Чаще всего мы пишем о школе… как о покойнике — или хорошо, или никак. А между тем сор (тот, который годами не выносили из избы) уже вываливается из окон на всеобщее обозрение, а проблемы из внутришкольных «отдельных недостатков» переходят в разряд хронических болезней и приобретают (на глазах детей) характер затяжных боев.

В конце февраля 2009 года, когда страна отмечала День родного языка, а в Москве проходили студенческие акции за чистоту русского языка «Против мата», в Славянском городском суде слушалось дело о защите чести, достоинства и деловой репутации по иску учительницы СОШ № 5 к ученику 7-го «В» класса и его маме. Суть претензий педагога заключалась в том, что 14-летний второгодник принародно во время урока грязно выругался в ее адрес.

Из искового заявления учителя Омельченко О.Б.: «2.12.2008 года около 11 часов 40 минут во время урока английского языка несовершеннолетний Д. 1994 года рождения выразился в мой адрес грубой, нецензурной бранью».

«5.12.2008 года около 11 часов его мать Н. позвонила на сотовый телефон классного руководителя и сообщила, что якобы я накануне вечером избила ее сына Д., который по этой причине не может прийти на занятия в школу. В тот же день в эту семью выехали директор школы Одаряева В.Г., соцпедагог Титова С.А., завуч Смола Л.Д. К ним вышел несовершеннолетний Д. без каких-либо видимых побоев на теле и его мать, которая отказалась что-либо пояснить».

Из докладной завуча СОШ № 5 Смола Л.Д.: «3.13.2008 года около 13 часов на сотовый телефон классного руководителя 7-го «В» Цыплухиной Е.А. позвонила мать несовершеннолетнего Д. Н., которая обвинила всех учителей в коррупции и некорректном выставлении оценок. Она угрожала разобраться с учительницей Омельченко О.Б. и обозвала ее ш…».

Из докладной учителя СОШ № 5 Панченко И.М. на имя директора школы: «Д. на моих уроках позволяет грубые, нецензурные высказывания в адрес учителей и одноклассников, отказывается выполнять задания на уроке. 3.12.2008 года во время урока по кубановедению он в классе бросал взрывпакеты и сорвал урок».

Из заявления преподавателя-организатора Вечернего Е.И.: «…поведение учащегося Д. на моих уроках невыносимо. Ведет себя вызывающе, на замечания не реагирует. Его поведение мешает классу и может иметь негативные последствия для одноклассников».

Из докладной учителя истории Криховецкой А.П.: «Учащийся Д. ведет себя на уроках неадекватно — обрывает одноклассников, матерится. Лично меня Д. оскорбил нецензурными словами…»

Из объяснительной ученика 7-го «В» Антона Боховко: «Сегодня на уроке английского языка Д. в присутствии класса и двух учителей оскорбил плохими словами учительницу Оксану Борисовну. Терпеть выходки Д. нет больше возможности».

Ясно, что, будь это единичный случай, никто бы в суд не побежал. Ученик бы повинился, мама попросила прощения за упущения в воспитании, дело бы не достигло и порога учительской, не говоря уже школы. Тут же история «с бородой», а обращение в суд (к чести учителей СОШ № 5, они дружно пришли поддержать коллегу в суде) последняя попытка пройти между двумя айсбергами — педагогическим начальством («Мы обязаны учить всех детей, и таких тоже», — сказали мне в управлении образования) и агрессивной родительницей, грозящей прокуратурой и личной расправой. Пройти и… уцелеть.

«Учащийся Д., — рассказывает директор СОШ № 5 В.Г. Одаряева, — изначально учился у нас в коррекционном классе (диагноз — задержка психического развития, 7-й вид). Пока мама не возмутилась: мой ребенок не дурак, сказала она, это вы, учителя, дураки. Под ее нажимом (в принципе, 7-й вид ЗПР — самый легкий, причина не столько в здоровье, сколько в воспитании ребенка) мы перевели Д. в обычный класс. Общеобразовательную программу он не потянул и остался на второй год. Мама восприняла это как личное оскорбление, чуть что, бежала в управление образования, при ребенке давала нелестные характеристики учителям, и поведение ученика стало просто невыносимым». При этом директор школы продемонстрировала дневник семиклассника — последняя запись в нем была сделана в декабре 2008 года, в январе и феврале дневник он не вел вообще.

«За последние два года, — продолжает заместитель директора по воспитательной работе Л.Д. Смола, — мы испробовали все меры воспитательного и дисциплинарного воздействия на учащегося. Он и его мама Н. разбирались на совете профилактики школы и Центрального округа, с ними не раз беседовал школьный инспектор, они вызывались на заседание комиссии по делам несовершеннолетних. На этом заседании, кстати, уже мама повела себя очень агрессивно — всех обозвала и ушла, хлопнув дверью».

Безнаказанность развращает. Что и случилось с мамой и сыном. Я намеренно поставила маму впереди: ясно, что подросток копирует поведение матери. Пока учителя разводили политесы (в полном соответствии с законом), уговаривали и увещевали, мама открыто шла в наступление, строила педагогов и даже… увольняла.

«Я работала в СОШ № 5 с 2002 по 2007 год, — рассказывает Г.В. Белоконь, — преподавателем математики и информатики, была классным руководителем 5-го «В» класса, где учился Д. Вел он себя просто отвязно, срывал уроки, не реагировал на замечания, тыкал ручкой в глаза одноклассникам. Я безуспешно пыталась поговорить с его мамой, потом по моей просьбе ее вызвали к завучу. Я тогда была на пятом месяце беременности, и разъяренная Н. при свидетелях мне пригрозила: «Я встречу тебя в темном переулке и сделаю твоего ребенка сиротой». После этого со мной случился нервный срыв, была угроза прерывания беременности, я долго лечилась».

