Окончание.

Федор ДЕРЕКА:

— Нам действительно необходимо возобновить учебу, взять на вооружение проверенные временем агротехнические приемы, о чем говорит уважаемый профессор. Помню, когда еще работал в хозяйстве агрономом, мы к измельченной и заделанной в почву соломе добавляли 100 килограммов селитры, и после минерализации пожнивных остатков это было равносильно внесению 3,5 тонны подстилочного навоза.

Валентина ВАСИЛЬКО:

— Спасибо, Федор Иванович, за поддержку. Еще на ряд случаев хочу обратить внимание. После распашки люцерны можно под пшеницу не вносить минералку: урожай получите хороший и без удобрений. Что касается агрохимического обследования почв, которые проводит ЦАС «Краснодарский», то я бы просила Олега Анатольевича Подколзина помимо плодородия определять агрофизику, то есть процессы, происходящие в агроэкологической системе «почва — растения — атмосфера». Раньше Гипрозем контролировал плотность, твердость почвы, через нее считали доступность воды и другое.

Олег ПОДКОЛЗИН:

— Благодарен за возможность принять участие в разговоре о плодородии, чему краевые власти сегодня уделяют особое внимание. На самом деле у нас уникальные условия, уникальнейшие черноземы, и сохранить их — наша главная задача. Даже производство молока и мяса зависит от плодородия почв. Не создадим условий для выращивания высококачественных кормов — не будет интенсивного животноводства.

На Кубани благодаря законодательной и исполнительной власти работает уникальная система в АПК. Немногие регионы страны могут похвастаться тем, что любой желающий, как говорится, за копейки может от нас получить информацию о состоянии своих почв, иметь паспорт их качества и книгу истории полей севооборота.

На чем хотелось бы в первую очередь заострить ваше внимание? На фосфоре. В 1988 году на килограмм внесенного в почву азота мы применяли 900 граммов фосфора и 500 — калия. Это позволяло получать стабильный урожай и нивелировать негативные погодные условия. Правильно заметила Валентина Павловна: плодородие — это влага, воздух, органическое вещество и минеральная часть. И если мы нарушим хоть одну из этих составляющих, можем не получить достойного урожая.

Сейчас что имеем? На килограмм азота 500 граммов фосфора и только 200 калия. То есть необходимо практически вдвое увеличить применение фосфора и калия.

Представляю вам очень интересный слайд, где показана урожайность зерновых и зернобобовых культур начиная с 1970 года. Наглядно видно: как только возникали неблагоприятные погодные условия, мы проваливались. Смотрите: в 2002 году урожайность пшеницы была 49 центнеров, в 2003-м — 33,8; в 2011-м — 56,3, а в 2012-м — 40,1; в 2019-м — 62,2, а в 2020-м — 48,5. И очень агрессивно проваливаемся в последние годы, когда азотом перенасыщаем наши поля.

Чем больше нарастает дисбаланс, чем больше мы уходим в сторону насыщения азотом наших севооборотов, тем больше вызываем отравление. Получив азотное питание, растение может быстро набрать рост, но оно не получает устойчивости к полеганию. А где полегание — там букет заболеваний.

Совместно с учеными «Агрохимслужбой» было проведено 35 опытов по различным районам нашего края. Ими доказано: увеличение внесения калия на 20—30 процентов значительно снижает поражение растений корневыми гнилями.

Интересные данные есть по содержанию подвижного фосфора в метровом слое почвы. В 1988 году в крае вносили на гектар 61 килограмм фосфорных удобрений. В 2000-м мы достигли дна — 10 килограммов. С 2004 года, после принятия закона о плодородии, начался рост: 19, затем 32, сейчас — 37 килограммов. Но этого явно недостаточно! Надо в пределах 67—80 килограммов!!!

А сколько его остается в почве? В 1994 году в верхнем, двадцатисантиметровом слое подвижного фосфора было 39 миллиграммов, на глубине одного метра — 14. В 2004-м (на одном и том же реперном, то есть типичном, участке) соответственно 31 и 5, а в 2019 году — 19 и 2. Наши селекционеры научились создавать сорта зерновых, корневая система которых может проникать в более глубокие слои. Так что, если не обеспечим почву фосфором в нужном количестве, не добьемся стабильности.

