(Продолжение. Начало в номерах за 4, 11, 18, 25 июня, 2 июля)

Нередко возникает мысль, что на самом деле американцы с британцами открыли второй фронт не против Гитлера, а чтобы остановить наступление Красной Армии в Западной Европе.

Такая «политика» — полная противоположность тому, о чем Черчилль, Рузвельт и Сталин еще в феврале 1945 года на весь мир торжественно заявили: «Совещание в Крыму вновь подтвердило нашу общую решимость сохранить и усилить в предстоящий мирный период то единство целей и действий, которое сделало в современной войне победу возможной». И далее особо подчеркнули, что «только при продолжающемся и растущем сотрудничестве и взаимопонимании между нашими тремя странами и между всеми миролюбивыми народами может быть реализовано высшее стремление человечества — прочный и длительный мир… и для этого нами учреждается Организация Объединенных Наций». Но именно в это же время главный вашингтонский идеолог жесткого противостояния с СССР, советник по политическим вопросам американского посла в Москве, профессиональный антисоветчик и по недоразумению дипломат Джордж Кеннан направил в Ялту телеграмму, в которой заклинал Рузвельта и Черчилля: «Не ведите себя с русскими дружелюбно, не говорите с ними об общности целей, которых в действительности не существует. Я вполне осознаю реальности этой войны, а также тот факт, что МЫ СЛИШКОМ СЛАБЫ (выделено мною. — С.П.), чтобы выиграть ее без сотрудничества с Россией. Но идея ООН должна быть похоронена как можно быстрее, иначе мы будем вынуждены защищать русскую сферу влияния в Европе». Несколько позже он отправит в госдепартамент многостраничную шифровку (вошедшую в историю дипломатии под названием «длинная телеграмма»), в которой снова заклинал не верить русским и высказал суждение об истоках агрессивности советского поведения, а также прогноз: по какой причине и когда СССР прекратит существование как форма власти и геополитическое образование. Этот мистер не сменил антисоветской риторики и в период следующего пребывания в СССР на должности посла. Он ее только усилил. За что в 1952 году, по предложению министра иностранных дел Вышинского, был объявлен персоной нон грата. Попросту говоря, выслан из СССР за деятельность, не совместимую со статусом посла. Уместно вспомнить, что этот самый Кеннан положил начало практике принимать в американском посольстве недовольных советским режимом. Это к нему, младшему советнику, в 1934—1937 годах бегали на посиделки в посольство Бухарин, Радек и другие деятели оппозиции. А еще в 1901 году за антиправительственную пропаганду из России был выслан Джордж Кеннан-старший, корреспондент американской газеты и дед Кеннана. Как видим, закон парных случаев работает безупречно.

Пятилетняя горячая война завершилась не только разгромом фашистской Германии, но и последующим разделом Европы (в 1949 году начался разделом Германии на ФРГ, ГДР и завершился созданием НАТО, а позже ответным формированием Варшавского восточноевропейского блока в 1955 году), который положил начало длительной войне холодной. Продолжалась она более 40 лет (в 1991 году закончилась объединением ФРГ с ГДР и роспуском Варшавского блока).

Третьей мировой за этот период, слава Богу, не случилось. Но локальных военных конфликтов было множество. Десятилетиями продолжалось «холодное» противостояние, как минимум с двумя опасными кризисами: берлинским 1961 года с возведением стены и кубинским ракетным 1962 года. Были Вьетнам, Афганистан и бомбардировка Югославии натовской авиацией. Возникает вопрос: кто из крымской тройки не сдержал торжественного обязательства о послевоенном единстве? Ответ ясен как божий день: только не Сталин, который до последней возможности пытался сохранить союзнические отношения с партнерами по антигитлеровской коалиции, не соглашался на раздел Германии и включение Западного Берлина в состав ФРГ. Рузвельт тоже не поддавался антисоветской паранойе Кеннана, а вот следующий президент США, Трумэн, да и Черчилль взяли его постулаты на вооружение.

