ЦЕРКОВЬ И ВОЙНА. Несмотря на репрессии, гонения и «безбожную пятилетку» от советской власти, Русская Православная Церковь с первого дня войны поддерживала народ.

День Победы стал для нас одним из немногих по-настоящему общих праздников. Год от года его значение для государственной идеологии только растет. Тема объединения народа перед лицом общих трудностей вряд ли когда-нибудь себя изживет. Этот день долгое время оставался в большей степени семейным праздником, но сегодня его политический вес сложно переоценить. На этом фоне возникают спекуляции, попытки исказить факты, оправдать или умалить зверства захватчиков. Настоящая история достойна бережного отношения, а ее герои – памяти об их подвигах. И церковь в годы войны подарила нашей стране множество героев как из духовенства, так и из простых мирян. Несмотря на разногласия с советской властью, выбор у православных был небольшой: сохранить Отечество любой ценой или потерять его навсегда.

«Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла, и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг…» – гласило послание Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) от 22 июня 1941 года. В этот день происходит не только перелом в истории нашей страны, но и принимается важнейшее решение о судьбе Русской Церкви.

На тот момент Церковь находилась в тисках репрессий, почти все выжившие архиереи содержались в тюрьмах и лагерях. Уже более 20 лет государство прилагало все усилия, чтобы уничтожить «религиозные пережитки» и их носителей. В начале 30-х годов церковь была объявлена единственной «легальной» контрреволюционной силой в СССР. Руководство страны поставило задачу в ходе «безбожной пятилетки» 1932—1937 годов уничтожить все храмы, церкви, костелы и прочие религиозные объекты, охватить антирелигиозной пропагандой все население страны, и особенно молодежь.

Однако духовная память народа не исчезает в одночасье. Несмотря на гонения, церковь оставалась моральным ориентиром для многих людей. Ведь если бы она не представляла никакой серьезной оппозиции советской власти, и бороться с ней было бы незачем.

На момент начала Великой Отечественной войны у церкви не было никаких разумных причин поддерживать текущий политический строй. Напротив, она могла стать инструментом раскола и подорвать внутреннее единство населения. Но, вопреки расхожим сегодня мнениям, церковь ищет не политических выгод, а объединения и мира для народа Божьего. Даже ценой столь тяжелых компромиссов.

Митрополит Сергий не откладывал свое обращение, не выбирал формулировок, не ставил никаких условий. 22 июня на литургии в Богоявленском соборе он обратился к молящимся, говоря о духовных корнях русского патриотизма, проводя параллели между фашистами и другими захватчиками, посягавшими на нашу землю. Владыка завершил свою пламенную проповедь пророческими словами: «Господь дарует нам победу!» — и отправился в свою келью, чтобы собственноручно напечатать текст послания к «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви». Этот текст и по сей день вдохновляет и вселяет трепет: «Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю… Положим же души своя вместе с нашей паствой…».

26 июня 1941 года митрополит Сергий отслужил в Богоявленском соборе Москвы молебен «О даровании победы». С этого момента во всех храмах страны вплоть до окончания войны начали совершать подобные богослужения. Церковь не оставила свой народ, разделила с ним все тяготы войны, труды и скорби. Епископы, священники и миряне совершали подвиги независимо от обстоятельств: и в глубоком тылу, и на передовой, и на оккупированных территориях.

Одним из ярчайших примеров самоотверженного служения Родине можно считать подвиг священноисповедника Луки (Войно-Ясенецкого). Гениальный врач, автор учебника по гнойной хирургии, к которому медики обращаются и сегодня, епископ Лука потерял все ради веры во Христа. Уже в третий раз его отправили в ссылку, хотя следствие по его делу так и осталось безрезультатным. Из знойного Ташкента, где он был сначала профессором топографической анатомии в местном университете, а затем священником и правящим архиереем, его отправили в Красноярск, где в марте еще лютуют 40-градусные морозы.

После плохого питания в ташкентской тюрьме святитель Лука едва мог ходить. Первое время ему приходилось ждать распределения и ютиться в разных местах, не имея определенного места жительства. Тяготы ссылки, однако, не сломили волю епископа. Он, как и в молодости, продолжал идти по пути служения ближним. С началом войны 64-летний святитель отправил телеграмму на имя Председателя Президиума Верховного Совета Калинина: «Я, епископ Лука, профессор Войно-Ясенецкий, отбываю ссылку в поселке Большая Мурта Красноярского края. Являясь специалистом по гнойной хирургии, могу оказать помощь воинам в условиях фронта и тыла, там, где будет мне доверено. Прошу ссылку мою прервать и направить в госпиталь. По окончании войны готов вернуться в ссылку. Епископ Лука».

Ответ пришел на удивление быстро. Ведь переписка осужденных внимательно просматривалась сотрудниками НКВД, а иногда и рядом других инстанций. Можно считать чудом, что именно в этом случае вся бюрократическая цепочка дала «зеленый свет» телеграмме епископа.

