Когда смотришь на них, хочется изваять хрупкую, но символическую скульптуру. От непрекращающегося ветра только начинающий мужать молодой тополь защищает нежно прижавшуюся к нему юную березку. Деревья, чьи ветви стремятся согнуть неумолимые природные силы, отлиты из прозрачного хрусталя, внутри которого угадываются два тонких стержня. Скульптура одиночна в жизненной круговерти, только тополь и березка опора друг другу. Максим Новак и Ирина Матюх — сироты, у них нет родителей. Уже несколько лет эти юные сердца видят друг в друге свое счастье. Их чувство зародилось в стенах Бриньковской школы-интерната, не остыло оно и в стенах Ясенского профессионального училища № 22, где им приходится делать свои первые шаги в самостоятельной жизни.

В августе прошлого года эта фраза, которую произнесла директор Бриньковской школы-интерната Ирина Савва в адрес своих воспитанников Максима Новака и Ирины Матюх, стала заголовком к нашему репортажу о первом краевом слете выпускников детских домов и интернатов Кубани. На первой полосе их красивый трогательный снимок. Своей необычной нежностью они сразу выделялись среди всех 644 участников слета…

Как правило, в предновогодние дни и накануне других праздников различные организации отправляют свои делегации в интернаты, детдома с подарками. Дело это благородное и нужное. Но, читая сообщения об этом в прессе, я подумала вот о чем. Конечно, спонсорское участие доставляет им радость. И все же назвать совершенно обездоленной детдомовскую детвору нельзя — она под защитой государства. Но гораздо важнее обществу знать, что происходит с выпускниками этих детских учреждений потом, когда они один на один испытываются на прочность самостоятельной жизнью. Где они, эти дети? Чья помощь рядом с ними в этот наитруднейший момент? Здесь только подарками не поможешь, здесь нужно нечто большее. А с этим уже сложнее.

Статистика удручает. Лишь небольшой процент сирот становится благополучными членами общества. Но об этом в следующий раз. Сейчас хочется просто скорее рассказать о Максиме и Ирине, которых мы разыскали в станице Ясенской Ейского района и очень обрадовались тому, что они по-прежнему вместе. Их история особенная, такие отношения удивляют даже взрослых…

Ира, ей семнадцатый год, деталей своего детства до интерната почти не помнит. В Бриньковской она с первого класса. В четвертый класс туда приехал Максим.

— Я его сначала не замечала. Мы просто были обычными друзьями, — рассказывает Ирина. — Однажды в шестом классе сидели за одной партой, играли. Неожиданно он меня поцеловал. Я спросила, что это значит. Максим ответил, что хочет со мной встречаться. Он общался со мной, дарил подарки, провожал до девичьей спальни. Мы никогда не ругались, если же такое и случалось, то сразу мирились. Нашим отношениям уже пятый год.

Максиму же Ира понравилась с первых дней в Бриньковской, но два года он стеснялся выразить свои чувства, а потом вот неожиданно поцеловал...

— Очень дорожим своими отношениями, мы постоянно рядом, друг от друга никуда, — практически одновременно говорят ребята. Они друг для друга единственная поддержка и опора.

У Ирины около Славянска-на-Кубани живет родная сестра (три года разницы). Они перезваниваются, иногда видятся. Вроде бы все нормально — замужем, есть ребенок. У Максима в Краснодаре бабушка. Раньше он жил вместе с ней, мамой и папой в одной большой квартире, учился в школе. Как-то зимой, когда ему было десять лет, мать убили.

— Нашлись гады, — говорит Максим, и в его глазах такая боль и грусть. — На днях вот отец умер, бабушка одна осталась.

Наверняка читатели, так же как и я, преждевременно вздохнули с некоторым облегчением: вот бабушка есть, значит, какой-то взрослый рядом, как-то поддержит мальчика. Только вы бы слышали, как Максим говорит и переживает за нее. Он ничуть не надеется на пожилого человека, он себя считает единственной ее опорой.

