Не знаю, кому как, а мне нравится версия, повествующая о том, что с ребенком надо вести воспитательную работу еще тогда, когда он находится… в утробе матери. Причем будущий папа должен пример показывать. Где-то за месяц до рождения малыша можно начинать беседы с ним. Поглаживая живот (не свой — беременной супруги), чаще следует повторять: — Деточка, красотулечка ненаглядная… Ждем тебя с нетерпением. Ты — наш свет в окошке, радость и надежда. Вспомнилось об этом в связи с предстоящим юбилеем Евгения Ивановича Тулинова, которому завтра исполнится 80 лет. Заинтриговал? Тогда слушайте.

Ему исполнилось 18 дней, когда отца, Ивана Терентьевича, 12 сентября 1941 года призвали в армию.

— Мама потом рассказывала, что он очень ждал моего появления на свет, безмерно был рад рождению мужчины, — вспоминает Е.И. Тулинов. — Мечтал о том, что научит меня сидеть в седле, любить животных… Война поломала все планы.

На фронт его провожали из Кулешовки, и пока шли пешком до Белой Глины к месту сбора (девять километров. — Ф.Б.), отец старался наговориться, как будто чувствовал: больше ни с кем из родных не увидится.

— Ты остаешься за главного в доме, — шептал он Женьке, которого нес на руках в одеяльце. — Вернетесь домой — бычка зарежьте, а то немцы заберут. Часть мяса себе оставьте, остальное продайте. Деньги вам ой как понадобятся. А пчел никому не отдавайте: мед — это здоровье. Помни, сынок, вся теперь надежда только на тебя.

Служил поначалу гвардии рядовой Иван Тулинов коноводом у Климента Ефремовича Ворошилова, а потом в штаб дивизии забрали. Погиб, наверное, под Харьковом в мае сорок второго (доподлинно об этом до сих пор неизвестно. — Ф.Б.). Земляки-кулешовцы, вернувшиеся после войны, рассказали, как все произошло.

…Цвели вишни, но нашим солдатам не до красот было: попали в окружение. С боями пытались прорвать кольцо. Шли напролом, и тут навстречу Тулинов на лошадях едет, везет на подводе снаряды на передовую.

— Иван, бросай все, давай с нами, — кличут бойцы. — Гитлеровцы кругом…

— Да как я брошу?! У меня приказ доставить боеприпасы незамедлительно. Не могу его нарушить.

И погнал коней вперед быстрее. Успеть хотел? Кто знает… Больше его не видели. А в семью в мае сорок пятого извещение почтальон принес: пропал без вести.

…После школы Евгений с отличием окончил сельскохозяйственный техникум в калмыцком поселке Башанта (в 70 километрах от Кулешовки, ныне — город Городовиковск).

Получил животноводческую специальность (по завету отца поступил!) и до призыва в ряды Советской Армии успел немного поработать учетчиком на МТФ в местном колхозе имени XVII партсъезда.

Повестка из райвоенкомата пришла осенью 1961-го: будь готов 11 ноября отправиться на службу. Потом отбой дали. Ожидай, мол, до особого распоряжения.

— Сижу дома, жду, — рассказывает Е.И. Тулинов. — Месяц проходит, два… Никаких известий. Еду в военкомат. «Что за дела? — спрашиваю. — Я ведь без зарплаты долго не протяну. Когда меня в армию заберете?» — «Вопросы возникли, иди работай. На следующий год пойдешь служить…»

И правда, через год призвали. И майор из РВК намеком сообщил, что, поскольку его как вполне образованного парня намечали отправить в Ракетные войска стратегического назначения, «секретчики» проверку устроили из-за пропавшего без вести отца. Выяснили. Вопрос закрыли. И служил Евгений более трех лет в РВСН.

В Башанте знания дали хорошие. Но спрашивали жестко. Техникум этот знаменит был тем, что преподавателями там работали специалисты расформированной конницы. Ветврачи и зоотехники еще те профи оказались. Поэтому, когда Е.И. Тулинов заочно поступил на зоофак Кубанского сельхозинститута, учеба ему давалась легко.

Но давайте отмотаем ленту истории нашего героя чуточку назад. Наказ отца: «Ты главный мужчина в доме» — не забыл Евгений. Уже в 12 лет наравне со взрослыми косил траву в Кулешовском лесхозе. В сенокосную страду ранним утром ежедневно по пять километров проходил к месту, где был хороший травостой. Роса с листьев сошла — и за работу. Зять впереди, он за ним, не отстает. Потом ворошил валки уже сам и в копенки сено стоговал. Перевозили его вместе, обеспечив корову-кормилицу (1953 год!) полноценным кормом.

Демобилизовавшись, на молочнотоварную ферму в Кулешовку вернулся. Работал зоотехником, заведующим МТФ, селекционером хозяйства. Из колхоза XVII партсъезда направили в «Родину» руководить всем животноводством предприятия. Четыре года не просто исправно выполнял обязанности, а творчески к делу подходил, беря на вооружение все новое в отрасли.