Итак, подобно курортному роману, отношения стран-союзников, тем более стран — военных попутчиков, не порождают последствий в виде долговременных обязательств. Как только сблизившие их обстоятельства проходят, так сразу или несколько позже, но практически всегда изменяются, а то и прекращаются прежние «любовные» отношения. Чаще навсегда. Но иногда продолжаются и принимают характер прямо противоположный. Этому много примеров. Так произошло между СССР и США после окончания второй мировой войны. Мы вместе разгромили Германию и Японию. Немецких военных преступников в Нюрнберге судили тоже вместе. И тут же начали конфликтовать, а потом и враждовать, пытаясь расширять и расширять сферы влияния. Прямых военных столкновений избегали — благодаря умелым дипломатическим усилиям, балансируя в локальных конфликтах на поддержке, в том числе военными средствами, противоположных сторон (Корея, Вьетнам, Куба, Ангола, Афганистан, Грузия, Ливия, Сирия и др.). Так продолжалось почти 70 лет.

После объединения Германии, роспуска Варшавского блока и развала СССР холодная война на время (примерно на 10 лет) прекратилась. Но потом опять «похолодало». В 1999 году распад Югославии, казалось, привел мир на грань третьей мировой. Мы уже вспоминали, как НАТО почти два месяца бомбило Сербию. Но Россия, из-за зависимости от США, не вмешалась, и конфликт продолжал развиваться. Правда не выходя за пределы сербских границ. С 2007 года начался второй этап охлаждения, временами переходящий в военную фазу: агрессия США и союзников против Ирака, Ливии, Сирии. А после воссоединения Крыма с Россией он вступил в активную фазу санкций. США и союзники обвинили Россию в нарушении принципа нерушимости границ. Мы — Евроатлантический союз в нарушении не менее фундаментального принципа невмешательства во внутренние дела других государств за подготовку и совершение неприкрытого государственного переворота на Украине и создание новых угроз нашей безопасности. По примеру Д.Кеннана глава правительства новой и уже русофобской Украины Юлия Тимошенко разразилась претендующей на концептуальность статьей «Сдержать Россию». В ней звучала фарисейская забота о поддержке России, когда она стремится к демократии, и откровенный призыв коллективно препятствовать ее имперским амбициям. Вскоре премьерша угодила в тюрьму за злоупотребления властью, но ее русофобские идеи подхватили соратники Турчинов, Яценюк и примкнувший к ним давний противник Тимошенко олигарх Порошенко. В качестве силового инструмента явно проамериканской политики они использовали правых радикалов Яроша. Конфликт между коалицией Запада с Киевом и Россией усугублялся и привел к обмену торгово-финансовыми санкциями, введению запретов на въезд в США и Европу российских политиков и близких к ним деятелей культуры и лидеров бизнеса. А позже — к геноциду русскоязычного населения Донбасса американскими ставленниками из Киева во главе с Порошенко. Дипотношения России с оппонентами-противниками сохранились, но межгосударственные контакты стали минимальными. И все-таки изоляции России не произошло. Большая группа государств во главе с Китаем заявила о поддержке политики Москвы.

В таком состоянии президент Путин предложил план мирного решения украинского конфликта из семи пунктов, впоследствии ставших основой комплекса мер, названных Минскими соглашениями. Хотя немало тех, кто называл и называет их скороспелыми, невнятными, противоречивыми, непоследовательными и настолько запутанными, что их исполнение практически невозможно. Тем более что как стороны соглашения, так и его гаранты сами настроены к нему несерьезно и лукаво, с фигой в карманах.

— Вы обещали поговорить о Сталине. Вам приходилось его наблюдать, видеть, а может, и слышать?

— Мне очень повезло. Я с ним дважды общался. В первый раз дело было так. Крымская конференция антигитлеровской коалиции в Ливадии подходила к завершению. Поселок Алупка. Временная резиденция британского премьера Черчилля — Воронцовский дворец. На встречу с премьером приехал Сталин. На посту у входа было двое: сидевший за столиком англичанин и застывший в стойке «смирно» рослый красивый красноармеец.

— Ты кто такой, гренадер?

