В этом году в силу ограничительных мер, связанных с карантином, отменен ряд поминовений, в том числе Чамлыкские. Обойти вниманием трагедию более чем вековой давности «Вольная Кубань» не посчитала возможным. Пусть в этот раз на месте, где погибли казаки, не соберутся те, кто чтит их память, но еще раз вернуться к тем событиям нужно. Хотя бы для того, чтобы такого кровавого противостояния больше на кубанской земле никогда не случилось.

После октябрьского переворота 1917 года большевики начали целенаправленное разрушение казачьего уклада жизни на Кубани. Земельный фонд Кубанского войска в то время составлял почти половину пахотных угодий. Земля была опорой казачества. За счет пользования ею казаки могли выставлять конные сотни и пластунские батальоны, покупали справу и оружие. Лишение земли означало ослабление, а затем и фактическую ликвидацию казаков как военного сословия. Именно такой план созрел у большевиков. Многим из них были памятны казачьи нагайки, ходившие по спинам участников массовых беспорядков в Российской империи. Вот как писал о восприятии казаков различными слоями общества Антон Иванович Деникин в книге «Очерки русской смуты»: «Эпизоды «усмирения», с неминуемым насилием, иногда жестокостью, получали широкое распространение в народе, преувеличивались и вызывали враждебное отношение к казакам на фабрике, в деревне, среди либеральной интеллигенции, и главным образом в среде тех элементов, которые известны под именем революционной демократии. Во всей подпольной литературе в воззваниях, листовках, картинах понятие «казак» стало синонимом слов «слуги реакции».

«Казаки — единственная часть русской нации, способная к самоорганизации. По этой причине они должны быть уничтожены поголовно», — писал один из лидеров Советской республики Лев Троцкий (Лейба Бронштейн).

После государственного переворота 1917 года казаки относились к захватившим власть большевикам нейтрально. Вернувшиеся с войны не хотели брать в руки оружие. Фронтовики, подхватившие бациллы демократии большевистского толка, поверив демагогическим обещаниям, на которые так щедра была новая власть, думали, что она действительно сохранит неприкосновенность казачьих прав и их жизненного уклада. «Большевизм и казачий уклад. Такие нелепые противоречия выдвигала ежедневно русская действительность на почве пьяного угара, в который выродилась желанная свобода», — писал Деникин в «Очерках русской смуты».

Постепенно казаки осознавали обман, на который они так легко поддались. К власти на Кубани пришла голытьба, раньше бывшая тише воды и ниже травы. Теперь же те, кто был ничем, а стал вдруг всем, развернулись вовсю. Сводились счеты с казаками, их могли казнить, обвинив в контрреволюции. «И я помяну всех, кого выводили в расход по прихоти левой ноги победившего хама» — эти слова из песни Кирилла Ривеля «Памяти генерала Корнилова» очень точно передают суть событий того времени.

Начались так называемые экспроприации продовольствия, на Кубани свирепствовала ЧК. Землей, политой кровью и потом казаков, стали наделять иногородних. Как было терпеть такое поношение казакам? И они взялись за оружие. Первое восстание вспыхнуло в станице Лабинской. В январе казаки двинулись в сторону Армавира, планируя захватить этот важный стратегический железнодорожный узел. Восставшие были плохо организованы и, натолкнувшись на превосходящие силы красных, отступили. Последовали аресты и казни казаков.

Не удалось продержаться и восставшим казакам станицы Вознесенской. Для их усмирения красные подтянули артиллерию и сломили сопротивление казаков. И снова аресты, жестокие расправы…

В мае 1918 года Добровольческая армия выступила во второй Кубанский поход. У казаков созрел план восстания. Организатором был подхорунжий Комаревцев, живший в станице Чамлыкской. Он знал, что в арсенале станицы Лабинской были пулеметы и пушки. План строился на захвате арсенала согласованными действиями отрядов казаков из нескольких станиц, в том числе и Лабинской. Казаки должны были неожиданным ударом захватить склады с оружием и боеприпасами.

