семьи), представляемых федеральными государственными служащими и руководящим составом государственных корпораций и фондов. Как это будет осуществляться на практике, посмоторим, но уже сейчас очевидно, что в закон, если такой будет приниматься, нужно добавить положения об ответственности лиц за предоставление недостоверной информации.

В Госдуму поступил законопроект, регулирующий порядок и способы предоставления государственных услуг населению. Там прописано исключительное право обратившегося в госорганы за получением услуги на вежливое, оперативное обращение и на получение полной и достоверной информации в письменном или электронном виде. Чиновник не сможет требовать больше того, что прописано в законе, у него снижается порог запретов, а обладание возможностью что-то разрешать или запрещать как раз и есть самая унавоженная почва для коррупции.

Заметили: все новые инициативы посвящены чиновникам. Видно, президент знает, где главная собака зарыта. Да и мы ведаем. И тут надо разделить понятия «взятки» и «коррупции». Взятка — это то, что вы даете гаишнику, когда он забирает у вас права. Коррупция значительно шире — это позвоночное право, неформальные договоренности о каких-то будущих проектах, которые реализуются в интересах конкретных людей, злоупотребление административным ресурсом в свою пользу, откаты при госзакупках и так далее. Возможности для этого есть только у чиновничества.

Нас стараются убедить в том, что российская коррупция сконцентрирована в основном в здравоохранении, образовании и ГИБДД. Это от лукавого. Есть, конечно, и там, но это не коррупция, а взяточничество. Хрен редьки не слаще, но степень горечи все же разная. На днях в местном интернет-издании прошла информация о том, что Ленинский районный суд Краснодара вынес приговор акушеру-гинекологу, получившему взятку в размере одной(!) тысячи рублей за выдачу какого-то заключения. Дали гинекологу три года, да еще и лишили права заниматься врачебной деятельностью сроком на шесть месяцев.

В общем, получается: дали угля стране, хоть мелкого, но много. Суммы выявленных взяток, зафиксированных в уголовных делах 2008 года, характеризуются следующими цифрами: 13,8 процента осуждены за получение взяток до 500 рублей, 33 процента — за суммы от 500 до трех тысяч рублей, 23 — за 3—10 тысяч рублей, 12 процентов — за 10—30 тысяч.

Теперь другая история. Бывшего кубанского вице-губернатора Леонида Баклицкого поймали на миллионной взятке. Суд пока наказание не вынес, заседания переносятся и переносятся. Но дело даже не в том, каким будет приговор. Уже сейчас возникает много вопросов. Баклицкого на днях залогом в 5 (!) миллионов рублей вызволили из СИЗО. Это семья накопила столько с чиновничьей зарплаты руководителя Сибирского Ростехнадзора? Не смешите людей — нет таких зарплат у чиновников. Значит, помогли друзья? Вот следствию это интересно — кто внес залог, какова история этих денег, что связывает этих людей с Баклицким? Надо вернуться и к кубанской странице жизни Баклицкого — тут интересен вопрос, за что его освободили от должности вице-губернатора: скрыто это за дежурными формулировками. Наверное, и тут будет много нежелательных для многих открытий.

Так что, если борьба с коррупцией в части ее реализации будет сконцентрирована на самом простом — на человеке, получающем или несущем конверт, то это ничем не закончится. Люди с конвертами не переведутся, пока не будет зачищена среда обитания этого явления. И если даже рассматривать предпринятые руководством страны шаги как попытку выстроить систему, то и это уже похвально. Ждать сиюминутного результата не стоит, еще предстоит научить все общество жить по закону сегодня. И тогда, может, дети наши или внуки будут жить в другой стране, где ни дать, ни взять не смогут по совести.
Раздел : Политика, Дата публикации : 2009-09-24 , Автор статьи : Александр ГИКАЛО