Поэтому просьба к руководителям хозяйств и специалистам, всем землепользователям такая: повернитесь не в сторону азота, на фосфор больше обратите внимания.

Кроме того, рекомендуем аграриям активнее использовать жидкие комплексные удобрения. Особенно хорошо они работают в засушливые годы. Доказано многолетними исследованиями: гранулированный аммофос в первый год используется на 30 процентов, а ЖКУ — на 50.

Сейчас научным сообществом прорабатывается вопрос о том, чтобы каждое муниципальное образование имело землеустроительный (генеральный) план использования земель сельскохозяйственного назначения. В нем будут четко расписаны правила рационального использования земель; указаны границы земельных участков по степени пригодности для сельхозиспользования (пашня, пастбища, сенокосы и т.д.); расписаны показатели плодородия почв с учетом балльной оценки и многое другое. Полагаем, это тоже окажет влияние на рациональное использование кубанских черноземов.

Валентина ВАСИЛЬКО:

— Каждый агроном в своем ежедневнике большими буквами должен записать: в минеральном питании важнее всего фосфор. Он в первую очередь помогает развитию корневой системы.

Иван ПУГАЧЕВ — председатель АККОР Павловского района:

— А жидкий аммиак можно использовать?

Валентина ВАСИЛЬКО:

— Жидкий аммиак угробит все что можно. Он настолько сконцентрирован, что выжигает всю почвенную биоту! Да, раньше, в советские времена, его применяли, в респираторах вносили. А когда очнулись, увидели: почва мертвая. Отказались.

Олег ПОДКОЛЗИН:

— Жидкий аммиак применяют в основном на легких, песчаных почвах. В Брянской области, допустим, при выращивании картофеля. У нас же почвы тяжелые и емкость у них высокая.

Сергей ОРЛЕНКО:

— Было также предложение фосфорную муку использовать…

Валентина ВАСИЛЬКО:

— Это хорошая вещь. Но ее надо рассматривать не как фосфорное удобрение, а как мелиорант для тех почв, которые имеют кислую и очень кислую реакцию. Ее рекомендуем использовать в предгорье и в рисосеющих хозяйствах.

Мы в Закубанье уже потеряли часть земель. Гидроморфизм, водная эрозия огромный урон нанесли. Подкисление идет. Почему бы там не применить фосфорную муку? А ее берут втихаря и применяют на обыкновенном черноземе, чего нельзя делать, ибо вместо пользы получаем вред.

Сергей КИЗИНЁК:

— Мы у себя используем фосфогипс, и результаты обнадеживают, кислотность почвы приходит в норму. Земли у нас 11 тысяч гектаров, из которых 9,8 тысячи — орошаемый клин. Приходится выкраивать участки для пшеницы, кукурузы и сои, поскольку животноводство большое. И все это — в рисовой системе. А поскольку мы предприятие государственное, здесь много не пофантазируешь. Выручают тесные контакты с учеными, и прежде всего с кафедрой почвоведения, с Олегом Анатольевичем Подколзиным.

Севооборот держим в порядке, не нарушаем. Люцерна занимает 1,5 тысячи гектаров. Плюс ежегодно на такой же площади озимый рапс высеваем, который используем после скашивания и измельчения как зеленое удобрение.

Это — обязательное условие для сохранения плодородия, благодаря чему мы выровняли урожайность риса. То есть после рапса имеем столько же белого зерна, сколько и после многолетних трав.

Навоз вносим под паровое поле. Потому что, если сеять рис после органики, пирикуляриоз обеспечен. Никуда от него не денешься.

Одно из самых важных условий для благополучия рисовых чеков — аэрация. Занимаемся глубоким рыхлением почв. Тема дорогая, но там, где прошли чизели и подорвали подошву, никаких проблем не испытываем. Для этих операций нужна мощная сельхозтехника. Средств не жалеем. И результат хороший имеем. Рост урожайности риса на 10 процентов на участках после чизелевания окупает все затраты.

Благодаря дружбе с наукой, с агрохимиками, благодаря поддержке нашего руководства из ФНЦ риса мы за последние пять лет хорошо поднялись по урожайности большинства культур. Сегодня силос заготавливаем. Неслыханное дело: берем с гектара по 700 центнеров зеленой массы! Кукуруза стеной стоит.

Федор ДЕРЕКА:

— Я неоднократно бывал в этом рисоводческом хозяйстве. Есть чему поучиться у них. Сергей Владимирович — хозяин настоящий. Спасибо вам за работу.

