Итак, Слово упало. В марте краснодарский градоначальник Владимир Евланов во время подведения итогов ушедшего года публично признал: восемь лет перетакивали доставшийся в наследство генеральный план развития города — и так и этак… — вносили коррективы, проходили согласования, но… «Действующий генплан был разработан в 2004 году, проходил согласования и окончательно вступил в силу в 2012-м. На сегодняшний день он не отражает в полной мере ситуацию с ведущейся застройкой, не учитывает всех градостроительных факторов, которые сложились в более позднее время, и потребности города в социальной и инженерной инфраструктуре». Нужен новый генплан, более реалистичный.

Слово упало. А буквально через считанные недели оно прозвучало из уст нового руководителя края Вениамина Кондратьева, посетившего густонаселенный жилой микрорайон Московский, совершившего объезд центра города и его зеленых зон: «Новый генеральный план должен учесть новые требования к территориальному зонированию, планировочной структуре микрорайонов, заново проанализировать развитие транспортной схемы и модернизацию инфраструктурных сетей».

Вот уже три месяца как идут подготовительные работы по созданию нового генплана. Принимаются заявки, формируются задания для проектных организаций. Мы решили, что пришло время для обстоятельного разговора с одним из организаторов процесса — главным архитектором города Игорем МАЗУРКОМ.

— Для начала, Игорь Евгеньевич, что такое генеральный план Краснодара?!

— Это проектный документ объемом в 40 томов, который представляет собой комплексную, системную и логичную стратегию развития города во всех отношениях с учетом долгосрочной перспективы на период 20—25 лет. Это большая, серьезная, квалифицированная работа.

— Что с ним оказалось не так? Его так долго принимали — восемь лет! И сейчас понадобился новый генплан?

— На самом деле он разрабатывался с 2002 по 2004 годы, но утверждение шло медленно и долго не только потому, что процедуры согласования на краевом — региональном — федеральном уровнях проходили более чем в сорока различных ведомствах. Нет, скорее в силу того, что документ, образно выражаясь, оказался одной ногой в прежней эпохе с ее госпланированием, другой — в новой, рыночной, с абсолютно другими подходами и условиями.

Сегодня все изменилось, по-другому выстраивается идеология генерального плана. Фактически город планирует улучшение жизненной среды, исходя только из своих возможностей.

Возникло много противоречий генерального плана с реальными обстоятельствами.

— Ну например?

— Во время разработки генерального плана еще не начал работать Федеральный фонд содействия развитию жилищного строительства. Позже именно через фонд земли сельхозназначения в черте Краснодара перешли под жилую застройку. В городе появились новые крупные микрорайоны, не предусмотренные действующим генпланом. И не только на окраинах, обнимающих город, — в самом теле Краснодара находилось очень много федеральных земель. Они были выставлены на торги. За счет этого город прирос 15 тысячами гектаров, раздвинулся в северном, восточном и западном направлениях.

— А проблема-то в чем заключается?

— В том, что не все интересы были состыкованы. Правоотношения в упомянутых выше земельных процессах строились в плоскости «Федерация — застройщик». Возможности повлиять в этой ситуации у города оказались ограниченными. Это я вовсе не к тому, чтобы оправдаться! Подчеркну: меньше всего хотел бы оправдываться, но все, что там сейчас творится…

— Там в большинстве случаев творится инфраструктурная вакханалия — ни дорог, ни школ, ни детских садов... не говорю о парках и других зеленых массивах!

— Получилось, что у семи нянек дитя без глаза — это только одна из красок сложившейся ситуации. Вторая гораздо сложнее — в процессе правоотношений у собственников земельных участков есть определенная свобода. Даже на момент заключения договоров было ограничение: нельзя настаивать на условиях, которые могли бы удорожать действия застройщика. Этому ограничению не придавалось значения. Почему-то предполагалось, что повсеместно будет вестись доброкачественная застройка, учитывающая все инфраструктурные элементы.

Но на самом деле произошло то, что характерно для общей ситуации в нашей стране. В первую очередь делают то, что наиболее животрепещуще, так? А с 90-х у нас самой острой проблемой были квадратные метры. И конечно, каждый застройщик понимал: жилье — самое выгодное вложение и самые востребованные инвестиции.

Сегодня остановились, оглянулись. Всем очевиден дисбаланс между жилыми метрами и недостатком соцкультбыта: детских садов, школ, спортивных объектов, домов культуры. Это тоже одно из противоречий генплана переходного периода: в законодательстве нет четких указаний, кто и что должен строить и за чей счет.

Наш опыт, практика Московской, Ленинградской областей, которые тоже столкнулись с перекосами в застройке, показывают: люди предпочитают покупать жилье с готовой инфраструктурой. Жить в районе, где негде учиться, отдыхать, определить ребенка в дошкольное учреждение, — это разорительно.

