(Продолжение. Начало в номерах за 4, 11, 18, 25 июня, 2, 9, 16 июля)

Игра без правил — путь к войне. Конечно, нередко война — это часто результат действий с непреднамеренными последствиями. Но сюда не относятся войны Германии во времена Бисмарка и Гитлера. Это войны по плану. Иногда это фанатичное следование за национальной идеей. Например, войны России с Турцией начинались под предлогом защиты христиан Востока от басурманов. При этом подспудным желанием (той самой национальной идеей) было стремление вытеснить Турцию из Европы и лишить ее возможности безраздельного контроля черноморских проливов. Дважды в XIX веке и дважды в XX веке мы были близки к этой цели (в 1829 и 1878 годах; в 1916 и 1945 годах). И каждый раз с подачи Англии турок спасали европейские державы. Теперь, в XXI веке, ситуация иная. И она побуждает нас дружить с Турцией.

Во внешней политике есть три определяющих фактора: соотношение сил основных центров влияния; национальные интересы и общественное настроение; политические страсти лидеров. Чему отдавал предпочтение наш первейший дипломат?

В одном из циркуляров Горчаков писал: «Я всегда утверждал, что материальная сила должна быть поддержана моральной акцией и это необходимо показывать Европе». Горчаков избегал употребления слова «война» и называл это явление «материальной силой». Причем, как видно, первенство он отдавал моральной силе. Так сила или мораль? Что главнее в международных отношениях?

Сравним с сентенцией Бисмарка: «Не речами и постановлениями большинства решаются великие вопросы времени… а железом и кровью». И он осуществил этот лозунг в войнах с Австрией в 1870—1871 годах за превращение рыхлого Германского союза в империю и лидерство в ней Пруссии. Это тогда, в девятнадцатом веке. А что сейчас, в веке двадцать первом? То же самое. Бывший премьер Украины Ю.Тимошенко утверждает: «Сила дипломатии в военной мощи государства». И еще. Следует ли доверяться союзникам? Слонимский так отзывался о Горчакове: «Решившись следовать прусской политике, он предпочел отдаться ей с доверием, без сомнений и тревог». А по мнению Бисмарка, отношения с Россией начали портиться в 1875 году из-за «неуместного заступничества Горчакова за Францию». Окончательно связи с Пруссией расстроились в 1878 году, после Берлинского конгресса, на котором Бисмарк в отместку за нашу позицию в 1875 году по Франции демонстративно устранился от поддержки российских притязаний по результатам русско-турецкой войны, зафиксированным в Сан-Стефанском договоре о перемирии (прелиминарном). Получилась великая глупость: российское заступничество за Францию от притязаний Германии привело к утрате плодов блестящей военной победы России над Турцией. Вот что такое сплетение интересов в международных делах.

Позорный или почетный мир?

— Гельмут фон Мольтке, глава генерального штаба Германии, на коронации Александра II заявил: «Россия войну не проиграла (о Восточной войне). Россия не смогла одержать победу из-за отсутствия рельсов к причерноморским курортам». И очень много наших историков пишут о Крымской войне (по-западному Восточной) как о российском национальном позоре. Есть и другие оценки: Е.В. Тарле, академик, писал: «Россия отделалась сравнительно ничтожными уступками». Он имел в виду клочок южной Бессарабии на левом берегу Дуная.

Французский посол в Вене и участник мирных переговоров в Вене и Париже барон де Буркэнэ так оценил Парижский мирный трактат (30 марта 1856 года по итогам Восточной войны), под которым стоит и его подпись: «Никак нельзя сообразить, ознакомившись с этим документом, кто же тут победитель, а кто побежденный». Мы же с легкой руки российских либеральных журналистов и, как ни странно, дипломатов того и позднего времени безоговорочно оценили Парижский трактат как позорный и унизительный. Так что же произошло на самом деле? Хотелось бы услышать ваше мнение о Крымской войне. Нет, не так. О крымской кампании в ходе Восточной войны 1853—1856 годов и войне в целом.

— Да, триумфальных побед, как до этого над Наполеоном или над Турцией в 1829 году, в Восточной войне мы не достигли. Однако Россия и армия вели достойную и даже героическую борьбу. Но беда в том, что командование Крымской армией император поручил неумелым и пассивным воинским начальникам, которые и довели дело до сдачи части побережья Крыма и южной части Севастополя. И речь не о героических морских начальниках Нахимове, Корнилове, Истомине. Всей кампанией руководили не они, а командующие Крымской армией — сначала генерал князь Меньшиков, а потом князь Михаил Горчаков. Винить всю Россию в неспособности отстоять базу молодого Черноморского флота нет оснований. И совсем напрасно писали горячие головы тогда и позже о вине прогнившего царского режима. Вот уж воистину, «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Убежден, надо говорить и писать о конкретных ошибках императора Николая I, доверившего защиту Крыма и Севастополя сначала князю Александру Меньшикову, а затем князю Михаилу Горчакову. Оба не оправдали надежд императора. А если оставаться на позиции обвинения режима в целом, то как тогда объяснить бесспорные победы российского воинства в той же Восточной войне на других направлениях, и прежде всего на южном, Кавказском фронте!

Какова была цель Восточной войны вообще и Крымской кампании в планах противников России, и прежде всего Турции? Ответ почти на поверхности: для Турции это возврат Крыма, утраченного за полвека до этого события. Известный конфликт Турции и России вокруг святых мест в Иерусалиме — только повод для начала боевых действий. Для Франции участие в этой войне — месть России за свое поражение в войне 1812—1814 гг. Для Англии — не дать России прорваться к проливам Босфор и Дарданеллы и через оказание помощи еще больше подчинить Турцию своим интересам. Для Сардинии — получить от Турции, Франции и Англии поддержку в борьбе с Австрией за Ломбардию. И что? Турция получила Крым? Нет!