— Когда мать убили, на меня школьный воспитатель заявила в милицию, что прогуливаю уроки. Потом, когда в школу пришел, милиция тут же приехала, под руки и в машину. Оформили документы, отвезли в «Авис» на улицу Гагарина. Я три года там жил, мне очень нравилось. Ходил в обычную школу. Оттуда уже в Бриньковскую определили.

— У тебя благополучная семья была?

— Нормальная. Не буду отрицать: мать, бывало, запивала, бывало, кодировалась. Но работала, у нас были деньги, одежда. Единственное — я любил погулять со старшими товарищами во дворе, которые как могли заботились обо мне. Я до сих пор с ними общаюсь, как и раньше, они мне помогают, защищают, поддерживают материально. Им сейчас 21—22 года. Толик, Юра, Стас — ребята из нормальных, хороших семей.

— Нашли, кто маму убил?

— Да посадили одного, но я почему-то не верю, что это он сделал, мне кажется, подставили. На днях его должны выпустить. Конечно, неплохо было бы узнать, кто это сделал, но не ради мести. Жизнь себе портить не хочется.

Слушая Максима, а наша беседа длилась больше часа, мне еще не раз приходилось замечать и удивляться, как в свои только что исполнившиеся 1 марта 19 лет он так по-взрослому рассуждает. Все видит, все замечает. А взгляд спокойный, добрый и очень-очень грустный. Тяжело ему привыкается к другой, неинтернатской жизни. Непросто ему в Ясенской.

Учатся они с Ириной в одной группе, приобретают профессию повара. Живут в общежитии. Она на девичьем этаже, он — на мальчишечьем. В комнате по четыре человека. Условия проживания и обучения в сравнении с интернатом скромные, но для сельского училища нормальные. С первого взгляда — вроде чисто, сделан ремонт. Сюда поступили все 13 выпускников-сирот из Бриньковской. За успехи в учебе им платят повышенную стипендию — 650 рублей, 150 из них сдаются на производственное обучение (два раза в неделю приготовление основных блюд в качестве начинающих поваров), за участие в некоторых конкурсах училища (за призовые места) дают премии. На сберкнижки начисляется такая же краевая стипендия.

В месяц на руки где-то 450 рублей. Немного, но даже эти деньги как магнитом привлекают к стенам общежития местных неработающих подростков 17—20 лет. Дети-сироты в категории «чужих», «приезжих» — особая мишень для домогательств, оскорблений и учинения драк. Для невысоколобой мальчишечьей среды выяснение отношений кулаками и угрозами — частая школа жизни везде. Но в городе приезжих много, кто за ними стоит — не выяснишь, поэтому там они никого не интересуют, а здесь сельская местность — каждый человек на ладони. В Ясенской это давняя проблема, с тех пор как общежитие построили.

«Наезды» толпы местных (а честного боя один на один обычно не происходит) на беззащитных сирот, да и не только, имеют свою особенность. Даже если последние объединяются, коренные жители всегда могут быстро подтянуть еще больше своих.

Представьте, как такая действительность шокирует интернатовских детей. Много лет они были изолированы от мира, спокойно жили в окружении опекающих их любимых воспитателей, знакомых детей. А потом в один миг на них НЕОЖИДАННО обрушивается совсем иная жизнь — всей своей мощью, всеми своими проблемами. Умея анализировать, Максим не скрывает, что ему трудно в Ясенской. В драки пока удавалось не ввязываться, удавалось убедить словами, но, кроме общежития и училища, старается нигде не бывать. Жить так скучно, хочется делом заниматься, подрабатывать. Денег ведь не хватает. Надо одеться и обуться. Одежду сиротам закупает училище, на это выделяется больше 10 тысяч в год.

— Грустно, что вещи всем приобретаются одинаковые, да и служат не так долго, как хотелось бы, — поясняет Максим. — Я сам на эти деньги себе лучше бы одежду купил. Не спорю, деньги на руки не дают потому, что большинство ребят их просто прогуляют. Но некоторые есть же нормальные, в порядке исключения, может, они сами могли бы одеваться.

