Пальгову — 28, но мне хочется называть его исключительно по имени-отчеству — крепкий, серьезный, уверенный в себе. Настоящий мужик, словом. Может, у них там, в Сибири (он из-под Омска), все такие?

— Не все! — улыбается жена Лилия (ей 26). — Папа у нас герой — служил в Омском ОМОНе, был полгода в командировке в Чечне, участвовал в боевых действиях…

— А это наше продолжение — Полина Павловна Пальгова и Платон Павлович Пальгов, — теперь улыбается Пальгов-старший. — Правда красиво звучит?

Очень. И вообще, у вас, господа Пальговы, семья очень красивая. Вот они на фотографии все вместе в своей маленькой уютной квартирке по улице Тепличной в поселке со странным немецким названием Найдорф (это Динской район). И как только занесло их в этот далекий кубанский уголок из родной Омской области?

— Захожу, как всегда, в молочный отдел за кефиром. А там вместо знакомой бабульки — красавица из сказки. Я — как тот кот около сливок — за два месяца весь молочный ассортимент перепробовал в особо крупных размерах, а потом все-таки спросил: «Что ты делаешь вечером?». Такое чувство, что знали друг друга всю жизнь… 11 июля 2005 года было первое свидание, а 11 февраля 2006-го сыграли свадьбу.

Намечалась очередная командировка в Чечню, и нужно было выбирать. В те первые полгода боевых действий Павел потерял трех близких друзей, у одного из них во время их командировки в Омске родился сын, и он даже его ни разу не увидел.

Павел выбрал мирную жизнь. Знакомые предложили переехать в Сургут — приличная работа во вневедомственной охране, семейное общежитие. Сначала все шло нормально — работал в милиции, родилась Полинка… Так и не дождавшись обещанного жилья, перебрались к друзьям в Краснодарский край. Второй год уже здесь. Нашли недорогую квартиру, стали осваиваться, обживаться. Вода была в колонке (метров за двадцать) — провел в квартиру, установил душ, собираются покупать электрический водонагреватель, а пока греют воду большим кипятильником на плите. Разобрал и практически переделал печку, дрова заготовил еще в апреле. На двух маленьких огородиках посадили овощи и зелень.

— Собрались по моей инициативе и подъездом сделали десятиметровую бетонную дорожку к дому — теперь Лиля спокойно может проехать с коляской и Полинка не прыгает в детсад через лужи по кочкам.

Пальговы на самом деле — редкая семья. Их брак крепок, семья дружна, а в доме на улице Тепличной — мир и любовь.

В небольшой комнате — двухъярусная детская кровать, мягкая мебель, комод, набитый костюмчиками и платьями Полины Павловны — ей пятый год, а также ползунками и чепчиками трехмесячного Платона Павловича — он тоже уже улыбается и узнает своих. Без слов ясно, как сильно Пальговы любят эту полную хлопот жизнь и свою пусть скромную, но такую теплую и светлую супружескую идиллию.

Листаю семейный альбом. На фотографии — Павел со своим 16-килограммовым ПКМ, на фоне какой-то ободранной стены, где кто-то написал огромными буквами: «Самое худшее — блуждать в чужих краях. Самое лучшее — знать, что дома тебя любят и ждут!».

Платон Павлович Пальгов появился на свет 28 июля.

Зная, что и как (после рождения первой малышки), Лилия и Павел ничего не боялись. Знали, что будущая дважды мама здорова и полна энергии. Были уверены, что их ребенок появится на свет без осложнений.

«Уважаемая редакция! Обращаюсь к вам с просьбой разобраться и помочь нам в нашей беде, — это уже из письма в «Вольную Кубань». — Я являюсь участником боевых действий во второй чеченской войне. Был на передовой, с честью выполнял свой воинский и гражданский долг. На войне беда меня обошла стороной. Удар в спину я получил сейчас, в мирное время. Этим летом, в июле, у нас родился второй ребенок, сын. Однако радость была омрачена тем, что ребенок родился с отсутствием 2/3 левой руки.