Вооружившись, казаки Чамлыкской планировали соединиться с отрядом станицы Вознесенской, которые должны были разоружить местный гарнизон и выступить в направлении к Армавиру, собирая по пути казаков из других станиц. Комаревцев планировал захватить Армавир, а в случае неудачи — отступить в горы. Выступление было решено начать накануне праздника Святой Троицы. Но что-то пошло не так. Чамлыкские казаки были готовы выступить, но почему-то не подошли казаки из Вознесенской. Не было никаких известий от константиновских казаков. Связавшись с владимирцами, все же решили двинуться к Лабинской. Казаки ворвались в станицу и успели захватить пушки, но вывезти их было не на чем. Да и помощи со стороны казаков Лабинской не получили. Казакам оказалось не под силу справиться с гарнизоном красных численностью до семи тысяч человек. Не смогли они захватить и оружейные склады.

Красные ударили по казакам из пулеметов, конница врезалась между чамлыкцами и владимирцами, заставила их отступать в чистое поле. Бой был жестокий и кровавый. Здесь погиб организатор восстания подхорунжий Комаревцев. Казаки уходили с места боя небольшими группами и в одиночку, укрывшись в небольшом лесу. Красноармейцы окружили лесок, где укрывались казаки, и переловили почти всех. Многие были расстреляны тут же. Некоторых доставили в станицу, чтобы судить военным трибуналом.

Все, кто принимал участие в восстании, были приговорены к смертной казни. Связанных казаков выводили из подвала и на глазах родных и близких рубили шашками. За три дня были казнены 940 человек. Вспоминает внук казненного казака атаман станицы Чамлыкской Михаил Власов:

— Моя мама была очевидцем расправы над казаками. Всех арестованных бросили в подвалы здания казачьей управы и других зданий. Мама тогда училась в третьем классе. Станичников вместе с детьми вывели на площадь перед сельским Советом. Из подвала вытащили двух казаков. Связали их спиной к спине и убили ударами штыков. Дети очень перепугались и бросились с места расправы кто куда. Мама после этого месяц молчала — настолько она была потрясена жуткой картиной казни. Родители думали, что она онемела. Пьяные красноармейцы ездили по станице и убивали даже за то, что на них не так глянули.

Из акта расследования по делу о злодеяниях в станицах Лабинского отдела особой комиссии, состоящей при главнокомандующем вооруженными силами юга России.

Дело № 43—44 «По делу о злодеяниях большевиков в станицах Лабинского отдела и в городе Армавире»

«В станице Лабинской расстрел казаков начался 7 июня. Расстреляли ни в чем не повинных 50 казаков без суда и расследования. Расстреляли молодого офицера Пахомова и сестру его; когда мать пошла в станичное правление разыскать трупы убитых, ей ответили сначала грубостью, а затем застрелили и ее за то, что рыдала по сыну и дочери.

В тот же день на глазах жены и дочери был убит бывший станичный атаман Алименьев; ударом шашки красноармеец сначала снес черепную крышку, мозги выпали и разбились на куски по тротуару; вдова бросилась подбирать их, чтобы не дать схватить их собакам. Отогнал вдову красный палач, закричав: «Не тронь, пусть собаки сожрут». Просившим отдать тело для погребения дочерям казненного большевики ответили: «Собаке — собачья смерть, на свалку его. Будешь рассуждать, так и тебя на штык посадим…»

Руководил арестами и казнями горбатый злобный комиссар Данильян».

В этом документе, при чтении которого леденеет кровь, перечислено, где, кого и как казнили озверевшие строители нового мира, для которых террор стал частью государственной политики.

Каратели ненадолго пережили своих жертв. Через несколько дней подошедшие белые части, узнав о кровавой расправе над казаками, расстреляли палачей.

* * *

В 2009 году на пригорке был установлен семиметровый поклонный крест. В его каменное основание заложили список с именами казненных казаков и жителей, которые удалось найти в архивах. Крест установлен таким образом, что две его горизонтальные части смотрят на могилы казаков и красноармейцев.

В прошлом году у станицы Чамлыкской собралось около пятисот казаков, учеников казачьих классов, местные жители. В принципе, все было как обычно: молебен, памятный митинг. Но было и некое новшество — казачата, державшие в руках портреты предков, погибших в ходе Троицкого восстания, и памятные кресты в честь столетия со дня Троицкого восстания. Их вручил лично атаман Лабинского отдела Виктор Верзунов потомкам погибших казаков, среди которых был и внук подхорунжего Комаревцева.

Эта горькая страница истории Кубани никогда не должна повториться, и именно поэтому мы должны быть едины.
Раздел : Кубанские казаки, Дата публикации : 2020-06-02 , Автор статьи : Сергей КАПРЕЛОВ