Ни забыть, ни простить

61540 человек было убито, замучено фашистами и их пособниками на Кубани за время оккупации.

Более 130 тысяч человек насильственно угнано в рабство.

В Краснодаре во рву в районе завода измерительных приборов после освобождения было обнаружено до 7 тысяч зверски замученных и расстрелянных людей.

Что памятью не все хранится,

давно с годами я постиг:

уходят дни, тускнеют лица,

стираются страницы книг...

Но в каждой жизни есть такое,

что остается не как след,

размытый времени рекою,

а в нас живет десятки лет.

И у тебя, мой город, тоже,

как то бывает у людей,

есть дни, что памяти дороже

неповторимостью своей.

А этот — в сердце отчеканен

во всех чертах, за часом час,

как будто твой однополчанин,

что жизнь тебе когда-то спас.

Он видится во сне порою,

он наяву идет к тебе.

Он вновь и вновь

в солдатском строе

проходит по твоей судьбе.

...Седым февральским предрассветьем,

когда густел пожарищ дым, в далеком,

в близком сорок третьем

он вышел к улицам твоим.

И зашагал по ним устало

в своих армейских сапогах

туда, где к мести кровь взывала,

где губы детства старил страх,

где в доме, жившем мирной былью,

вдруг ад пристанище обрел

и, по стене разлапив крылья,

чернел гестаповский орел.

День нес зарю освобожденья,

в руках сжимая автомат,

и, как дурное наважденье,

гнал прочь минувшей ночи ад.

День шел сюда из волжской дали

по вьюгам ратного пути...

И как его прихода ждали,

чтобы припасть к его груди!

Как плакали, еще не веря,

что он вступает на порог,

и настежь открывали двери,

чтоб в каждый дом войти он мог!

Суровым было ликованье,

без пестрых платьев и цветов.

Суровым было одеянье

тех горем памятных годов.

Дома тонули в дымке серой,

еще чадили здесь и там,

но счастье то какою мерой

через лета измерить нам!

Как передать пережитое,

увидеть из иных времен,

какой высокой красотою

был день февральский наделен!

Нарядов ярких многоцветье

нас красит в праздничные дни,

а на дорогах лихолетья

шинели были всем одни.

Шинели, серые шинели —

сыновней гордости броня.

Они горели — не сгорели

и к жизни вышли из огня.

...И дом, что был когда-то адом,

теперь совсем обычный дом.

За светлым будничным фасадом

живут живые люди в нем.

Стучат конторские машинки.

На окнах фикусы в тепле.

И только катятся дождинки,

как в том далеком феврале...

День не остался местной датой.

Его не потерялся след.

Он влился в мая день девятый —

Великий день великих лет!

И каждый день наш —

день свершенья.

Но не уйти от одного:

мы помним день освобожденья,

как день Рожденья своего.

Виталий БАКАЛДИН.

1973.
Раздел : Новость дня, Дата публикации : 2017-02-11 , Автор статьи :