ПРОБЛЕМА-ТО НЕ МЕСТНАЯ… Позади октябрь — рубежный месяц для племзавода «Бейсуг» из станицы Бриньковской. А в ноябре крупнейшее животноводческое хозяйство Приморско-Ахтарского района может пойти «под нож», лишившись земель под кормовую базу. К непростой ситуации привел земельный вопрос и конфликт интересов.

Практически всю послевоенную историю страны можно отследить в этапах развития племзавода «Бейсуг». В 1951 году возник как колхоз имени Калинина, затем укрупнился в колхоз «Бейсуг», ставший градообразующим для Бриньковской. Вся инфраструктура на колхозные деньги строилась. Хозяйство гремело своими успехами. Перестройка принесла на село помимо растерянности и разрухи такие понятия, как «право на землю», «акции», «земельные паи». Для «Бейсуга» эти процессы, если говорить по факту, мало что изменили: пахотный клин в 8100 га пайщики сохранили. Однако собственники паев, глядя, как в двухтысячных рулит родное руководство, все чаще стали задавать вопросы — и об общем имуществе, и о своей, кровной доле в нем. Общий упадок не просто угадывался по морально износившемуся оборудованию, по старой технике и технологиям — стал системным. Хозяйство катилось вниз! А с ним — и владельцы земли, пай которым стал выплачиваться, мягко говоря, скудноватый. На фоне 2000 кг за пай, который предлагали образовавшиеся в постперестроечный период фермерские хозяйства, плата «Бейсуга» размером в 1200 кг выглядела, прямо скажем, обидной. Люди начали считать и приглядываться к предложениям фермеров.

Между тем в 2010 году бриньковцам сделал предложение крупный агрохолдинг — интегрироваться с предприятием, готовым инвестировать. Смысла отказываться не было — уровень рентабельности «Бейсуга» не выдерживал критики, предприятие нужно было спасать. Речь шла не о заработках — о выживании! Но сказать по чести, пайщики все-таки призадумались. Как-никак, речь о единственной ценности — земле, которая и впрямь кормилица, а тут на предприятии — пришлые люди, назначенцы, не дай Бог что, ищи-свищи — и ни с кого не спросишь. Стали подумывать о передаче паев станичным фермерам, да только срок аренды земли не вышел.

…Земля «Бейсуга» и бизнес-активы на ней стали предметом головной боли и Геннадия Фищука, нового генерального директора хозяйства: поднимать с колен предприятие всегда непросто. Взялся за растениеводство, животноводство по-серьезному, без оглядки на непрофильные обстоятельства. Сейчас, четыре года спустя, Фищук может с гордостью говорить о результатах работы на сравнительных цифрах: если к моменту его прихода урожайность зерновых и зернобобовых была 49,7 ц/га, то сейчас 70 ц/га; надои были 7,5 литра на корову в сутки, сейчас — 19,5 литра. Разница существенная.

Но в рабочей горячке молодой руководитель не учел одного — человеческого фактора…

— Перед приходом каневского агрохолдинга на предприятии уже были закрыты консервный завод, мельница, маслоцех — прежними собственниками, — рассказывает Фищук. — Консервная линия и маслоцех до сих пор закрыты — нерентабельно. На старом оборудовании продукт не отвечает современному уровню, не пользуется спросом. Встал вопрос: покупать новое оснащение, дополнительно вкладываться в линию по рафинированию, фасовке и заниматься как самостоятельным бизнесом? Но до того ли, если основная деятельность не отлажена. При закрытии непрофильных, подсобных производств высвободилось 20 человек, они нашли работу у нас же на предприятии.

Я понимаю, о чем говорит Фищук. В то время, когда пришлось разгребать хозяйственные завалы, не придал значения еще одному «непрофильному» обстоятельству — людской молве. Мощнейшая, скажу вам, штука, посильнее социальных сетей будет. Любой вирус запусти через кумушек — всю станицу охватит.

Кривотолки по Бриньковской пошли разные, в том числе о массовых сокращениях рабочих мест, что сейчас в разговоре со мной и опровергает Фищук. Обрастала слухами его последовательная устремленность к экономической эффективности предприятия: «Варяги стараются побольше дохода получить, выжать все что можно, а потом бросят, уйдут…». Так что решение руководства агрохолдинга поднять арендную плату за пай до 1800 кг зерна против все тех же двух тысяч, что давали фермеры, вызвало только раздражение.