Поэтому есть все основания утверждать, что итог Восточной войны был для России почетным. Даже с учетом демилитаризации Черного моря (запрет для России и Турции иметь в его акватории военные флоты). И сегодня вызывает недоумение, почему российские политики, большинство историков и общество оценили ее итог тяжким, унизительным и даже ПОЗОРНЫМ. По-моему, он весьма ПОЧЕТНЫЙ!!! Так как против нас вела войну коалиция самых мощных держав и вряд ли какая другая страна смогла выстоять, как Россия. При этом ни одна из воюющих сторон не получила реальных выгод, а нейтрализация Черного моря тогда была благом. Нам не надо было содержать флот против Турции. К тому же перед войной их флот Нахимов уничтожил в Синопской битве. А мы свой при подходе флота союзников затопили на входе в бухту Севастополя. То есть в итоге флота и не имели. К тому же наши противники Англия, Франция и Сардиния плюс формально нейтральные Австрия и Пруссия выступили гарантами такой нейтрализации. Но самое главное — Крым остался за Россией. Поэтому для Турции война была бесполезной. Для всех других участников — нелепой тратой людских сил и средств. Да, самые большие выгоды получила Англия. Она в очередной раз укрепила свое влияние в районе проливов и вообще на Востоке. Для России, повторимся, результат был почетным, потому что она отстояла Крым (кроме временной, на полгода, утраты южной части Севастополя). Она также успешно отразила попытки войск союзников захватить другие российские территории на Востоке, Севере и Балтике. И тем самым лишила их командование возможности двинуть войска в глубь России. Но в то же время на Кавказском направлении российская армия оккупировала большую территорию Турции с крупным городом-крепостью Карс.

Подведем баланс. Крымская кампания была проиграна. При этом армия, несмотря на тяжелые потери, не подверглась разгрому. Кавказская, наоборот, выиграна с подавляющим преимуществом. В итоге Восточная война закончилась вничью. Поэтому и не мог понять французский дипломат барон де Буркэнэ, «кто в ней победитель, а кто побежденный».

— После договора от 2 декабря 1854 года Австрии с Англией и Францией, о возможном вступлении Вены в войну на стороне коалиции, Горчаков напугал Николая I Австрией, а себя Крымской войной! Крымский синдром в дипломатии Горчакова был очень стойким и наложил негативный отпечаток на его деятельность до конца карьеры. Можно сказать — он его надломил. Отсюда таким невнятным и был Парижский мирный трактат. Четырнадцать лет потребовалось ему, чтобы оправиться от пораженческих настроений и заявить: «Россия выходит из того положения сдержанности, которое она считала для себя обязательной после Крымской войны». Но в связи с неблагоприятными для России решениями Берлинской конференции по итогам русско-турецкой войны 1877—1878 годов синдром пораженчества к Горчакову возвращается, и он пишет Александру II: «Нам придется снова возвратиться к режиму сдержанности».

Рассказ о Горчакове я начал с напоминания его известного афоризма, который так пленил российских политиков и дипломатов, что и по прошествии 150 лет кандидат в Президенты России Путин свою программу внешней политики на 2012—2018 годы назвал: «Россия сосредотачивается — вызовы, на которые мы должны ответить». По-моему, пора из горчаковского плена освобождаться, тем более что врата добровольного узилища нашей дипломатии давно открыты для активной политики.

— Конечно, нет ничего интереснее, чем разбирать поступки замечательных личностей прошлого. Но вы упомянули о взглядах Путина на внешнюю политику нашего времени, и мне интересно узнать, как на этом фоне смотрятся современные деятели российской дипломатии. Недавние министры Козырев, Примаков, Иванов. Ну и, конечно, действующий министр Лавров. Может быть, в сравнении со своими именитыми предшественниками?

— Вы меня ставите в сложное положение: помните у Козьмы Пруткова: «О ближних мы лучше умолчим». Ведь мой внук — продолжатель династии — еще только начинает дипломатическую службу. А вы просите его деда дать оценку действующему министру — начальнику внука. И все же! Сначала поставим себе вопрос: кто такой любой министр, а тем более иностранных дел? Политик или управляющий? Я утверждаю, что это политик. Например, есть страны, где нет МИДа, а подобные учреждения называются политическим департаментом. Исходя из этого, все упомянутые выше деятели, кроме Примакова, больше похожи на управляющих. Не замеченные в политической деятельности, они стали министрами, пройдя все ступеньки по карьерной дипломатической лестнице. Отсюда и привычка смотреть в рот президенту, да хорошо, если своему. Тот же министр Козырев все больше исполнял отмашки президента и госсекретаря США. На Иванове и Лаврове лежит грех за провальную внешнюю политику в отношении Украины. Ни тот, ни другой не поднялись до понимания того, что историческая Россия никогда не отбирала «чужое». Она попросту обязана возвращать «свое». Вместо этого они твердили об уважении независимости бывшей российской территории. Ведь странное дело. Мы отреклись от всего ленинского наследия как противоречащего национальным интересам. А перед самым нелепым «творением» ленинизма — Советской Украиной снимаем шляпу. Это у них от благоговения перед горчаковской дипломатией и полным игнорированием опыта Безбородко, Молотова, Вышинского и Громыко. Даже за возвращение Крыма мы должны благодарить не наш МИД, а крымский народ, который вопреки нашей невнятной внешней политике совершил этот исторический подвиг. Думаю, что излишняя осторожность Лаврова в отношении ситуации с Новороссией выйдет нам боком. Вот так кратко. Остальное отдадим на суд истории.

(Продолжение в следующий четверг).
Раздел : Политика, Дата публикации : 2015-07-23 , Автор статьи :