(Продолжение. Начало в номерах за 4, 11, 18, 25 июня, 2, 9 июля)

Великодушие и гостеприимство Сталина были такими (я так был им очарован!), что даже оспин на лице вождя не заметил. Тот же поэт Мандельштам видел только усищи на рябом лице тирана. Громыко как посол и министр десятки раз общался с главой Советского правительства и по этому поводу написал: «Говорят, что лицо Сталина было в следах от оспы, но я их не замечал». Очевидно, могучий интеллект личностей, подобных Сталину, и искусство того самого общения способны «скрывать» от непредвзятых окружающих даже их физические недостатки. Нет ни одного письменного свидетельства современников Кутузова, которые упоминали бы о повязке на его лице. Кто сегодня вспоминает картавость Ленина или тот очевидный факт, что президент США Рузвельт полжизни провел в инвалидной коляске? Разве кто-то считал это препятствием для занятия ими высших постов? А ведь в американской истории только Рузвельт добился невиданного результата — четырежды подряд избирался президентом страны. Да и Ленин навсегда останется в мировой истории как создатель государства советского (весьма необычного) типа.

После второй встречи с вождем и возвращения в Москву я женился на дочери важного кремлевского чиновника. И конечно, моя карьера ускорилась. Я участвую в работе нескольких международных совещаний. Еду в Швейцарию на международную конференцию, посвященную разработке конвенций по защите гражданских лиц во время войны. После ее успешного завершения меня, молодого дипломата, направляют для работы в Нью-Йорк. Но однажды из Москвы поступает распоряжение об отзыве на Родину. По приезде в кадровом аппарате сообщили, что из-за ареста отца жены за вредительство подлежу увольнению из МИДа. Тесть был членом военно-промышленной комиссии и, скорее всего по халатности, подписал документы о готовности для передачи в армию то ли недоработанной, то ли бракованной новой зенитной автоматической системы. Попытка обратиться за помощью к Сталину успеха не принесла. Вождь четко отделял служебные отношения от личных. Но вскоре вождя не стало. В условиях потепления политического режима суд оправдал тестя. Я возвратился в МИД и был направлен в ООН. Там из-за совершенно курьезного случая попадаю в помощники к постоянному представителю в ООН опальному Вышинскому. Очень быстро постпред делает меня старшим помощником. Через год шеф скоропостижно умирает. И снова отстранение от службы из-за близости к покойному. Около двух лет пришлось поработать заместителем главного редактора в издательстве иностранной литературы. Как-то знакомый куратор издательства из службы госбезопасности сказал, что может помочь мне с зачислением в органы. И, как ни странно, получилось. Видимо, сработало редкое тогда знание английского языка. За шесть лет, проведенных с родителями в Вашингтоне, годы учебы в институте и службы в МИДе я овладел им в совершенстве. В дипломаты без высшего образования и знания одного-двух языков вообще не принимали. А в Министерстве госбезопасности того времени образованных сотрудников со знанием иностранных языков были единицы. К тому же после того как Хрущев расправился с Берия, в органах прошли массовые увольнения, что привело к острому дефициту кадров. Так дипломат стал сотрудником спецслужбы. Недаром считается, что это профессии-соседи.

— Хочу прервать ваш рассказ. Вчера прочитал в журнале «Международная жизнь» о том, что теперь в моду входят новые методы дипломатии: челночная дипломатия, дипломатия без галстуков. Можете пояснить, что это такое?

— Дипломатию без галстуков ввели наши деятели — Горбачев и Ельцин. Это безответственная попытка ввести в дипломатию высшего уровня элементы панибратства. И таким образом добиться как можно большего личного сближения. Хотя лицом к лицу — лица не увидать. Из этой же оперы новая привычка при общении лидеров называть визави «другом» — друг Рю, друг Билл, друг Борис и т.д. Это от лукавого и ничего общего с дипломатией не имеет. В политике, а тем более высшего порядка, не может быть ничего личного по определению. А дружба — это личное.

«Отцом» челночной дипломатии считается американский политический деятель и дипломат Генри Киссинджер. Послушай, кстати, анекдот о челночной дипломатии. Однажды у Генри Киссинджера спросили:

— Что такое челночная дипломатия?

Киссинджер ответил:

— О! Это универсальный еврейский метод! Поясню на примере, как при помощи такого метода выдать дочь Рокфеллера замуж за простого парня из сибирской деревни.

— Каким образом?

— Очень просто… Я еду в сибирскую деревню, нахожу там простого здорового парня и спрашиваю:

— Хочешь жениться на американской еврейке?

Он мне:

— На хрена! У нас своих девчонок хватает.

Я ему:

— Да, но она дочь миллиардера.

Он:

— О! Это меняет дело…

Тогда я еду в Швейцарию, прихожу в банк и спрашиваю акционеров:

— Вы хотите иметь президентом банка сибирского парня?

— Фу! — говорят в банке.

— А если он зять Рокфеллера?

— О! Это меняет дело.

Я еду в Америку к Рокфеллеру и спрашиваю:

— Вы хотите иметь зятем простого сибирского парня?

— Нет, у нас в семье все финансисты.

— А если он президент швейцарского банка?

— О! Это меняет дело. Сюзи, подойди сюда, господин Киссинджер предлагает жениха — президента швейцарского банка.

— Фи, они все слабаки и гомики.

— Но он здоровый сибирский парень.

— О! Это меняет дело.

Говорят, что это древний метод политиков и правителей из числа евреев, но во внешней политике его более часто и умело используют американские дипломаты. Возможно, потому, что многие из них тоже евреи. К примеру тот же Киссинджер…

Мифы дипломатии: Горчаков, Вышинский и др.