Сергей ЛАГОШИН:

— Только в 2023 году мы в повышение плодородия пашни вложили 105 миллионов рублей. Привели в божеский вид каналы, осуществили глубокое рыхление… Но когда смотришь на цены, которые платят за нашу продукцию, задумываешься: а стоит ли этим заниматься?

В животноводстве то же самое. В старых корпусах коров уже невозможно содержать. Если серьезно заниматься, надо строить новую ферму. Нужно найти 500—600 миллионов рублей. Снова кредит надо брать. Но без обновления отрасли не обойтись, если привлекать молодежь. А мне это крайне необходимо: восемь доярок имеют возраст от 65 до 70 лет.

Если говорить о помощи местных властей, то мы ее не чувствуем. Я 15 лет из судов не могу вылезть, чтобы решить земельные вопросы.

Но работаем — вопреки всему. Знаю, что молоко кубанцам нужно и продукты из него натуральные, а не с добавлением пальмового масла.

Вячеслав ЛЕГКОДУХ — полномочный представитель Губернатора Краснодарского края по взаимодействию с крестьянскими (фермерскими) хозяйствами:

— Сегодня за «круглым столом» фермеры стали главными действующими лицами. И это, в принципе, правильно. Есть над чем еще нам работать, и прежде всего — над плодородием земель.

Все хотят иметь хороший доход. Доход с чего? С использования жидкого аммиака? С бездумного применения непонятного количества удобрений? Не получится. Поэтому у меня есть предложение — еще поработать над законом о плодородии с тем, чтобы прописать в него пункт: те землевладельцы, которые не проводят агрохимобследование почв, не могут претендовать на получение субсидий. Такое правило раньше существовало, и оно пользу приносило.

Суть даже не в субсидиях. Контроль за состоянием земель сработает на результат, на урожайность, думать человек будет о внедрении интенсивных технологий. А не довольствоваться получением 45—50 центнеров пшеницы, поскольку зациклился на одном-двух сортах. Нужна целая мозаика!

Замечания по поводу того, что фермеры слабо занимаются животноводством, справедливы. Но я о другом хочу сказать: чтобы содержать коров, надо иметь пастбища. А мы сенокосные угодья переводим в пашню. Давайте остановимся! Есть же поручение краевой власти: в каждом крупном поселении должны быть пастбища.

Михаил ТИМОФЕЕВ — заместитель министра сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности:

— Считаю, что нам надо увеличить субсидии на проведение агрохимических обследований почв. Мы выделяем 20 миллионов рублей, а этого мало. Если бы дали 100 миллионов, они бы в пять раз больше провели обследований.

Давно назрел вопрос об установлении нагрузки на содержание животных на каждые 100 гектаров пашни. Поднимали мы вопрос в Совете Федерации. Я туда ездил, на заседании Аграрного комитета докладывал: надо норму установить. Но мне прямо сказали: не умничай! У нас в России 40 миллионов гектаров не используется, работать никого не можем заставить…

Но и сидеть сложа руки мы не можем. Без животноводства плодородие однозначно упадет. А заставить держать коров насильно мы не вправе. Да и не сможем.

Валентина ВАСИЛЬКО:

— А давайте вспомним, как за рубежом поступают? Как там контролируют закон о плодородии? Элементарно. Получил человек землю. У него зафиксировали все параметры плодородия. Прошло пять лет. Гумус, предположим, упал. У владельца ничего не спрашивают. Отобрали землю и продали другому.

Федор ДЕРЕКА:

— У нас в договорах аренды записаны пункты о содержании земель в надлежащем состоянии. Что касается животноводства, то считаю необходимым статью Налогового кодекса РФ видоизменить. Тем владельцам земли, которые имеют тысячу и более гектаров пашни, но не занимаются животноводством, установить повышенную ставку налога. Производишь молоко и мясо, удобряешь поля органикой — получи льготу. В Сибири и на Камчатке такие меры не нужны. Поэтому решение вопроса необходимо отдать на усмотрение субъектов Федерации.

И на этой ноте позвольте считать наше заседание закрытым. Благодарю всех за понимание и поддержку.
Раздел : Кубань аграрная, Дата публикации : 2023-08-18 , Автор статьи : Федор БЕЗРУК