ПАМЯТЬ СЕРДЦА СВЯТА! Немного перефразированная строка из известной песни «На безымянной высоте» подходит к оставшимся в живых защитникам Пашковской переправы. Уходят в мир иной ветераны, их остается все меньше. Из тех 17-летних мальчишек, сражавшихся летом 1942 года за Краснодар, в живых сегодня осталось только трое. Один из них — Сергей Григорьевич Дробязко. Казаки Екатеринодарского районного общества — частые гости ветерана. На прошлой неделе у него побывали заместитель атамана Екатеринодарского РКО Николай Левен, председатель совета стариков Александр Борщов и председатель совета казаков-ветеранов Михаил Обласов. Они подарили Сергею Григорьевичу недавно вышедшую в свет книгу «Казачьи регалии», поделились планами, рассказали потомственному казаку о жизни и делах Екатеринодарского отдела.

В этом году ветерану исполнилось 89 лет. Несмотря на свои годы, он до мельчайших подробностей помнит события военных лет.

Лето 1942 года. Немецкие войска рвались к Краснодару. Наше командование спешно организовывало защиту кубанской столицы. Помимо кадровых частей в армию призывали вчерашних выпускников школ.

— Нас построили и по одному вызывали для получения оружия, — вспоминает ветеран. — Выдавали трехлинейки, у некоторых из них приклады были неотшлифованные, непокрашенные. Видно, что винтовки только-только с оружейного завода. По строю прошел слух, что винтовок на всех не хватит. Строй сломался, и все бросились за оружием. Я увидел противотанковое ружье и, пользуясь своим высоким ростом, пробился через ребят и вооружился им. Вторым номером был Павел — мой сверстник, живший в одном из пригородных совхозов.

Наспех сколоченную роту направили под станицу Динскую. Не успели свежеиспеченные солдаты вырыть окопы, как поступила новая команда: спешно сниматься с позиций и выдвигаться в сторону Краснодара.

— После ночного марша нас построили и зачитали приказ Сталина № 227 — «Ни шагу назад». К тому времени наша армия отступала, только что был сдан Ростов, поэтому и был издан этот приказ.

Двигаясь к переправе через Кубань, вновь сформированная часть попала под обстрел вражеской артиллерии.

— Было ясное утро, голубое небо — и вдруг в нем начали появляться шрапнельные разрывы. Мы рассредоточились и бросились бегом к переправе. Только наступила наша очередь садиться в лодки, наспех собранные в окрестностях, как сзади послышалась стрельба — это открыли огонь немецкие мотоциклисты, севшие нам на хвост. Наши части были не обучены, деморализованы, не хватало опытных командиров, поэтому никто не организовал боевого прикрытия. Какая-то рота спешно заняла оборону и прикрывала переправу. На середине реки, куда доплыла наша лодка, к ней прибило человеческий труп. Так я впервые своими глазами увидел смерть.

Переправившись через Кубань, Сергей Дробязко вместе с товарищами укрылся в редком лесочке. В небе постоянно кружила «рама» — разведывательный самолет «Дорнье». Рядовой Дробязко решил испытать в деле противотанковое ружье.

— Я читал в газетах, что наши бойцы из ПТР уничтожали не только вражеские танки, но порой сбивали и самолеты. Мы с Павлом зарядили ружье, я взял упреждение и нажал на курок. Отдача была настолько сильной, что меня сбило с ног, а «рама» продолжала кружить как ни в чем не бывало. Специальной деревянной колотушкой вернул затвор в положение для зарядки патрона, подготовился к выстрелу, уперев сошки ПТР к дереву, и нажал на курок. И снова упал на землю, только не от отдачи, а от удара в ухо командира роты. «Ты что, такой-сякой, позицию демаскируешь! — набросился он на меня. — Я тебя в штрафную роту отправлю!». Если бы к нему не прибежал посыльный с донесением, кто знает, чем бы дело закончилось.

Часть, в которой служил Сергей Дробязко, заняла оборону на участке несколько выше Пашковской переправы в районе дамб. Кубань несла горящие остатки деревянного моста.

— Днем ранее Пашковскую переправу защищали такие же пацаны, как и мы. Их прижали к берегу и, не дав возможности переправиться на нашу сторону, взорвали мост. Кто мог плавать, спаслись.

Пришлось почти всю ночь углублять окопы, которые кое-как отрыли красноармейцы, стоявшие там раньше. Глиняную закаменевшую дамбу долбили саперными лопатками, сбивая руки в кровь. Отрыв окоп и две щели, Сергей с Павлом следили за противоположным берегом Кубани, занятым немцами.