— В истории российской дипломатии министр Горчаков считается наиболее выдающимся руководителем ведомства внешней политики. Иногда даже говорят, что министр Горчаков велик. Но в чем? Припоминают, прежде всего, его крылатое выражение «Россия сосредотачивается». Хотя самые красивые афоризмы в практическом плане чаще всего бесполезны. Пожалуй, горчаковский — тоже. Тем более он каждый раз повторял его как оправдание самых черных дней своей карьеры. Пишут, что он трижды грозил отставкой из-за несогласия с кандидатурами послов. Может, и грозил, но не ушел! Однако достоверно известно другое, как он не протестовал против нелепой и антигосударственной продажи владений в Северной Америке (Аляски и других общей площадью 1518800 кв. км). Не только не протестовал, но даже советовал Александру II, как ловчее эту сделку провернуть (письмо Александру II от 10 января 1858 года), чтобы не продешевить и не вызвать общественного негодования из-за торговли российскими землями (1867 год). Так кем же на самом деле был светлейший князь?

— Тщательное изучение практической деятельности Горчакова показывает, что чаще он отдавал предпочтение не действиям, а риторике. Да и российское общество его времени деятельность министра оценивало по-разному. В период польского кризиса (1863 г.) одни сравнивали действия Горчакова с «отсыревшим фейерверком» или действиями «говоруна, который уступал Европе, когда должен был наступать». Другие восхищались, как виртуозно, посредством только дипломатической переписки, он отвел очередную опасность со стороны Европы во главе с Францией.

Встречаются и такие свидетельства. Б.Н. Чичерин (1863 г.), профессор государственного права, городской голова Москвы и дядя будущего наркома иностранных дел СССР Г.В. Чичерина: «Я спросил Горчакова: мы готовы ответить европейским державам отказом на их притязания по польскому вопросу?

— Это дело импровизации, — ответил, к моему удивлению, Горчаков».

Бесспорно, Горчаков как логик и стилист в составлении документов был первоклассным: «Простота, логичность и изящество стиля, помноженные на энергию слога (слов) плюс вежливая ирония, приносили (создавали) большую славу таланту дипломата».

Горчаков никогда не ввязывался в газетную полемику из-за опасения, что журналисты, исказив мысль, приведут к еще большему обострению ситуации.

Споры одного из лучших в истории России военного министра Д.А. Милютина и Горчакова на тему «Что лучше ограждает интересы России — война или депеши дипломатов» были бесконечными. При этом Милютина очень удивляло и странное нежелание Горчакова вникнуть в соображения военных.

Дипломатии Горчакова характерны частые колебания: «Война неизбежна, но наша задача ее ограничить». Такой подход вылился в неудачу во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. и участия Горчакова в Берлинском мирном конгрессе по ее итогам. Горчаков: «Этот конгресс — самая черная страница в моей карьере».

Так что дипломатия (внешняя политика) колебаний и полумер — это тоже Горчаков. Поэтому нас часто заставали врасплох.

О пагубных колебаниях Горчакова свидетельствует и его ближайший советник Александр Жомини, писатель, основатель русского исторического общества, по существу изготовитель депеш и циркуляров А.Горчакова (по свидетельству дипломата Михаила Константиновича Ону — зятя барона Жомини). Однажды Жомини вынужден был обратиться к военному министру Д.А. Милютину с просьбой «побудить Горчакова действовать энергичнее в преддверии неизбежной русско-турецкой войны». Об особенностях таких дипломатов, как Горчаков — дипломатов ради дипломатии, писал Лев Толстой: «Он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было все равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение — в этом он находил большое удовольствие. Заслуги его ценились, кроме письменных работ, еще и по искусству обращаться и говорить в высших сферах». Есть и сейчас дипломаты, для которых искусно составленная нота, депеша и т.п. есть сама по себе цель. Основателем этой «традиции» можно уверенно назвать князя Горчакова.

Многие дипломаты, будучи умными, не обладают, однако, нужной для дипломата самоуверенностью и апломбом. А вот у Горчакова апломба и тщеславия было выше крыши. Конечно, сказывались княжеское происхождение, близость с императорской семьей и с самим Пушкиным.

Спектр оценок Горчакова современниками: скептицизм — восхищение — осуждение. Все вперемешку. Считается, что в том же польском кризисе 1863 года Горчаков проявил себя блестяще как чистый дипломат — одними депешами не допустил вмешательства Европы в «спор славян». Газеты России и Европы печатали их на первых полосах как образцы дипломатического стиля высшей пробы. Хотя есть основания предполагать, что намерения о вмешательстве были не очень реальными. Ну и совсем забывают жесткие и оперативные войсковые действия армии во главе с генерал-губернатором графом М.Муравьевым по подавлению восстания сепаратистов.

Играть в международных делах по правилам, которых уже никто не соблюдает, бессмысленно и себе дороже. Но так нередко поступал Горчаков. Подобным образом поступают и до сего времени его последователи. Из высотки на Смоленской площади можно услышать: мол, мы будем поступать по правде, добросовестно, а нашим оппонентам станет неудобно быть вероломными. Простота хуже воровства, говорят в таких ситуациях. Тут одно из двух: или не садитесь играть с дьяволом, или играйте по его правилам. Жизнь подсказывает, что играть нужно с выгодой для себя.

(Продолжение в следующий четверг).
Раздел : Политика, Дата публикации : 2015-07-16 , Автор статьи :