С женой мы состоим в браке с 2006 года, имеем четырехлетнюю дочь. Отношения в семье хорошие, не бывает скандалов, конфликтов. Мы хотим иметь многодетную семью, так как все предпосылки для этого имеются. Мы с женой — молодые, здоровые люди, без вредных привычек, любим детей и готовы посвятить свою жизнь их воспитанию. После того как нам стало известно о беременности жены, она сразу же встала на учет в участковую больницу по месту жительства и находилась под наблюдением врача вплоть до рождения ребенка.

Лилия строго выполняла все рекомендации врача. Прошла обязательное трехкратное скрининговое ультразвуковое исследование, которое проводится беременным женщинам: в срок 10—14 недель, в 20—24 недели и в 32—34 недели, когда уже выявляются пороки развития с поздними их проявлениями, а также в целях функциональной оценки состояния плода. Кроме того, непосредственно перед родами она прошла УЗИ в Динской ЦРБ. Врожденных пороков развития на всех четырех УЗИ обнаружено не было.

26 июля 2010 года жена пошла на очередной осмотр в Нововеличковскую участковую больницу, по итогам которого ей предложили лечь в стационар. 28.07.2010 года ей было сделано кесарево сечение в больнице Динского района. Показаниями к оперативному вмешательству стало, как нам объяснили, появление отечности кистей и голеней, а также поперечное положение плода.

Страшно подумать, и особенно теперь, когда маленький Платон — самый любимый и дорогой для всех нас человечек, что нам, вероятно, подменили ребенка. Эти мысли возникли сразу, и до сих пор мы не можем их исключить — как на четырех (!) УЗИ специалисты могли этого не заметить? Считаю, что необходимо назначить и провести генетическую экспертизу. Здесь мы очень рассчитываем на вашу помощь и поддержку, потому что, когда мы сообщили о своих сомнениях, районный акушер-гинеколог И.И. Беркоз сказала, что это полнейший бред, и пообещала, что подаст на нас в суд.

Мы до буквы изучили данные, полученные в результате проведенных исследований, где полностью и подробно, в миллиметрах, указывались размеры всех частей тела плода. Опираясь на эти данные, видим, что на момент проведения УЗИ они визуализировались полностью и были указаны все размеры верхних и нижних конечностей — до миллиметра! В графе «Врожденные пороки развития плода» — «Данных не обнаружено». Причем во всех случаях в графе «Визуализация» — не «затруднена», а «удовлетворительная»! Все три УЗИ были проведены специалистами Динской ЦРБ. Четвертое УЗИ проводилось непосредственно перед родами.

В течение всего срока беременности моя жена наблюдалась у врача-гинеколога Г.Н. Асаян в Нововеличковской участковой больнице. Каких-либо аномалий в развитии ребенка и осложнений беременности ею выявлено не было. Не предлагалось пройти и скрининг на возможные уродства. Нам стало известно, что существует приказ министра здравоохранения РФ № 457, который обязывает врачей в целях совершенствования пренатальной (дородовой) диагностики в профилактике наследственных и врожденных заболеваний у детей, предупреждения инвалидности проводить всестороннее комплексное обследование беременных женщин. Конечно, ничего сделано не было. Это еще больше убеждает нас в том, что ребенок, наш ребенок должен был родиться здоровым и без дефектов, без врожденных пороков развития.

Платон родился в 9 утра 28 июля, и только ближе к вечеру мою жену поставили в известность о случившемся. Хотя «поставили в известность» — не совсем то слово. Дежурная медсестра сказала: «Здоровенький, но части руки нет. Вы знали об этом?». Я представляю состояние Лили, она не знала, что и думать, спрашивает сестричку: «А при кесареве не могли повредить?». Так никто ничего ей и не объяснил. Она весь следующий день прорыдала, но, кроме медсестры, которая делает уколы, к ней никто так и не подошел.

Почему врачи не сообщили мне о случившемся? Ведь они обязаны были это сделать, тем более что при поступлении в роддом в приемном отделении при заполнении медкарты жена указала именно мой номер телефона! Очень бездушно, цинично и как-то обыденно произошло все это. Вместо того чтобы как-то психологически помочь жене осмыслить случившееся, врачи оставили ее один на один с этой страшной бедой, да еще и в палате она была одна, никто и ничего ей не посоветовал чисто по-человечески.

