(Окончание. Начало в номере за 19 сентября).

Именно сюда две тысячи лет назад прибежала, спасаясь от язычников, юная христианка Фекла. Ничем не могли ее запугать: ни сожжением — пошел дождь и потушил костер, ни голодными львами — те стали ластиться к ней как котята. И все же вынуждена была скрываться. Преследователи все ближе, а бежать некуда. Путь преградила гора Каламон. С последней пламенной молитвой о спасении обратилась Фекла к Богу. И произошло чудо. Могучая скала от земли до облаков раскололась надвое, образовав узкий извилистый проход. Девушка бросилась туда. И спаслась.

Сейчас здесь селение Маалюля. Именно в нем и идут бои правительственных войск с боевиками террористической группировки «Ан-Нусра», которые оскверняют христианские святыни. А было так благостно видеть мирную Маалюлю островом христианства. Монастырь святой Феклы, церковь ее имени, окрестные горы сплошь с устроенными издревле лежанками для пришедших сюда за спасением от хворей болящими. Фекла спасала от недугов. Жила в гроте, в нем и похоронена. В уголке — родник, к живительной влаге — очередь паломников. Корнями уцепившись за скалу в глубине грота, стелет под потолком свой ствол дерево, а ветви выбрасывает уже на свободу, под солнце. Все было сохранено, все оберегалось. Но пришли варвары…

Непременно в Маалюле надо пройти путем Феклы, по тропе через разверзшуюся гору. Трудно представить себе это только капризом природы. Гора действительно разломилась, вид такой — представьте себе булку хлеба, вручную разделенную пополам. Тропинка петляет, обходя ручеек. Сыро, довольно мрачно. Но вот и просвет — ты на горе. Вид потрясающий. Маалюля как на ладони: и храм, и монастырь, и грот, и лежанки. А на более высокой горе, самой высокой в округе, у самой вершины — белый крестик на голубом фоне.

В 325 году в царствование императрицы Елены в Иерусалиме нашли крест, на котором распяли Христа. Чтобы эта весть поскорее облетела христианский мир, на вершинах холмов зажгли сигнальные костры. Здесь костер горел именно в том месте, что обозначено крестом на скале. Традиция сохранилась, жива и поныне. Маалюльцы каждый год жгут костры, смотрят, чей горит дольше, поют песни на языке Господа.

Везде — приметы сгоревших костров, пепелища. Но не это формирует ощущения и состояние. Вы представьте себе: каждый камешек, каждая песчинка и даже вот тот вон валун могут быть свидетелями событий двухтысячелетней давности, связанных с короткой жизнью и великой миссией на земле Спасителя. Уже на выходе из разлома виден католический монастырь святых мучеников Сергия и Вакха. Нас пустили и в него. Здесь в отличие от православных святынь более аскетичная обстановка — она и в архитектуре зданий, и в убранстве. Дополняет ощущения стройное, доносящееся откуда-то с первого этажа церковное пение монахов. А потом — часовня, где торгуют разными товарами — как везде у церквей. Но здесь можно купить аудиокассету с «Отче наш» на арамейском языке, при этом вас причастят рюмочкой церковного вина. Есть книги, иконы, сувениры. Никто не фиксирует внимание на том, православный ты, католик ли — христианин и все. Да так и в Маалюле люди жили, мирно, с общими праздниками и заботами, со своими традициями, как-то другим не мешающими. Сегодня они помешали экстремистам, все сразу стали неугодны, а христиане, говорящие и на арамейском, и на арабском, в первую очередь. Так они, эти повстанцы, с режимом Асада сражаются или с народом? Вот в чем беда-то!

Был и необычный объект. Это сохранившийся здесь же языческий храм. Поверьте, куда в нем ни станешь — все каким-то холодом сквозит. «Отчего, как думаете?» — спросил наш гид. Да Бог его знает. А вы посмотрите, пять алтарей, вот энергия и бродит, вот дурные магнитные силы и хотят вышибить из нас, христиан, дух. Турист — он человек особого настроя, что рассказывают, тому и верит. Но тут мы сошлись: все решили, что так оно и есть и поспешили на простор. Вырвется ли Маалюля, да и весь сирийский народ на свежий воздух и станет жить как жил веками, вот вопрос сегодня.

Отвлекусь немного. Один из величайших храмов мира — мечеть Омейядов в Дамаске. Как и положено, сняли обувь. На жену надели синий балахон, закрывающий, в общем, все, кроме лица. И вошли. Беспрепятственно. Все описывать — история длинная. Один эпизод всего лишь. В восточной части зала часовенка. Сквозь решетки, сплошь увешанные замками с записочками, и стекла можно разглядеть большую надгробную плиту. Здесь захоронена христианская реликвия, которую чтут и мусульмане, — голова Иоанна Крестителя. Мусульмане называют его пророком Яхья. Приходят, просят о помощи, оставляют послания. Так все понятно и близко, так тесен и неразделим наш мир, так хрупок он и постоянно находится под возможностью удара. Вздумай кто-то кого-то свергнуть, найди он повод, а уж тогда под пули попадают все — и христиане, и мусульмане, и святыни, и самые бедные жилища людей.

А это уже сообщения наших дней. Правительственные войска пытаются выбить группировки «Джебхат ан-Нусра» из Маалюли. Но это непросто: экстремисты захватили высоты, используют снайперов, военнослужащие опасаются бить из тяжелых орудий, чтобы не порушить святыни. Осложняет ситуацию тесная застройка домов — а там люди. И это уже не первую неделю! Христиане, кто смог, убежал. Рассказывают, что моджахеды называли их крестоносцами и под прицелом заставляли принять ислам. На похоронах погибших христиан толпа скандировала: «Маалюля — это рана Христа!»

7 сентября жители Маалюли отправили письмо в Конгресс США, сообщает один из христианских арабских порталов: «Террористы и убийцы... атаковали город, нарушив безопасность домов, монастырей и церквей, оскверняя иконы, требуя, чтобы люди оставили свою веру и перешли в ислам. Это преступность, направленная на христианские города, и терроризм, обращенный на христиан, и это — только часть большого плана вытеснения христиан от наших родных очагов.

Такое происходит сейчас, когда государство еще сильно. Но что же будет, когда оно ослабеет, когда ВВС США будут бомбить Сирию?»

Известно, что с начала этой самой кровопролитной в XXI веке войны в Сирии уже разрушено более 30 церквей: 10 в провинции Хомс, 7 — в провинции Алеппо, 5 — в Дамаске, 5 — в провинции Дэйр-эз-Зор, 3 — в Латакии, 2 — в Идлибе и одна — в Ракке.

Битва за Маалюлю продолжается. Во имя справедливости я просто обязан сказать, что продолжается битва и за всю эту страну. Российская дипломатия сумела обозначить вектор мирного развития ситуации. Нет, не во имя Асада, а во имя сирийского народа, всего, христиан и мусульман, страдающих одинаково.

Никогда не думал, что мое туристическое, что уж греха таить, праздное порой любопытство с годами переплавится в одну из основ мироощущения. Тогда, вернувшись из творческой командировки, писать о Сирии не стал. Подумалось: уже написано о святынях древней страны столько, что могу сказать я нового?

Да вот как оно вышло. Нет, не со мной. А с теми, кто и в ту пору молился своим богам в Алеппо, Маалюле, Дамаске, Сайданае, во всей Сирии.
Раздел : Общество, Дата публикации : 2013-09-26 , Автор статьи : Александр ГИКАЛО