Хотя в конце 80-х и 90-х годах люди получали квартиру и были рады. И в сапогах — сам помню! — ходили до остановки, ждали один-единственный автобус часами... и не возмущались.

— Вы произнесли ключевое слово — квартиры «получали». А те, кто сегодня покупает жилье за свои деньги, хотят получить полноценную, качественную жизнь в нем.

— Рынок! Великий регулятор.

— В чем еще противоречия генплана с жизнью?

— Возьмем военный аэродром, который находится внутри города. Легко сказать — всё! Мы его выносим, он мешает с точки зрения шумов, вредности, опасности… Предыдущий генплан действительно предусматривал его перенос. Но — дорого, неподъемно дорого.

— Сколько, если не секрет?

— На момент 2005—2006 годов необходимо было 32 миллиарда рублей. На месте аэродрома планировалась многофункциональная застройка площадью около 1,24 тысячи гектаров, в том числе жилье объемом более восьми миллионов квадратных метров. Сегодня очевидно — аэродром остается, поэтому все, что связано с развитием этой территории, изымаем из генплана.

— Что еще подлежит изъятию?

— Вообще генплан меняют или корректируют либо из-за изменения градостроительной ситуации, либо в случае недостижения проектных результатов…

— Хорошо, чего не достигли? И почему?

— Первое, повторюсь, вынос аэропорта, что для города было бы благо.

Далее: не осуществили мостовые переходы через реку Кубань. Потому что натыкались на необходимость таких же действий наших коллег из Адыгеи, а они не готовы экономически. Объекты в таком случае теряют смысл: наши мосты вели бы в никуда.

Третий момент — в предыдущем генплане не достигли трансформации некоторые территории. К примеру, на месте «Вишняков» предусматривалось размещение автовокзала, что сегодня уже неактуально.

И, конечно, не воплотилась пока вся полнота замысла по реконструкции центра города. Согласно прежнему генплану 250 кварталов должны были бы изменить свой облик. Не случилось. Кварталы меняются выборочно, и центр все еще имеет незаконченный вид.

— Вот чего еще за все это время не устранили — это транспортные заторы. Что по развязкам было запланировано?

— Мы не отказываемся от этой задачи! Но урегулирование транспортной системы прежний генплан предполагал несколько фантазийно. Количество транспортных развязок в генплане переваливает за сорок. Такое множество развязок было бы необходимо, если бы мы видели твердые предпосылки нашего города вырасти за 20 лет до орбит, сопоставимых с экономическими орбитами, к примеру, Шанхая или Лос-Анджелеса… На деле, кроме финансовых трудностей, возникнут труднорешаемые имущественные отношения, потому что объекты запланированы по живой, уже существующей застройке. Проектировалось как будто для открытой местности: видим развязки с большими габаритами, рассчитанные на магистральные скорости даже на поворотах.

— Некачественный, выходит, элемент генплана?

— Генплан априори не может быть качественным или некачественным. Это план! Он в графическом виде отражает экономические планы города. И сегодня не то чтобы намечены неправильные направления — нет! Они правильные. Но — недостижимые.

— Так что с сорока развязками будет? Или не будет?

— Нужно перевести этот проект из идеалистической плоскости в реалистическую. Давайте посчитаем: понятно, что должны предусмотреть через железную дорогу мостовые переходы. Плюс примыкание наших внутренних магистралей к внешним, то есть выезды из города. Еще учитываем въезды в крупные микрорайоны и пересечение основных потоков в центре... я прогнозирую, что городу 15—20 развязок нужно будет на ближайшие 20 лет.

С учетом того что каждая развязка стоит 5—6 миллиардов... это означает, что нужно найти и завести в город крупнейший бизнес и налогоплательщиков. В общем-то, в этом и заключается принцип проектирования. Нужно спроектировать доходы, а потом придумывать развязки. Может, за все 20 лет денег хватит на две-три развязки…

Кстати, в генплане мы должны оставлять и некий люфт для тех возможностей, о которых пока не знаем.

— Мы не можем нормально планировать собственное развитие, потому что: первое — у нас под это нет денежных ресурсов; второе — у нас планы, и тактические и стратегические, часто меняются в связи с экономической ситуацией; и конечно, третье — бюджет города очень зависит от субсидий. Мы примерно понимаем: для нормального функционирования города нужно не меньше 40 миллиардов рублей в год. Мы имеем 13 миллиардов собственных доходов, которые остаются после всех федеральных, краевых налоговых отчислений, плюс до десяти миллиардов субсидий. Такой существенный недостаток средств — источник непропорционального развития, перекосов… Потому что инвестор, тратящий свои собственные ресурсы, интересы города и горожан учитывает не в первую очередь, а город не всегда успевает это регулировать.