Так и находилась она в полном одиночестве до момента выписки, и на четвертые сутки, 31-го, с не снятыми еще швами, она была выписана из роддома. В листке выписки была указана другая дата, на пять дней позже — 04.08.2010 года. А в листе выписки сына указано — 01.08.2010 года, хотя он был выписан одновременно с Лилией, 31-го. Чем вызвана такая путаница в датах — опять все той же халатностью или чем-то похуже? Не много ли для одной районной больницы?

И теперь скажите: как нам не сомневаться после случившегося? Конечно, у нас и в мыслях не было отказаться от ребенка, оставить его в роддоме. Любим, ухаживаем, еще больше жалеем, может быть, чем жалели бы здорового, полноценного, но после произошедшего мы не верим врачам. Понимаем, что врачи не боги, суждено было родиться этому человечку с таким пороком — значит, судьба, понимаем, что здесь изменить что-либо сложно, а может быть, невозможно. И это можно понять и принять, но мы должны получить ответ: почему так все произошло? Если это генетика — один разговор, но когда налицо допущенная врачами халатность — они должны ответить за свои врачебные ошибки, понести заслуженное наказание. Ну а если это подмена (что уже уголовно наказуемо) — разговор абсолютно другой. Для нас это самое страшное.

Надеемся, что результаты генетической экспертизы (нам говорят, что это возможно только в рамках возбужденного уголовного дела) помогут прояснить картину случившегося и дать ответ на интересующий нас вопрос. В любом случае, при любом исходе дела мы не собираемся отказываться от ребенка, отдавать его, но мы хотим и обязаны знать всю правду о произошедшей трагедии, ее причины.

В настоящее время мы занимаемся нашим ребенком, постоянно бываем на приеме у врача, занимаемся вопросами, связанными с признанием нашего сына инвалидом для установления группы инвалидности и т.д. Мы не жаждем крови, но лица, допустившие подмену ребенка или совершившие служебную халатность, допустив грубые диагностические ошибки, должны быть наказаны, чтобы на примере нашей беды не были допущены подобные случаи впредь.

С уважением Павел Пальгов».

— Знаете, у нас мир с ног на голову перевернулся тогда, в июле… Мы долго говорили с Лилей о том, что произошло… Отправь нас врачи в ранний срок беременности на УЗИ в край, там бы определили патологию, и, возможно, мы решились бы не рожать на свет малыша, которому столько теперь предстоит вынести в жизни, — говорит Павел. — Даже если бы мы знали об этом заранее, то были бы хоть немного морально готовы. Наши врачи и не пытались всмотреться, действительно ли здоров наш ребенок. Мы даже не знаем, кто проводил третье УЗИ — фамилию от нас скрывают.

Понимая, что здесь, в Динской, мне ничего не добиться, на следующий день после родов, 29 июля, бросился в «Боевое братство» — это на Северной, 279. Ребята направили к знакомым «узистам», где мне четко сказали: невозможно не заметить, тем более смотрели трое разных специалистов. Нужно разбираться.

Поехал в краевую прокуратуру. Дежурный прокурор объяснил, что этим занимается здравоохранение.

Нашел адрес и поехал в департамент здравоохранения на Новокузнечную. Рассказал все в кабинете № 115, а мне сотрудница департамента как камнем по голове: «А что вы хотите? Правая рука есть. Все равно виновных не найдете».

Мои друзья посоветовали обратиться в Краснодаре к депутату — это в районе Юбилейного. Все вместе мы дозвонились до злополучного 115-го кабинета в департаменте здравоохранения, спросили, почему там даже не попытались мне помочь, узнали их адрес, помогли написать письмо — на имя руководителя департамента Е.Н. Редько. Это было 6 августа.

Вскоре мне позвонили из Динской и пригласили на беседу к заместителю главного врача по детству и родовспоможению Ирине Валентиновне Сергачевой. Мы встретились, и она сказала, что ничего бы не изменилось, если бы отсутствие руки было обнаружено «узистами». Буквально следом пришло письмо. Прочитал я его. Ну зачем из людей дураков делать?