Не сказать, что вывел ее в лидеры, но в крепкие середняки — точно. А поскольку стоял в резерве кадров райкома на руководящую должность, то в один прекрасный день пригласили его на собеседование в краевой комитет партии.

— Захожу в кабинет секретаря крайкома по сельскому хозяйству, — вновь предался воспоминаниям Евгений Иванович, и в глазах непроизвольно блеск появился, — а его в то время курировал Николай Яковлевич Голубь. Стал расспрашивать в основном о личной жизни (о производственной стороне он заранее узнал), а потом напрямик спросил:

— Знаешь, куда голову суешь? Имеешь представление, каким хозяйством руководить будешь?

— Знаю, это самый отсталый колхоз в Белоглинском районе…

— Ошибаешься — самый отсталый в крае и, пожалуй, в России, — не покривил душой секретарь. И тут же добавил: — Но ты не бойся, поможем. Я к тебе наведываться буду.

И правда, трижды приезжал. Но уже после того, как в колхозе дела более-менее поправились. А начинать приходилось тяжело.

— Как сейчас помню тот семьдесят седьмой год, — продолжает разговор Е.И. Тулинов. — 27 февраля меня избирают председателем. И на следующий день приглашаю к себе главного агронома. Расскажи, говорю ему, мил человек, все ли готово к севу яровых культур.

— Сеялки на линейке готовности, — бодро начал тот, — семена имеются. Только вот неувязочка одна осталась…

— Какая?

— Две тысячи гектаров пашни невспаханными с осени остались.

«Ничего себе неувязочка, — думаю про себя. — Ведь это — третья часть всех земельных угодий колхоза!». Но что толку теперь копья ломать?

— Ладно, разберемся, — только и сказал специалисту, чем, похоже, удивил его.

Другой бы на моем месте давно его по матушке Волге послал. Но это — не мой стиль работы. Нельзя унижать человека, даже если он в чем-то и виновен.

Но делать ведь что-то надо. Приглашаю главного экономиста. Спрашиваю:

— Сколько у нас механизаторы на пахоте зарабатывают?

Ответила со знанием дела, назвав нормы, расценки, стимулирующие добавки.

— С завтрашнего дня все будут получать по одному рублю за каждый вспаханный гектар, — даю ей команду.

— Но мы так в трубу вылетим. Повышать вдвое расценки мы не можем. Нужно все согласовать с управлением сельского хозяйства.

— Не нужно никаких согласований, — торможу прыть главного специалиста и тут же даю поручение секретарю — обзвонить всех членов правления и узнать их мнение о моем решении.

Против никто не высказался. В общем, включили мы в работу все «Кировцы» и Т-150 и через пять дней завершили пахоту. Потом на севе ячменя расценки пересмотрели и завершили его одними из первых в районе. Получили в тот год, если мне память не изменяет, по 35 центнеров фуража, что тогда считалось весьма приличным показателем для яровых культур.

Целых восемь лет председательствовал Тулинов в хуторе Турчинском. «Волгой» служебной был поощрен — не забыл своего обещания Н.Я. Голубь о поддержке, за то, что вытянул колхоз из трясины.

Но изменения произошли не только на производстве. Деньги хорошие появились на счете, и добрую их часть на социалку пустили. Могли себе, к примеру, позволить, чтобы дети колхозников бесплатно посещали детский сад, стоящий на балансе хозяйства. И за питание с родителей ни копейки не брали.

Такое могли себе позволить и другие колхозы. Но не позволяли. Копили деньги, не зная, что их ждет впереди.

А впереди маячили экономические реформы. К тому времени Е.И. Тулинов был уже председателем СПК «Колос», где земли почти вдвое больше, чем в Туркинском — 12 тысяч гектаров. И 12 миллионов рублей долга.

Чтобы понять, какая это гигантская сумма, назовем другие цифры. Мощный трактор «Кировец» тогда стоил 20 тысяч рублей, а бензовоз — 2,8 тысячи. Но уже через три года правления Тулинова с долгами рассчитались, а на счете числилось 20 миллионов собственных средств. И когда пошли разговоры о предстоящем реформировании экономики и светлом будущем, Евгений Иванович, обладая каким-то запредельным чутьем, понял: добра не жди. Дал команду инженерной службе и главному бухгалтеру: срочно покупать технику!

Обновили парк тракторов и автомобилей, купили новые комбайны. И только завершили техперевооружение, как цены на технику взлетели до небес. Буквально через несколько месяцев большинство хозяйств района легли набок, а тулиновский «Колос» выстоял.

— Помогло еще и то, что нам бесплатно передали на баланс селькоопзаготпромторг, который влачил жалкое существование, — сделал рассказчик нужное дополнение. — Принимали его на баланс, когда на полках магазинов, кроме кислой капусты и спичек, ничего не было. Но мы и здесь порядок навели.

Стали торговать говядиной, яйцом и мясом птицы. Муки намололи и по пакетам расфасовали. Ходовой товар! Потом консервированную продукцию прямо с заводов стали завозить. Тоже спрос появился. В аккурат выручки от торговли на зарплату хватало.