Между тем в 2014-м заканчивается срок аренды земли, пайщики вольны будут передать ее в другие руки. Два года назад в племзаводе стали активно действовать.

Среди шагов, предпринятых руководством «Бейсуга» навстречу арендодателям, — вполне грамотные действия. Был создан отдел по работе с земельными паями и пайщиками во главе с уважаемой в станице еще с колхозных времен Надеждой Алпатовой. Наладили доставку продуктов, установили строгий контроль за их качеством. Надежда Кузьминична говорит:

— Муку искали по всему краю, где самая лучшая, аж из-под Кропоткина у фирмы «Мукерья» закупили. Масло рафинированное, как в магазине, в Абинске взяли…

Еще раз громогласно подтвердили: все налоги с паевых выплат предприятие по-прежнему берет на себя, как и доставку продуктов на дом. Можно вспомнить, что и нематериальную помощь «Бейсуг» оказывает своим «колхозникам» еще по советской привычке: бесплатно помогает в ритуальных услугах, в организации радостных торжеств… Но это так, по умолчанию… Главное — племзавод ввязался в гонку цены за пай. Ежегодно поднимается стоимость каждого из 6,8 паевого гектара, стараются не отстать, а то и опередить фермерские расценки. Этой весной стоимость за пай выросла до рекордных 3,5 тонны зерна, по два мешка сахара и муки, 40 литров масла. Фищука пайщики хвалят: душа-человек, за чем ни обратись — поможет.

Но, похоже, битву за паи «Бейсуг» проиграл. И проигрыш этот объясняется вовсе не географической принадлежностью к другому району — в конце концов, все на одной территории живем; не профессиональной подготовкой команды — здесь как раз тоже все на уровне. В борьбе за основной актив сошлись стенка на стенку предприятие и местные фермеры, каждый по-своему стараясь влиять на центр принятия решений — пайщика.

Племзавод видит в партизанской агитации, которую развернули фермеры, недружественные шаги и перечисляет такие методы работы с людьми, как дезинформация, посулы, давление.

Мария Дмитриевна Хорушко 40 лет проработала дояркой в «Бейсуге». Как на пенсию вышла, отдала свой пай местному фермеру. А в этом году решила вернуться в колхоз.

— Уговаривали меня фермеры, скандалили. Но я сделала по-своему.

— Почему же решили вернуться? Фермеры хорошо платят…

— Платят, — соглашается. — Но я же не одна работала в колхозе. На ферме остались Оля Дьяченко, Нина Мартынюк… Как-то встретились, а они говорят: «Вот ты забрала свою землю, колхоз закроют, где нам и нашим детям работать?».

Возвращенцы в «Бейсуге» и впрямь есть. Василий Екатериненко, Антонина Онищенко, Дмитрий Бутко, Евгений и Светлана Поповы, Татьяна и Виктор Митины… — несколько десятков человек. Люди, увидев рачительное хозяйствование и уважение к пайщикам, потянулись обратно.

Как правило, это колхозники-пенсионеры. К одному из фермеров старики-родственники обратились с просьбой: мол, извини, душа не на месте — хотим снова землю в колхоз отдать.

Их аргументы выше прагматики. Для многих «Бейсуг» — не просто хозяйство, а образ жизни. Семьи заводили, детей родили, поднимали. Жизнь здесь прошла, другой не видели. И для Серафимы Авраменко родное хозяйство — гораздо больше, чем место работы.

— Такой колхоз взять и растянуть! А если б раньше зробыли, як сейчас, — никто не сдал бы земли. А то ж 1200 кг пшеницы, мешок сахара, мешок муки, 25 литров масла — оце все.

Об этой же экономике говорил и Юрий Макаренко, бывший пайщик «Бейсуга». Он землю отдал фермерам — свой и родительский паи.

В феврале текущего года стартовала серия собраний участников общедолевой собственности ОАО «Бейсуг». Понятно, каждый владелец земли шел с готовым решением по поводу судьбы своей собственности. Иные документы на землю передали фермерам загодя. А кто-то и доплату к паю от фермеров под будущее сотрудничество вот уже год-два как получает. Фермеры перетягивают землю из предприятия, аккуратно-точечно влияя на пайщиков? Да. И это никем не запрещено. Бизнес есть бизнес!

Пятьдесят один процент пайщиков проголосовали за выход из «Бейсуга». Как ответный шаг, оставшиеся участники общедолевой собственности обжаловали решение о выводе земли — мол, не полностью соблюден закон. Районный суд не поддержал их требований, как и краевой, оставив решение в силе. Надежда на арбитражный суд есть, но небольшая. В ноябре истекает срок последних договоров, и «Бейсуг» лишится половины хозяйства: из 8100 га уйдут 3800.