— Как таковой сплошной линии обороны не было. Наше отделение прикрывало большой участок, имея всего лишь противотанковое ружье и два станковых пулемета. Тем не менее мы готовы были драться до конца.

Утром по позициям открыла шквальный огонь немецкая артиллерия, заранее пристрелявшись по участку, где мы держали оборону. «Юнкерсы» заход за заходом сбрасывали бомбы, сравнивая все живое с землей. Одна бомба упала рядом с нашим окопом. Меня привалило землей. Когда удалось поднять голову, я увидел, что щели, где находился мой второй номер, нет. Там была большая воронка. Павла разорвало прямым попаданием. Мне никак не удавалось освободиться из-под завала. Подняв глаза, увидел, что рядом с окопом стоят три немецких солдата. Один из них, тыкая в меня автоматом, спрашивает: «Юде?». «Их бин русский», — отвечаю. Другой немец, засмеявшись, помог вылезти из завала.

Мне было все рано, убьют меня или нет. Голова гудела от контузии. Была бы хоть малейшая возможность сопротивляться, я бы ею воспользовался. Но что можно сделать голыми руками с тремя вооруженными до зубов противниками? Тогда я убедился в зверстве фашистов. Наш командир взвода, уцелевший под обстрелом, побежал назад. Причем бежал он грамотно, зигзагами, чтобы не попасть под огонь. Два немца по очереди пытались попасть в него, стреляя короткими очередями. Третий немец, судя по нашивкам унтер-офицер, засмеялся и ударил одиночными. Одной из пуль наш командир был убит.

Потянулись месяцы плена. Сергея Дробязко перебрасывали из одного концлагеря за другим — в Краснодаре и его окрестностях. Кормили баландой, спали пленные на земле. В один из октябрьских дней Сергею с помощью одноклассников, попавших в облаву на Сенном рынке и втеревшихся в доверие к коменданту лагеря, удалось бежать. Он прятался то дома, то у друзей до прихода в Краснодар нашей армии. Встав в строй, Сергей Дробязко не стал рассказывать о плене. Иначе после немецкого лагеря угодил бы в советский или, в лучшем случае, в штрафную роту.

Сергея Дробязко направили в учебный батальон, где он стал командиром минометного расчета.

— Какое-то время пришлось воевать в расчете сорокапятки. Эту пушку называли «Прощай, Родина» из-за больших потерь в сражениях с танками на открытых позициях. На счету нашего расчета было несколько уничтоженных дотов и пулеметных точек. Был я и командиром отделения в пехоте, которая несла огромные потери, взламывая немецкую оборону на Украине. Наша дивизия форсировала Северский Донец и пошла на Харьков, буквально наступая врагу на пятки. Там я получил первое ранение. В медсанбат не пошел, боялся отстать от своей дивизии.

В феврале 1943 года под Кривым Рогом сержанту Сергею Дробязко пришлось командовать стрелковым отделением.

— Немцы пошли в контр-атаку. Нас сначала накрыло танковым огнем, а затем ударила артиллерия. Близким разрывом меня контузило. Ночь пролежал на краю воронки. Ни говорить, ни пошевелиться не мог. Ног совсем не чувствовал. Утром на меня наткнулась трофейная команда, которая также собирала тела убитых. Только меня собрались грузить на подводу, где лежали трупы, как один из солдат воскликнул: «Он живой!».

Потянулись долгие месяцы госпиталей. Сергея Дробязко настолько сильно контузило, что у него отнялись ноги. Никто из медиков ничего сделать был не в силах. На ноги его поднял грузинский врач в госпитале в Гори: парил его в лекарственных травах, мазал каким-то особым составом из глины.

День Победы Сергей Дробязко, окончив школу младших авиационных специалистов, встретил на одном из подмосковных аэродромов. Несколько лет он служил в авиационной части. Летал на бомбардировщиках. В 1950 году демобилизовался, окончил геологоразведочный институт и колесил по всей стране в поисках полезных ископаемых. Сергей Григорьевич — автор книги «Путь солдата», в которой он описал все, что выпало на его долю.

— Накануне 70-летия Победы мы хотим увековечить память тех, кто защищал Пашковскую переправу, — рассказал заместитель атамана Екатеринодарского РКО Николай Васильевич Левен. — В дальнейшем планируем проводить ежегодные поминовения, приглашать учеников казачьих классов, студентов. Они должны знать людей, отдавших свои жизни, защищая наш любимый Краснодар.
Раздел : Общество, Дата публикации : 2014-10-28 , Автор статьи : Сергей КАПРЕЛОВ