И все же в полной мере свой организаторский талант руководителя Евгений Иванович сумел проявить на посту генерального директора ООО «Успенский Агропромсоюз», вошедшего в состав группы французской компании «Сюкден». Только одних земель там было более 27 тысяч гектаров.

«Вольная Кубань» неоднократно писала об успехах этого коллектива и личном вкладе Е.И. Тулинова, ставшего Героем труда Кубани. Поэтому можем назвать ступени роста прославленного коллектива, который занимал третье место в России по валовым объемам производства сахарной свеклы, а по сбору зерновых шел впереди многих сельхозпредприятий северной зоны Кубани.

Год 2012-й. Получено по 45 центнеров колосовых с гектара. Через пять лет по урожайности пшеницы вышли на 65,2 центнера. Валовой ее сбор достигал 86 тысяч тонн, плюс 15,2 тысячи — ячменя. Только от продажи зерновых хозяйство имело 214 миллионов рублей чистой прибыли.

О сахарной свекле вообще речи нет: ежедневно до 100 большегрузных машин с трудом вывозили сладкие корни на Тбилисский завод (больше одного рейса не успевали сделать. — Ф.Б.). Свекла была суперрентабельной, и руководство «Сюкдена», довольное итогами работы генерального директора, поскольку хозяйство занимало третье место в стране по производству этой технической культуры, во всем доверяло Евгению Ивановичу (как оказалось — до поры до времени).

Е.И. Тулинов пользовался огромным авторитетом среди работников предприятия, пайщиков. За аренду земли они получали ежегодно пять тонн зерна (!), мешок сахара, 30 литров подсолнечного масла и 250 пятирублевых булок хлеба.

Труженики хозяйства имели возможность летом провести с семьей пять дней на Черноморском побережье — в Архипо-Осиповке либо в Ольгинке. Желающие могли бесплатно пройти курс оздоровления в санаториях «ДиЛуч» и «Надежда» в Анапе, а также в «Лабе». Туда и обратно их доставляли транспортом сельхозпредприятия.

А как при Тулинове преобразилась станица Успенская! Появился парк, где высадили 350 хвойных и 500 лиственных деревьев, установили фонтан и мостик Любви. Проложили аллею женских скульптур, символизирующих красоту, мир, очарование.

Аналогичный парк заложили на малой родине Евгения Ивановича в селе Кулешовка — с детской площадкой и сказочными персонажами.

Ну как не отдать дань уважения такому человеку?! Не побоюсь этого слова, люди его боготворили. Особенно механизаторы, зарплата которых превышала по году миллион рублей.

Но, как говорят в таких случаях, недолго музыка играла. У московско-французских хозяев вопросы появились. Выводы сделали: не много ли Тулинов на себя берет? Зачем деньги на сторону, в смысле на социалку, отвлекает? Усилили контроль. Поучать стали, как дело вести. И это человеку, чей трудовой стаж 57 лет!

Да пошли вы, решил Евгений Иванович. И подал заявление об уходе. Произошло это в октябре 2019 года. Поэтому при нашей недавней встрече, 19 августа, я пытался издалека подойти к началу беседы.

— Мы, скорее всего, о вашей работе в «Успенском Агропромсоюзе» сегодня вспоминать не будем, — говорю ему. — Мне кажется, что это для вас — незаживающая рана…

— Фу! Еще чего! — аж рассмеялся руководитель. — Я как будто вновь на свет народился. Сам себе хозяин. Превосходно себя чувствую. Одно плохо: народ ежедневно приходит, просит: примите на работу. На любую должность! «Не могу, родимые, — отвечаю, — нет ни одной свободной вакансии у меня».

«У меня» — это в ООО «Каскад», малом предприятии, где 1640 гектаров земли. Поскольку техника закуплена самая производительная — тракторы и комбайны фирмы «Клаас», вполне достаточно и шести механизаторов. А они все идут и идут. Из «Успенского Агропромсоюза» в основном. Многим там не по душе нынешние порядки.

Ну да Бог с ними, с их порядками. Хотя людей, конечно, жалко. «Чем могу — помогу», — решил Евгений Иванович. Открыл в Туркинском пекарню и магазин, трудоустроил семерых хуторян. Видели бы вы, какой изумительный хлеб там пекут! А пирожки — супер, во рту тают. Для кого это? Для людей, естественно, и по сниженным ценам.

…На дорожку и нам вручили по паре духмяных булок. И весь долгий путь от хутора до Краснодара (272 километра) в салоне машины витал ароматный запах, милее которого (по крайней мере для меня) нет ничего на белом свете. И такой покой в душе поселился, такое умиротворение, что ничего больше не хотелось.

Спасибо, Евгений Иванович, за вашу безграничную преданность малой родине, за любовь к ней и к людям, своим землякам, которые безмерно вас уважают и желают крепкого здоровья.

С удовольствием присоединяемся к этим пожеланиям!

Специальный корреспондент «Вольной Кубани».

Краснодар — Белая Глина — станица Успенская — хутор Туркинский — Краснодар.
Раздел : Кубань аграрная, Дата публикации : 2021-08-24 , Автор статьи : Федор БЕЗРУК