А собственно, в чем проблема? Посредством свободного волеизъявления пайщиков одни бизнесмены отжали землю у других. Обычное дело. Если б не одно обстоятельство: «Бейсуг» — единственное в районе хозяйство, занимающееся животноводством. Специализация — племенной крупный рогатый скот, молочное производство. Ежедневно 18 тонн бейсугского молока высшего сорта забирает компания «Вимм-Билль-Данн» с ее жесткими требованиями к качеству. С уходом практически пятидесятипроцентного пахотного клина хозяйство лишится кормовой базы.

— Нам ничего не останется, как пустить стадо под нож, — говорит Фищук. — Первые два года работали с КРС себе в убыток, но не бросили. Жалко, основа для начала была в виде хорошего генофонда — местный районированный скот. Поменяли полностью содержание скота, перешли на другую технологию. Закупили голландское оборудование, в том числе доильное. Купили 200 племенных голов, провели «голштинизацию», соединив выносливость красной степной с заморской продуктивностью. Построили три ангара под молодняк, к шести корпусам для взрослых особей добавили седьмой. В животноводство племзавода «Бейсуг» вложено более 100 миллионов рублей, что никак не вяжется с бродящими по Бриньковской слухами, будто животноводство здесь — ширма, а само хозяйство — на грани чуть ли не банкротства.

Сегодня в хозяйстве КРС — 2485 голов, из них 1050 — дойное стадо, 235 — нетели…

А еще в животноводческой отрасли «Бейсуга» — 120 человек. С исчезновением коров, с консервацией ферм все они рискуют оказаться безработными. В сплошь растениеводческих хозяйствах доярки, зоотехники, скотники, ветеринары вряд ли будут востребованы.

Алла Леонидовна Грузин дояркой работает шесть лет. Как прежде работали в «Бейсуге» ее мама, тетя, бабушка. Сейчас утренняя дойка прошла, скоро дневная.

— Сколько надоила сегодня? — она идет к электронному счетчику: — Около 480, за сутки будет 1400 литров.

— А как платят, сколько?

— Через ведомость платят, чистыми чуть за 20 тысяч выходит.

— Хватает?

— У меня муж работает скотником, хватает. Больше в районе не заработаешь.

Да нет, больше заработать можно тут же на ферме, если до 10000 литров в год надаивать, как Людмила Нестеренко.

— Тридцать тысяч получаю на руки… — говорит, а доярочки в форменной одежде обступили, вспоминают былые времена, когда навоз лопатами из окон кидали. Сейчас в корпусах тепло, стерильно, чисто.

— В туфлях на работу ходим, — для села говорящий о многом факт… А главное — девчата и бабоньки, рассказывая о жизненных планах, по-прежнему связывают свое будущее с племзаводом. Надеются.

На излете боевых действий 14 сентября в контору племзавода пришло письмо из краевого минсельхоза:

«…Уважаемый Геннадий Владимирович!

Сообщаем Вам, что по итогам бонитировки за 2013 лучшие животные маточного стада Краснодарского края занесены в Государственную книгу племенных животных красной степной породы. Животные Вашего хозяйства отмечены как лучшие в ГПК РФ».

На подворье представителя фермеров Александра Голубочки — чисто. Ухожено. Хозяин чувствуется во всем. Не зря старожилы района мне говорили:

— Все пятеро фермеров, к которым отходит земля «Бейсуга», — крепкие хозяйственники. Используют элитный семенной фонд. Высокая культура земледелия, оснащение техникой — выше среднерайонного. Так что земля не потеряет ни в качестве обработки, ни в агроприемах, ни в количестве внесенных минеральных удобрений, ни в средствах защиты растений.

Александр Георгиевич отдает должное усилиям Фищука:

— Работает очень хорошо. С колен хозяйство поднял. Но плохое наследие и плохую память оставило людям прошлое руководство.

Причину массового оттока паев видит именно в этом. И еще — в большем доверии к местным предпринимателям:

— В Бриньковской пять с половиной тысяч населения — люди связаны многолетними многоуровневыми отношениями. Паи отдают по личным симпатиям, по личному доверию…

У моего собеседника 1733 га обрабатываемой площади, специализируется на растениеводстве и переработке. В ноябре к нему отойдут 700 га. Кому-то достанется 1200 га, кому-то — 800, есть и наделы в 30 гектаров. Все предметно заняты растениеводством как основной отраслью, плюс у кого-то садоводство, рыбодобыча.