Вот ответ из КРАЕВОГО ДЕПАРТАМЕНТА ЗДРАВООХРАНЕНИЯ, приводим его полностью:

«Уважаемый Павел Петрович!

Департамент здравоохранения Краснодарского края рассмотрел ваше обращение, поступившее на имя руководителя департамента здравоохранения Краснодарского края, по поводу рождения ребенка с врожденным пороком развития вашей женой Пальговой Л.Б. и сообщает следующее.

По информации главного врача МУЗ «Динская центральная районная больница» Э.А. Асланяна, в лечебном учреждении по данному факту проведено служебное расследование, в ходе которого установлено, что Пальгова Л.Б. наблюдалась в Нововеличковской УБ с ранних сроков. Обследована согласно действующим приказам, сроки скрининга по УЗИ соблюдены. УЗИ-признаков пороков развития плода не выявлено. Оперативное родоразрешение проведено по показаниям в плановом порядке. Кроме того, роды у Пальговой Л.Б. 28.07.2010 были единственные в акушерском отделении ЦРБ. В физиологическом отделении акушерских стационаров для профилактики внутрибольничной инфекции строго соблюдается принцип цикличности заполнения палат, поэтому родильница находилась в послеродовой палате одна.

Выявление данного врожденного порока развития плода при проведении УЗИ-скрининга не повлияло бы на дальнейшую тактику ведения беременности и родов. Искусственное прерывание беременности по медицинским показаниям в данном случае показано не было.

23.08.2010 с вами встретились представители администрации МУЗ «Динская ЦРБ», ответили на интересующие вопросы, наметили план реабилитационных мероприятий новорожденному, а также по вашей просьбе главным врачом ЦРБ вам дан письменный ответ».

Думала, погорячился Пальгов насчет «ответа для дураков». Похоже, что нет: в гладеньких, прилизанных строчках ни слова о сути жалобы. Ни слова!

— Да, сроки УЗИ соблюдены. Да к чему эти сроки, если нет главного — результата! — говорит Павел. — С потолка взяли все эти размеры несуществующей ручки, наглым образом вписали в нужном месте. Не одним доктором — тремя, так сказать, специалистами. Разве это врачи?..

Кстати, в ответе за подписью главного врача МУЗ «Динская ЦРБ» Э.А. Асланяна практически то же, что и в департаментском, кроме одного немаловажного момента: «…Комиссия пришла к выводу, что тактических ошибок в ведении женщины не выявлено. Имеет место грубая диагностическая ошибка при проведении УЗИ беременной…».

И — всё. Ни кто конкретно ее совершил, ни как наказан за это. Комментарии, как говорится, излишни. Мрак. Вот тогда он и написал письмо в редакцию.

В Динской район мы отправились вместе с Павлом Пальговым.

Главный врач Нововеличковской участковой больницы Татьяна Викторовна Шок объяснила, что с доктором Гаяне Николаевной Асоян, которая вела Лилию во время беременности, мы не встретимся:

— Она у нас совместитель на четверть ставки — принимает один раз в неделю. Где ее найти, не знаю, кажется, она из Краснодара.

Остается догадываться о качестве работы доктора, работающего на четверть ставки и наезжающего к своим станичным беременным раз в неделю. Ау, доктор!

Попытались мы переговорить и с горе-«узистами».

В глазах у Людмилы Викторовны Харитоновой (она делала первое и второе УЗИ) слезы:

— Очень переживаю, я тоже мать. Стыдно, не знаю, как я могла… Это недопустимо. Хотя мне на кафедре в мединституте говорили, что на аппарате этого класса ничего не увидишь. Я вообще-то акушер-гинеколог Динской ЦРБ, но у меня есть сертификат. В кабинете УЗИ с марта прошлого года — попросили, объяснили, что ситуация с «узистами» в районе аховая, а беременных вообще никто не хочет смотреть.

Следующее УЗИ Лилии делали в хирургическом корпусе детской больницы. Мы честно просидели больше часа перед закрытой дверью с табличкой «Врач УЗИ Наталья Анатольевна Зуй. Понедельник, среда, четверг, пятница с 8.00 до 15.12», пока пробегающая мимо сестричка не пожалела нас: «Да тут нет никого. Утром их тоже больные ждали, так и ушли ни с чем». Было 14.00. Мы все-таки попытались разыскать доктора: ходили по кабинетам, звонили в другой корпус, и уже на ступеньках к нам подбежала вахтер: «Подошел доктор. Сейчас вас посмотрят».