Тогда инцидент замяли. Мама опять побежала в управление образования, настрочила жалобы на учителей и на всю школу. В управлении чиновники решили, что своих приструнить легче, чем остановить одну такую родительницу, которая грозила к тому же пойти выше. И приструнили. Д. перевели в другой класс, а учительницей пожертвовали. После декретного отпуска педагог 13-го разряда Г.В. Белоконь ушла из школы и даже сменила профессию. Сегодня она воспитывает двоих детей, учится заочно в техническом вузе и работает инженером-энергетиком. Все выходные, к радости мужа и детей, проводит дома и только вздыхает о своей юношеской мечте сеять разумное, доброе, вечное.

«Я испугалась, — рассказывала она. — Нас не учили держать удар. Я оказалась не готова к такому повороту. А моим коллегам, оставшимся в школе, надо поставить памятник».

Понятно, что это будет не школа. И дело не только в отсутствии законных рычагов и не только в том, что коррекционных классов все больше, а вузы сегодня выпускают в лучшем случае предметников, а то и просто людей с дипломами, но не педагогов. Но и в том, что школа превратилась в чиновничье-коммерческое учреждение, которому ни ученик, ни учитель, по большому счету, не нужны и не дороги.

Вот конкретный пример. Один из таких юных сквернословов учится в другой городской школе. Отец и старший брат подростка провели энное число лет в местах не столь отдаленных и щедро поделились с ним словарным запасом и «понятиями». Так вот родителям понадобился год (!), чтобы убрать юного матерщинника из класса — якобы в середине года никак нельзя переводить ученика из одного класса в другой. Правда, как явно неуспевающий подросток оказался в лицейском классе, никто ответить не мог. При этом школа стояла насмерть на соблюдении прав одного, причем плюющего на все законы и обязанности ученика, игнорируя законные права 28 остальных.

И не милиция. По факту оскорбления учительницы школьным инспектором был составлен протокол, а по заявлению О.Б. Омельченко отделом по делам несовершеннолетних Славянского ОВД была проведена проверка. Факты, изложенные в заявлении, в ходе проверки подтвердились, но инспектор ОДН старший лейтенант милиции К.А. Храпко вынуждена была вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. «Хотя в действиях несовершеннолетнего, — говорится в постановлении, — усматриваются признаки состава преступления, предусмотренного статьей 130 УК РФ — оскорбление, т.е. унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме, но Д. не достиг возраста 16 лет, с которого наступает уголовная ответственность за данный вид преступления».

И не родители. Мама юного сквернослова закусила удила, отказалась на предварительном заседании суда идти на мировую. Некоторые данные ее биографии если не оправдывают, то позволяют понять, откуда идет агрессия у этой женщины. У нее второй брак, т.е. у Д. — отчим, семья переехала из Казахстана, живет на съемной квартире, мать вынуждена работать за копейки няней в детском саду, чтобы получить место для младшего ребенка. Конфликт со школой — это ее сфокусированная реакция на всю ее жизнь — неустроенную, жалкую по части перспектив и бедную в материальном смысле.

И тут возникает закономерный вопрос. Если отношения школы и ребенка (плюс его законный представитель) худо-бедно, но выстраивает (я не говорю: контролирует!) Закон об образовании, то отношения родители — дети — общество повисли в воздухе. Кто определяет сегодня меру ответственности отца или матери за воспитание своего чада перед обществом? Беззубая статья УК о ненадлежащем исполнении обязанностей по воспитанию? Вот и закон Краснодарского края о профилактике правонарушений буксует. Ну, убрали подростков с улицы и… загнали их в подвалы и подъезды. Хотя бы один родитель понес наказание за то, что его сына или дочь пятый, шестой раз привезли домой чужие дяди, которым и без того есть чем заняться?

Тогда кто? «Будем искать нестандартное решение», — ответила на мой вопрос начальник управления образования О.В. Леус. Судебное решение по иску учительницы Омельченко (она требует возмещения морального ущерба, оценив его в 50 тысяч рублей) еще не вынесено. Но с кем бы я ни говорила, все сходятся во мнении: суд ничего не даст. Попытка учителя искать защиту понятна, но по сути это жест отчаяния, белый флаг, который вслед за школой выбрасывает педагог.

Ну вот, скажет читатель, опять во всем виноваты родители и дети. А вы напишите об учителях, у которых слово «заткнись» порхает во время урока. Об учителях, унижающих человеческое достоинство детей, когда они в пятом-шестом классе, чтобы потом уже от старшеклассников получить матерок вослед… Что ответить такому читателю? Что согласна с ним? Но тогда надо рассказать и о других учителях. Выкладывающихся на уроке и через 30 лет, как в первый раз, прячущих свои болезни, обиды и разочарования от детских глаз. Они и в нашем перевернутом, искаженном мире продолжают оставаться нравственной высотой для детской души. Один такой учитель стоит десятерых других. И я ЗНАЮ таких и даже готова назвать их имена. Но не могу этого сделать, чтобы не обидеть тех, кого НЕ ЗНАЮ.

ОТ РЕДАКЦИИ. Мы ждем откликов на публикацию от учеников и их родителей, учителей и руководителей системы образования. Что вы думаете по этому поводу? Кто же все-таки остановит таких горе-учеников, как Д.? Пишите нам, звоните по телефону 255-35-28.
Раздел : Право, Дата публикации : 2009-03-19 , Автор статьи : Любовь ЧУЦКОВА