— А почему никто из фермеров животноводством не займется? — спросила Юрия Ивановича Чубарца, фермера из хутора Свободного. Он ситуацию в Бриньковской знает и фермерам сочувствует.

— Нерентабельно! — улыбается моей наивности. — Очень длинные деньги…

Деньги длинные настолько, что, по словам заместителя главы Приморско-Ахтарского района по вопросам АПК Сергея Кичия, чтобы запустить «с нуля» даже не брошенную, а законсервированную ферму, нужны очень большие затраты. И финансовые, и временные. Знает, что говорит — зоотехник по образованию, тридцать лет в отрасли и неполный год во власти:

— Определяющим фактором в данном случае является то, что производство в этой сфере наиболее капиталоемкое и медленно окупаемое в сравнении с другими секторами. При том, что живая копеечка поступает ежедневно и закупочные цены на сегодняшний день высокие, производственный цикл в этом бизнесе растянут на годы. Фермеры не рискуют инвестировать средства в столь долгосрочные проекты, хотя, я уверен, животноводство сегодня — рентабельная отрасль. И «Бейсуг» — пример тому.

Кичий не просто озабочен — он бьет тревогу: при потере животноводческой специализации «Бейсуга» эта отрасль просто исчезнет с экономической карты района. К двадцати брошенным фермам добавятся еще две. Уменьшатся и налоговые поступления. Налоги крупных хозяйств, как правило, всегда выше фермерских, поэтому с тех земель, что ушли от племзавода, уже не получишь 21 миллион — максимум 10868 тысяч.

Да и для социальной обстановки в районе перекос в структуре экономики — 120 фермерских хозяйств и всего два крупных — не сулит ничего хорошего. В условиях недостатка рабочих мест на селе многопрофильное крупное хозяйство имеет больше свободы маневра в трудоустройстве.

С приходом нового главы Приморско-Ахтарского района Валерия Спички власть стала активнее вникать в интересы местного агробизнеса. Появились вопросы по использованию земель, по налогообложению, по участию фермерского сообщества в решении проблем районного масштаба. Создан сельскохозяйственный актив. Похоже, район намерен отстаивать свои социальные интересы и приоритеты развития. Рычагов для этого не много, но есть — авторитет главы, административный ресурс.

И, возможно, такая наступательно-деловитая позиция поможет найти выход из, казалось бы, патовой ситуации, в какую попал племзавод «Бейсуг». Ведь в том же Приморско-Ахтарском районе уже случались прецеденты, когда хозяйству, изъявившему готовность заняться животноводством, предоставлялись под эти цели муниципальные земли. Хотя на сегодняшний день все земли в работе.

Но как бы ни решился вопрос с проблемой «Бейсуга», он наталкивает на размышления гораздо шире и трагичнее. Согласно цифрам Росстата РФ по состоянию на конец декабря 2013 года поголовье крупного рогатого скота в хозяйствах всех сельхозпроизводителей России составляло 19,5 миллиона голов, что на 2,3 процента уступало показателю предыдущего года и на 2,5 миллиона голов меньше, чем было в СССР в 1922 году — после революции, Гражданской войны и большевистских продразверсток. Это самый низкий показатель за последние сто лет! Мяса мы производим в шесть, молока — в четыре раза меньше, чем в 1990 году. Все это время в страну неуклонно возрастал поток импорта, достигнув 45 процентов в структуре продаж продуктов животноводства. Практически полное отсутствие господдержки отечественных производителей в 90-е годы поставило страну за грань продовольственной безопасности. По оценке экспертов, порогом является 20 процентов импорта.

Каким образом в данных условиях решать проблему импортозамещения? Этот вопрос обсуждался на Госсовете по экономике, прошедшем в Кремле 18 сентября, где президент Путин говорил о необходимости экономического рывка.

Этот же вопрос практически дословно задали мне, когда уезжала с молочной фермы «Бейсуга». Главный зоотехник старался бодриться, говорить о планах, добавляя осторожное «если все будет нормально». Потом, досадливо цыкнув, вздохнул:

— О людях не думают. А кто страну кормить будет?

Краснодар — Приморско-Ахтарский район — Краснодар.
Раздел : Кубань аграрная, Дата публикации : 2014-11-13 , Автор статьи : Карина МИРАКОВА