Да, если каждой беременной приходится с такой нервотрепкой добиваться УЗИ…

«Смотреть» нас собиралась сама заведующая отделением функциональной диагностики Мария Сергеевна Беленко, а когда выяснилось, что мы немножко не за тем пришли, призналась:

— Наталья Анатольевна Зуй сейчас на поликлинике — там у нас завал… Да она и не выполняет УЗИ беременных. Другой доктор лег в стационар.

— А кто 1 июля делал УЗИ Лилии Пальговой? Тут даже подписи не имеется.

Доктор Беленко внимательно посмотрела протокол скрининга ультразвукового исследования:

— Врач-гинеколог Шакирова, она вообще-то в гинекологическом отделении.

Вот такая непозволительная УЗИ-чехарда имеет место быть в Динском районе. Не заметить этого ультразвукового безобразия может разве что слепой — это в адрес безоблачно-благополучных официальных ответов чиновников от медицины.

— Секунду, еще ведь было четвертое УЗИ — уже в роддоме.

— Да, его делала я, — говорит районный врач-акушер-гинеколог И.И. Беркоз. — И оперировала я. Нормальные роды, здоровый ребенок. Что вы еще от меня хотите?

— Нам бы историю посмотреть — и мамочки, и новорожденного…

— Все в архиве.

Каблучки районного акушера-гинеколога гневно стучали уже где-то вдали, а мы с Пальговым и фотокором Петлиным молча смотрели вслед… Да уж, не позавидуешь беременной братии Динского района… Ну а она-то — специалист выше некуда — как могла ошибиться?

Дальше — больше. Главный врач МУЗ «Динская ЦРБ» Э.А. Асланян предупреждает с первых слов:

— Я с вами при нем (кивок в сторону Пальгова) говорить не буду.

— Но ведь он — отец! — пытаюсь объяснить. — Вы же ему официальный ответ подписывали.

— Я не педиатр и ничего не подписывал.

— Подпись — ваша, — пытаюсь показать листок с печатью.

— Не моя! И вообще — у вас нет прав и полномочий тут разбираться. Письменно обращайтесь в департамент здравоохранения…

Нет слов, главный врач МУЗ «Динская ЦРБ» Э.А. Асланян! Одно могу посоветовать: читайте законы (в том числе Закон «О печати»), ну и (по возможности, конечно) постарайтесь быть человеком. Раз руководителем не получается.

Оставим за кадром недостойное поведение руководителя районного здравоохранения. В тот же вечер в доме Пальгова раздался телефонный звонок.

— Эдуард Александрович Асланян говорил совсем другим тоном, — рассказывает Павел. — Сказал: давайте не ссориться, не привлекать прессу — мол, мы, медики, больше владеем ситуацией, можем вам сделать выход на край, возможно, за рубеж. На другой день к нам приехала Ирина Валентиновна Сергачева в сопровождении хирурга. Послушала, посмотрела. Сказала: я не пойму ваших действий, чего вы добиваетесь? Что ж, спасибо, что приехали. Разрешили наконец ознакомиться с историей родов, историей развития новорожденного.

Лучше бы не разрешали. Даже мы с Павлом, не медики, обнаружили в них столько, мягко говоря, несуразностей.

Перед нами — «История развития новорожденного № 0860». Родился — 28 июля. Выписан — 4 августа. Минуточку, как ребенок мог быть выписан 4 августа, если дневник новорожденного заполнен по 31 июля включительно?

Читаем дальше: «Обменная карта новорожденного». В ней дата выписки — уже 1 августа.

— И там и там — неправда! — кипятится Павел. — Я забрал их 31 июля, сфотографировал в тот же день — вот дата, смотрите. Скажите, ну как им можно верить?..