Перед тем как ехать в Ясенскую, позвонила в Бриньковскую (кстати, интернат уже расформирован, там теперь казачий корпус. Больше половины детей забрали в семьи, остальные переведены в Новолеушковскую). Бывший директор школы-интерната Ирина Савва только положительно отзывается о наших героях, говорит о них самые теплые слова. Ребята звонят, шлют ей эсэмэски, всегда неизменно подписываясь «Максим, Ирина», на каникулах приезжали в гости. Так что Ирина Ивановна в курсе их новой взрослой жизни, посвящена в нее и сердечно переживает их трудности:

— Понимаете, ребенок в интернате живет на всем готовом, он не знает, как и какие покупать продукты, как пользоваться общественным транспортом, как стирать, гладить, готовить. Они не умеют входить в контакт с посторонними, им сложно найти общий язык с новыми сверстниками. У них возникает столько вопросов, на которые только чуткий взрослый может дать ответы. Дети элементарно не умеют распоряжаться деньгами. За два года своего директорства я старалась, чтобы у них на руках всегда были наличные. По возможности воспитанники работали в подшефном колхозе, зарабатывали, им разрешалось самим себе что-нибудь купить в ближайшем магазине. Максим в отношении денег всегда был очень аккуратен. Он вообще впечатлял своей хозяйственностью, практичностью, трезвыми взглядами на жизнь. Мог позаботиться не только о себе, но и об Ирине, всегда беспокоился о бабушке. Им сейчас очень тяжело, но вместе они должны выдержать.

Максим и Ирина мечтают скорее окончить училище, начать работать. Она — по профессии, ее не пугает, что начать, скорее всего, придется с посудомойки. Он уже подрабатывал на каникулах в Краснодаре грузчиком, разнорабочим, думает, что потом постарается получить специальность штукатура-маляра и свяжет свою жизнь со стройкой. В планах у них и создание семьи, через два-три года — свадьба, если денег накопят. Жить планируют у бабушки. Это место они оба уже сейчас называют домом. Пожилая женщина хоть и не сразу, но приняла Ирину. Теперь, когда ребятам удается выбраться в Краснодар, они вместе сериалы смотрят, даже пирожки как-то пекли.

В идеале Максим мечтает жить там, где можно хорошо порыбачить. Ирина обожает танцевать, занимала призовые места в различных конкурсах, еще она любит учиться, в восторге от домашних хлопот. Кстати, ребята считают, что это не чисто женские обязанности, а общие, семейные. Дай Бог, чтобы все так и было у них в будущем.

— Максим, Ирина, в чем же, кроме друг друга, вы черпаете поддержку?

— А мы не ждем никакой поддержки, здесь каждый сам за себя. Единственное, у нас мастер хороший — Галина Петровна Жупиева. Обращаемся только к ней. Она может нас поддержать, объяснить, помочь. И мы тоже стараемся ей помогать.

— В моей группе вторая такая пара за десять лет работы в училище, — рассказывает Галина Петровна. — Мы даже свадьбу тогда здесь играли. Сироты Анатолий и Елена до сих пор вместе, у них двое деток, мы не теряем связи. У Максима и Ирины такие же близкие, по-настоящему чистые отношения. Они друг за друга горой. Максим всегда заступается за Иру, у нее проблемы с почками, она часто болеет, он заботится о ней. Очень серьезный молодой человек, без вредных привычек. Они вообще очень отзывчивые, чуткие, предупредительные. Такие дети — большая редкость.

…В машине по пути в Краснодар на мой телефон пришло от них СМС-сообщение: «Спасибо большое, нам было приятно с вами пообщаться. Всего доброго. Ира, Максим».

Спасибо и вам, ребята! За то, что вы такие! Пусть ваши чувства друг к другу только крепнут. Впереди — целая жизнь. И мы о вас еще обязательно расскажем.
Раздел : Я - молодой!, Дата публикации : 2009-03-06 , Автор статьи : Лара ЗАМУРАЕВА