— Рядовой Воронцов, товарищ маршал.

— Так ты что, свой дворец охраняешь?

— Никак нет. Дворец народный.

— Правильно говоришь... Посол Воронцов не твой родственник? И не называй меня маршалом. Лучше товарищ Сталин.

— Есть, товарищ Сталин. Посол Воронцов — мой отец, товарищ Сталин.

— Это он тебя в тыловую часть устроил?

— Никак нет. Я работал на оборонном заводе. Но хотел воевать. Попросился на фронт, а меня в роту почетного караула. Говорят, ростом подхожу. Обидно, но место службы не выбирают. Может, вы поддержите с фронтом, товарищ Сталин?

— А чего не помочь, помогу. Как думаете, товарищ Вышинский? — как бы ища поддержки, проговорил вождь, повернувшись к седовласому небольшого роста широкоплечему спутнику с узкой полоской усов над губами в ниточку и в очках с круглыми стеклами. Это был давний соратник Сталина и первый заместитель министра иностранных дел. И, не ожидая его реакции, продолжил: — Пошлем его на фронт. Только дипломатический. Война идет к концу. Там управятся и без него. Конференция показала, что нам очень не хватает образованных молодых дипломатов. Думаю, у тебя получится, если в отца пошел. Как твое имя?

— Сергей, товарищ Сталин.

— Товарищ Вышинский, отправьте Сергея учиться в институт международных отношений. И хорошо бы подобрать таких ребят в воинских частях и на оборонных заводах. Человек двести. Пусть это будет сталинским дипломатическим призывом. А ты, солдат, отцу от товарища Сталина привет передай. Редкого ума и гостеприимства твой родитель.

И добавил, обращаясь к Вышинскому:

— Слышал, болеет он. Позвоните и узнайте — не надо ли какой помощи?

Так этот случайный эпизод на всю оставшуюся жизнь определил судьбу солдата. В будущем пути вождя и молодого Воронцова пересекутся еще раз. Так вот я и был этим солдатом.

— Вторая моя встреча со Сталиным случилась совсем в другой, чем в Крыму, обстановке. Уже на старших курсах меня использовали в качестве переводчика высокого уровня. После окончания МГИМО без проблем зачислили на службу в МИД. Однажды пришлось в срочном порядке заменить постоянного переводчика министра. Строгий педант Молотов работой остался весьма доволен. Вскоре возникла необходимость направления переводчика на встречу Сталина с делегацией английских лейбористов — членов парламента. Чтобы переводить Сталину, требовался отличный уровень знания языка и навыки перевода на высшем уровне. Но Молотов без опасений направил проверенного им лично молодого дипломата на эту встречу. Она проходила на кавказской даче «Холодная речка». После отъезда англичан Сталин поблагодарил меня за хорошую работу и неожиданно для окружающих оставил на даче погостить. Видимо, это был ответный жест на венское гостеприимство отца. Девять дней я был личным гостем вождя. Вряд ли кому в мире из молодых людей того времени удавалось наблюдать так близко и как бы изнутри обыденную жизнь и политическую кухню одного из великих деятелей мира сего. Например, я наблюдал, как Сталин общался с тогдашними руководителями Украины Хрущевым и Кагановичем. И как после их отъезда сказал: хорошие ребята, но вместе им тесно, могут поссориться, надо их развести. И забрал Кагановича в Москву. Довелось участвовать во встречах Сталина с деятелями культуры, и я поразился его познаниям в мировой литературе. Особенно свободному цитированию «Венецианского купца» Шекспира и «Левиафана» Томаса Гоббса. Фактически это были девять дней в школе гения власти. На всю жизнь усвоил я совет Сталина о том, что знание мировой литературы, истории и умение общаться с самыми разными людьми — это главные качества политиков и дипломатов. По этому же поводу как-то за обедом Сталин заметил: «Изучать мировую историю лучше по германским источникам. Немцы глубоко роют».

(Продолжение в следующий четверг).
Раздел : Политика, Дата публикации : 2015-07-09 , Автор статьи :