(Окончание. Начало в номерах за 4, 11, 18, 25 июня, 2, 9, 16, 23, 30 июля, 6, 20, 27 августа, 3, 10, 17 сентября, 1, 8, 15 октября)

— Я слышал от журналистов-международников, что Козырев был не очень щепетилен даже в элементарных деталях дипломатического протокола. Это так?

— Бывало. Мне рассказывал посол в Израиле Александр Бовин, что Козырев на ужин в семейном кругу с президентом Израиля пришел с секретаршей. Для евреев это был шок. Или на международной конференции по безопасности в Стокгольме он, вопреки регламенту, выступил дважды. Это уже неуважение к другим коллегам. Но это были цветочки. Дальше — хуже, на уровне дипломатического хулиганства. В первом выступлении он сообщил, что в России пришли к власти коммунисты и поэтому она резко меняет внешний курс. Во втором — сказал, что пошутил, так как хотел посмотреть реакцию зала на такую ситуацию.

— Может, Козырев плохо учился в МГИМО и не понял, как надо вести внешние дела?

— Учился он неплохо. Но здесь дело в другом. Во-первых, он ни одного дня не работал за рубежом и не имел практики общения с иностранными деятелями в качестве «полевого» дипломата. Козырев 20 лет просидел на скамейке запасных. Во-вторых, в нашем институте не учили и, по-моему, не учат до настоящего времени, как устроены мировая и национальные элиты. И преподавания предмета «Страноведение», в котором преобладает исторический подход, для этого недостаточно. Поэтому даже добросовестные, то есть неангажированные, российские дипломаты не совсем понимают, как в этих элитах готовятся и принимаются решения. А без таких знаний мы не можем влиять на них в выгодном для России направлении.

— Так предавал или не предавал национальные интересы министр Козырев?

— Судите сами. На одной из встреч с дипломатами США он заявил, что Россия не имеет интересов в бывших государствах Варшавского Договора и республиках СССР. И, наоборот, мы признаем интересы НАТО в этих странах. Вскоре многие из них оказались членами враждебного России блока.

И еще. Все годы после отставки Козырев активно сотрудничает в качестве эксперта по международным проблемам с известной своей «любовью» к России радиостанцией «Эхо Москвы». Разве можно считать это случайным обстоятельством? Конечно, нет.

Преемник

— Кто-нибудь продолжает вашу дипломатическую династию?

— Да, это внук, и недавно он посетил меня в связи с отъездом на работу за рубеж. Дело было так.

— Дед, привет. Поздравь, меня в Вену направляют.

— В посольство, постпредство при ООН или в МАГАТЭ?

— Не угадал. В постпредство при ОБСЕ. Буду укреплять европейскую безопасность!

— Не знаю такого постпредства. Хотя нет, что-то слышал краем уха. Это та организация, которую раньше называли Хельсинкским Совещанием?

— Она самая. Раньше у него не было постоянного руководящего органа и даже секретариата. А теперь все это создали и разместили в Вене. Председателями ОБСЕ сроком на год являются министры иностранных дел стран-членов.

— Поздравляю… Не понимаю только, что вы будете укреплять и как. Насколько мне известно от коллег из ассоциации дипломатов, Хельсинки, ну а теперь ОБСЕ — это стыд и позор советско-российской дипломатии. Ее разгонять надо, а не укреплять. А уж России надо из нее выходить. Это точно. Рассказывают, что когда-то европейское направление курировал замминистра Ковалев, был такой поэт-дипломат. Он слыл большим либералом и уговорил Громыко, а тот Брежнева, что нам необходимо улучшать свой облик на международной арене. Мол, американцы без конца упрекают нас в недостаточном внимании к правам человека. Вот и давайте пойдем им навстречу. Это же не разоружение. Тут риска никакого! Брежнев дал команду не мелочиться и предложить инициативу созыва общеевропейского совещания по безопасности. Европейцы согласились, но поставили условием его проведения приглашение в качестве участников двух неевропейских стран — членов НАТО — США и Канады. Таким немудреным способом страны НАТО составили ядро новой организации по европейской безопасности и обеспечили за счет двух мощных неевропейских стран гарантии преобладания над странами Варшавского Договора (шесть малых стран Восточной Европы плюс СССР). Да еще потребовали вывести проблему с правами человека из-под национальных суверенитетов. Вот в какую организацию ты едешь служить. А когда отъезжаешь?