Кроме того, наш город сам по себе непростой с точки зрения инфраструктуры и инженерных коммуникаций. Это наслоение нескольких эпох, очень сложные условия для современного планирования, город создавался с определенной сеткой кварталов. А если точнее, Краснодар — это несколько населенных пунктов, соединенных между собой, что тоже создает определенные диспропорции, недостаток пространства — для тех же коммунальных и транспортных сетей. Но это не значит, что мы должны отказываться от масштабных задач, поставленных в прежнем генплане.

— Ага, что же сохраните?

— Продолжим развитие комплекса в районе гражданского аэропорта, имеющего региональное значение. Он после реконструкции превратится в современный высокотехнологичный комплекс, полноценные южные ворота страны.

Планируем создание транспортных и промышленных терминалов, логистических центров, потому что город все больше приобретает мультиформатное назначение…

Много вопросов предстоит решить по созданию и развитию территорий общего пользования. Город богат, когда он может похвалиться множеством разнообразных присутственных мест — парков, скверов, бульваров. Переосмысливаем свое отношение к таким городским объектам.

— Та же река Кубань…

— Планы по развороту города лицом к Кубани существуют давно. Я помню интересный проект 1974 года создать сеть бульваров, выходящих на реку. Наши зеленые зоны — отдельная тема. Мы понимаем, что парки уплотнены ресторанами, коммерческими объектами.

Мы очень серьезно переосмыслим эту ситуацию, вплоть до того, что будем искать и предлагать компенсационные земельные участки для выноса бизнес-предприятий из рекреационных зон. Уже провели ряд мероприятий по приостановке и изменению функций тех или иных участков. Начато болезненное общение с инвесторами, проекты которых не согласовываются с интересами города.

— Кто эти люди? Хочется не крови, но — конкретики…

— Те же собственники земли на Карасунах, к примеру. Несмотря на то что по генплану здесь зеленая зона, у собственников имеется регистрация права на землю с функцией жилищного строительства.

Но в последнее время, надо отметить, стали все чаще появляться заявки, где собственники переориентировались и меняют назначение своих участков.

— Чем это объясняется?

— Регулирование стало четче.

Краснодару, как выясняется, не очень везло на генеральные планы развития еще с начала пятидесятых годов прошлого столетия. В своей книге «Краснодар: судьба старого центра» Виталий Бондарь пишет:

«Тогда, в послевоенный период активного строительства, восстановительных и реконструкционных работ, участились случаи игнорирования градостроительной традиции, что отразилось в генеральном плане Краснодара 1955 года. На практике этот генплан реализован не был, и в 1970 году появился новый генплан, в соответствии с которым предполагалось в корне изменить композицию исторического центра. К счастью, и этот план остался на бумаге.

Однако нереализованность этих планов совсем не означала пространственного благополучия Краснодара. Приведу фрагмент выступления известного на Кубани архитектора Титова, который 44 года назад бил тревогу: Краснодар застраивается «не по какому-то определенному поэтапному плану, а хаотически, выборочно, не способствуя созданию законченных ансамблей…».

Постепенно пренебрежение к исторической составляющей застройки кварталов, улиц, площадей доросло до общегородских масштабов и вошло в повседневную практику строительства. Начался пространственный хаос. На рубеже с XXI веком процесс принял катастрофические формы.

Экс-мэр Краснодара Николай Приз вспоминает работу над очередным генпланом:

«В 1984 году я впервые столкнулся с трудно решаемыми проблемами переноса военного аэродрома. Несмотря на огромную пробивную силу И.К. Полозкова и Н.И. Кондратенко, перенос этого объекта в Калининский район так и не был решен».

…Мы говорим о лихорадочной работе по насыщению города детскими садами и школами — и на этот год, когда должны создать дополнительно 10 тысяч мест для дошколят, и на перспективу до 2035 года…

Говорим о ливневках — теме-занозе, в которой мало что пока обнадеживает: «Дорогостоящее меро-приятие. К примеру, чтобы снабдить ливневой канализацией ту же Дубинку, которая испокон веку таковой не имела, нужны десятки миллиардов рублей…».

Говорили о том, что город, шедший в последние годы по пути экстенсификации, переходит к интенсивному характеру развития. Проще — от количества к качеству…

Говорили о мечте любого городского архитектора увидеть город как состоявшееся, законченное образование:

— Вспоминаю белорусский Кобрин — там генеральный план официально закрыт. Все уже построено, все коммуникации отрегулированы и подогнаны друг к другу... допускаются только ремонтные или реконструкционные работы. Мы же еще в периоде становления, только в стадии развития, применения новых технологий, выстраивания равномерности среды. Идет выработка подходов. Для нового генерального плана нет готовых рецептов. Сегодня параллельно организован поиск юридических путей, инвестиционных предложений, переговорные процессы с застройщиками — ищем все возможные варианты для того, чтобы устранить перекосы в развитии города. Сконцентрированно, вдумчиво, системно.
Раздел : Краснодар и краснодарцы, Дата публикации : 2015-07-30 , Автор статьи : Карина МИРАКОВА