А вот и Лилины документы. Читаем в «Отметке родильного дома»: «Выписка — на восьмой день». Минуточку, а дневники динамического наблюдения почему тогда заканчиваются четвертыми сутками? Кстати, дневники (точнее их болванки) отпечатаны до седьмых суток: «Жалобы на умеренные боли в области оперативного вмешательства, язык влажный, чистый, повязка сухая…». И — ни слова о том, как женщина отреагировала на сообщение о несчастье, была ли консультация психолога, невропатолога. Получается, абсолютно никто не поинтересовался состоянием молодой мамы после такой психотравмы? Более того, в «Отметке родильного дома» мамочке, выписанной с низким гемоглобином, рекомендовано прийти в женскую консультацию «в течение трех дней после выписки». Если мне не изменяет память, даже двадцать лет назад к прооперированной женщине (согласно нормативным документам) врач или акушерка должны прийти в первые же сутки после выписки. Тем более что ребенок — с серьезнейшими отклонениями, инвалид. Между прочим, и в листке динамического наблюдения мамы последняя дата — 30 июля. Именно в этот день ровно в 12.00 ей в последний раз измерили давление, пульс, температуру. А кто наблюдал ее 31 июля, 1 августа?..

Да и все это — давление, пульс, температура — тоже, похоже, с потолка, потому что в листке динамического наблюдения и в дневнике врача разнятся самым непостижимым образом. К примеру, 29 июля (наутро после операции) в 6.00 в листке давление — 110/80, в дневнике — 128/81. Опять — липа?

Понятно: виновен — отвечай. Причем определение процедуры ответственности врачей за свои ошибки и разработка механизмов компенсации (в том числе и морального ущерба) — задача прежде всего медицинского сообщества и страховых компаний.

И здесь (судя по вышеизложенному) выводы неутешительные. Не доросло наше медицинское сообщество до сих высот: ну никак из-за чувства коллегиальности и корпоративности не хотят врачи выносить сор из избы и подставлять под ответственность своих коллег!

Да и руководителям здравоохранения, более привычным в наше время к визитам в прокуратуру, необходимо четче определить степень ответственности. Бюрократы от медицины зачастую даже не представляют себе реального положения в подотчетном им подразделении здравоохранения. Их интересует только статистика: если в этом году умерло меньше, чем в прошлом, — уже хорошо! А то, что в этом году умерло больше тех, кому реально можно было помочь, так такой графы в статотчетах нет. Похоже, что в своей районной больнице господин Асланян очень четко организовал вертикаль власти, а не вертикаль профессионализма и ответственности за жизнь и здоровье человека.

Это — тоже вопрос. Объясню почему.

В конце сентября Павел написал заявление в прокуратуру. В обращении к правоохранителям он просит провести проверку и выяснить, насколько имела место быть служебная халатность со стороны медиков из кабинетов УЗИ.

Статья 293 УК РФ касается привлечения к ответственности лиц, ненадлежащим образом исполнивших свои служебные обязанности вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, что повлекло существенное нарушение прав и законных интересов другой стороны. Если прокуратурой будет признана вина медиков, Пальговы подадут в суд иск с требованием оплаты всего лечения своего ребенка, включая косметические операции по восстановлению части руки.

— В своем заявлении я ставлю вопрос о привлечении к ответственности медперсонала Динской ЦРБ не за то, что ими была ненадлежаще оказана медицинская помощь при родах, а за то, что были допущены грубые диагностические ошибки при проведении УЗИ, — уточняет Пальгов. — Ведь этот факт признают и сами медики. И вдруг заместитель прокурора Динского района Е.А. Гринь сообщает, что они на основании ст. 6, ст. 22 Федерального закона «О Прокуратуре РФ» отправили мое заявление для проверки и принятия мер… начальнику департамента здравоохранения Е.Н. Редько. На ту самую Новокузнечную, где меня сначала отфутболили в 115-м кабинете, а потом прислали ту самую отписку. Может быть, в Динской прокуратуре невнимательно прочитали мое заявление?

Адвокат Пальгова готовит жалобу на действия Динской прокуратуры на имя прокурора Краснодарского края Л. Г. Коржинека.
Раздел : Здравоохранение, Дата публикации : 2010-11-03 , Автор статьи : Ольга ЦВЕТКОВА