«В конце июля прилетел на самолете в Большую Mypту главный хирург Красноярского края и просил меня лететь вместе с ним в Красноярск, где я был назначен главным хирургом эвакогоспиталя 15-15. Этот госпиталь был расположен на трех этажах большого здания, прежде занят школой. В нем я проработал не менее двух лет, и воспоминания об этой работе остались у меня светлые и радостные. Раненые офицеры и солдаты очень любили меня. Когда я обходил палаты по утрам, меня радостно приветствовали раненые. Некоторые из них, безуспешно оперированные в других госпиталях по поводу ранения в больших суставах и излеченные мною, неизменно салютовали мне высоко поднятыми прямыми ногами», — писал в автобиографии святитель Лука.

Весь 1942 год стал для епископа тяжким испытанием. С начала войны он ежедневно проводил по четыре-пять операций, работая по восемь-девять часов. Такой напряженный график не мог не сказаться на здоровье святителя. «…Уже четыре недели я не работаю вследствие очень тяжелого переутомления, главным образом мозгового. Три недели пролежал в больнице крайкома, теперь лежу у себя на квартире. Врачи говорят, что по выздоровлении я не должен работать больше четырех часов и не делать больше операций. А до сих пор я работал до восьми-девяти часов и делал четыре-пять операций…» (из письма к Н.П. Пузину от 25 декабря 1942 года).

Постепенно отношение властей к епископу улучшалось: его стали полноценно кормить с общей кухни, заботиться об улучшении условий его работы. Уважение к его научным трудам и врачебным подвигам выказывали не только медицинские работники, но и командиры, из первых уст знавшие об успехах владыки на медицинском поприще. 27 декабря 1942 года он был назначен на Красноярскую кафедру и впервые за долгие годы вернулся к богослужениям.

В 1944 году святитель Лука был назначен на Тамбовскую кафедру. «По окончании моей ссылки, в 1943 году, я был назначен в Тамбов, в области которого до революции было сто десять церквей, а я застал только две: в Тамбове и Мичуринске. Имея много свободного времени, я и в Taмбове около двух лет совмещал церковное служение с работой в госпиталях для раненых», — вспоминал святитель. Врачебные обязанности владыки в Тамбове оказались значительно шире, чем в Красноярске. Ему как главному хирургу больницы приходилось курировать около ста пятидесяти госпиталей, в каждом из них было от пятисот до тысячи коек.

В 1946 году святитель Лука за свои труды был удостоен Сталинской премии первой степени. Почти все полученные деньги он раздал нуждающимся. К 1955 году архиерей полностью ослеп, но продолжал принимать пациентов, безошибочно ставя диагнозы.

11 июня 1961 года владыка почил, и на его похороны собралась многотысячная толпа. Власти тщетно пытались пресечь «религиозную демонстрацию», но верующие следовали за катафалком вплоть до кладбища. Сложно представить лучшее признание заслуг любимого врача, профессора и пастыря. В 2000 году его причислили к лику святых.

Любовь к Родине и противостояние ее врагам всегда были частью жизни всякого православного христианина. Поэтому верующие сразу отреагировали на призыв о помощи фронту и заботе о раненых бойцах. Помимо денег жертвовали драгоценности, одежду и обувь, ткани и прочие материалы, необходимые для обеспечения боеспособности армии.

«Так внешне материально выразилось отношение верующих к переживаемым событиям, ибо нет православной семьи, члены которой прямо или косвенно не приняли бы участие в защите Родины», — сообщал протоиерей А.А. Архангельский в письме к митрополиту Сергию.

За годы Великой Отечественной войны церковь собрала на нужды армии 300 миллионов рублей. На эти деньги были созданы танковая колонна «Димитрий Донской» (19 танков Т-34-85 и 21 огнемётный танк ОТ-34) и истребительная эскадрилья «Александр Невский» (на истребителе с надписью на борту «Александр Невский» сражался известный летчик-истребитель Герой Советского Союза Александр Дмитриевич Билюкин. Всего за войну он выполнил 430 успешных боевых вылетов, в 36 воздушных боях лично сбил 23 самолета противника и один – в составе группы).

Примечательно, что война для многих открыла дорогу в церковь. Вчерашние фронтовики принимали монашеский постриг или священный сан, вспоминая в молитвах своих фронтовых товарищей. Вполне лояльные делу революции советские граждане меняли свои взгляды, видя подвиги «церковников», которых высмеивала пропаганда тех лет. Война стала горнилом, в котором не уцелела никакая ложь. И для нашей современности очень важно говорить правду. Сложную, неоднозначную правду, которая совсем не похожа на лозунги. Которую нельзя высказать короткой фразой. Но именно о такой правде Христос говорит: «И позна́ете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32).

Иерей Владимир ИВАНОВ.
Раздел : Православие, Дата публикации : 2021-05-07 , Автор статьи :