— Почему-то торопят. Хотя вчера звонил коллега, которого должен менять. Сослался на необходимость большого числа визитов в связи с отъездом и просил не торопиться. Впрочем, как только с билетами решат, так и поеду.

— Ты давно был на кладбище у могилы отца?

— Давненько, — признался он.

— Тогда поехали, проведаем.

Тогда на Троекуровском кладбище я рассказал внуку, что краснодарскую школу, в которой учился его отец, гораздо раньше него окончил парень по имени Аркадий. Фамилии точно не помнил. Кажется, Катков. Потом он обучался в институте международных отношений и поехал служить в советское посольство в Ливане. Вскоре там началась первая ливанская война. Это был внутренний гражданский военный конфликт. Одна воюющая сторона ориентировалась на США, другая — на СССР. В те годы противостоящие стороны в таких конфликтах часто опирались на поддержку двух супердержав. Однажды одна из проамериканских группировок захватила Аркадия в заложники для использования в шантаже против СССР. Они требовали, чтобы мы принудили сирийцев покинуть Ливан и отказали в поддержке их противникам. Не добившись результата, боевики убили советского дипломата. Об этом стало известно в школе. Именно тогда твой отец пришел домой и объявил, что он решил поступать в институт международных отношений, чтобы стать дипломатом. Окончив, как и я, МГИМО, в первую командировку он поехал в Саудовскую Аравию, а через четыре года его направили в Ливан. И тут, видимо, сработал закон парных случаев. Как и его однокашник, твой отец погибает во время второй ливанской войны при сходных обстоятельствах. Поэтому он и был похоронен на этом участке кладбища. Здесь покоятся те, кто имеет особые заслуги перед нашей страной. И еще одно. Когда отец погиб, ты жил с мамой отдельно. Они были в разводе. Тебе только исполнилось семь лет. Тогда, чтобы тебя не травмировать, решили не извещать о смерти отца. И ты не смог проводить его в последний путь. Только через год мы набрались сил и смогли сказать тебе о нашем горе. Прости, то решение было неверным. Мы не имели права лишать тебя такой возможности. Прости.

— Я не в претензии. Вам было виднее. Я читал, что в Англии на время похорон близких детей вывозят к родственникам или друзьям.

— Пользуясь случаем, я хочу показать место упокоения здесь, рядом, двух замечательных граждан нашей страны. Военного и писателя Владимира Карпова и дипломата Юлия Квицинского. Они рядышком похоронены. Видимо, не случайно. Карпова я знал лично. Мы были соседи. Но познакомили нас краснодарские друзья Виктор и Лина Ламейкины. Они с Карповым и его супругой Евгенией Васильевной дружили много лет… Железного дипломата Квицинского (так называли его коллеги-иностранцы) только слушал на совещаниях и лекциях и читал его работы. Причем не мемуары. Я как-то заметил для себя, что чем личность крупнее и значительнее, тем у нее меньше потребности в мемуарах. Ведь мемуары — это суд совести или способ оправдания себя и мести противникам одновременно. Истинно великие и крупные личности этого избегают. Рузвельт и Сталин их не сочиняли. А вот пройдоха Черчилль и та же Тэтчер потрудились немало. В этом же ряду и неутомимый американский дипломат Киссинджер. Естественный вопрос: так ли велики они, как преподносят себя в этих опусах? Может, и велики. Но только как интриганы от политики, а нередко и тем, что долго жили. Такие же, как наш Ельцин, который своего зятя превратил в литературного раба, и неутомимый Горбачев. Последний вообще пишет и пишет. Остановиться не может. Все оправдывается. Из видных советско-российских дипломатов очень плодовитыми мемуаристами оказались Добрынин и лично мне симпатичный Дубинин. Каждый по тысяче страниц насочинял. И ни грамма самокритики. Одни победы. Некоторые авторы мемуаров, не желая того, так себя разоблачают, что им и врагов не надо. Например, тот же Егор Гайдар — наш выдающийся социальный дарвинист-экспериментатор над миллионами людских судеб. В одном из сочинений так и написал: «В политическом отношении я был вообще ноль».

…Внук тогда сказал, что для него было важно услышать рассказ и об отце, и о замечательных деятелях, упокоенных рядом с ним. И о событиях военного времени. Тем более сейчас, когда должен отъехать за рубеж. Позже он позвонил и сказал, что уезжает и хотел проститься.

— Давай сделаем так. Завтра к десяти утра будь у меня. Поедем на Троекуровское. С отцом надо тоже попрощаться.

На Троекуровском памятник Владимиру был заметен издалека. Устремленная ввысь стела из черного гранита обрывалась косым рваным срезом, символизируя безвременный уход погребенного в самом расцвете сил. Под портретом надпись: имярек, дипломат, трагически погиб в Ливане. И две скрещенные оливковые ветви как символ профессии. Положили цветы, выпили по чарке. Присели на скамейку.

— Сережа, ты знаешь, с сердцем у меня неважно. Ты уезжаешь не на один день. Поэтому я должен рассказать тебе то, о чем по твоему малолетству не успел рассказать отец. Это должен знать каждый человек. Речь пойдет о нашей родословной.

В нашем роду сошлись две линии — польско-литовская и русская. Вернее, малороссийская. Мы — православные. Мой отец, твой прадед Александр Воронцов был военным, известным революционером и дипломатом. Его дядя православный священник отец Михаил известен в церковных кругах как подвижник и миссионер Михаил Польский. Когда мы с твоей бабушкой Людмилой поехали в Бейрут за телом отца, нас пришел утешить русский священник отец Анатолий. Скорее всего, ты не знаешь, что по линии бабушки мы приходимся родственниками известному ученому-юристу, прокурору и дипломату Андрею Вышинскому. Но сейчас не об этом. О Вышинском отдельный разговор. Мы беседовали с отцом Анатолием несколько часов до позднего вечера. Стало легче. И он попросил разрешения отпеть Владимира в его церкви. Оказалось, что в Бейруте есть православная церковь. И построил ее как раз наш предок Михаил Польский. Как будто предвидел судьбу своего потомка. Воистину, пути наши самим Господом предначертаны.

В день отпевания твоего отца около полутысячи православных Ливана, Сирии, Иордании заполнили небольшой храм и все подворье. Очень многие подходили к нам с соболезнованием. И все говорили одно и то же: ваш сын был добрым и неравнодушным. Запомни и передай детям. Быть добрым и неравнодушным — это главные качества человека. Без них люди способны на любые подлости.

На одну из встреч дипломат в отставке не пришел. Очень скоро мне стало известно, что он скоропостижно и навсегда покинул наш суетный мир. Узнать-то узнал, но все же позже, чем мог проводить его в последний путь.

И мне подумалось: с каким же удивительным человеком свела меня судьба в благодатном кубанском городе Горячий Ключ…

«Вольная Кубань» завершает публикацию глав из новой книги нашего земляка Сергея Платонова «Дипломаты: лицом к лицу». Жанр этой работы и продолжительность публикаций уникальны для газеты. Нами руководило желание в очень непростое время окунуть вас в перипетии внешней политики нашей страны за последние 150 лет, чтобы еще раз показать, насколько хрупкими бывают международные ситуации, от состояния которых зависят жизнь и благополучие миллионов. И как велика ответственность лидеров за внешнюю политику и дипломатию своих государств!

Автор и редакторат искренне надеются, что наши труды и намерения не были напрасными.

Полный книжный вариант произведения готовится к печати в одном из московских издательств. Выход работы ожидается в конце этого года. Реализация книги будет организована через книжные магазины краевых и областных центров, интернет-магазины и в электронном виде.
Раздел : Политика, Дата публикации : 2015-10-22 , Автор статьи :