Старейшей на Кубани станице Тамань, уникальному по историческим наслоениям месту, расположившемуся в окружении «трех морей» — Черного, Азовского и моря вина, — 2600 лет!

4—7 сентября в Тамани прошли торжества, посвященные 2600-летию Гермонассы — Тмутаракани — Тамани и 216-й годовщине высадки черноморских казаков на Тамани, освоения кубанских земель. В праздновании приняли участие тысячи кубанцев — главы и делегации городов и районов края, духовенство, творческая и научная интеллигенция, жители Темрюкского и ближайших районов. В центре событий находились губернатор края Александр Ткачев и его заместители Галина Золина, Николай Долуда, руководитель краевого департамента курортов и туризма Юрий Пожидаев, другие официальные лица.

Программа праздника провела его участников от событий античных времен, седой старины казачества до времен лермонтовских и уже современных — с фольклорным фестивалем, конноспортивным праздником, с конференцией по проблемам экологии юга России.

«Сентябрь уже стоял, несла прохладу новая осень…» — написал Виктор Лихоносов в повести «Осень в Тамани». Такой же сентябрь — ясный, солнечный, по-южному щедрый, по-осеннему прозрачный — стоял и в дни праздника.

Торжественные мероприятия, посвященные 2600-летию Тамани, начались 4 сентября в 10 часов с освящения православного храма-часовни имени благоверного воина святого флотоводца адмирала Ушакова. Часовня была построена в 2007 году на средства агрофирмы «Южная» на въезде в станицу Тамань.

К 2600-летию Тамани были приурочены и торжества по случаю 216-й годовщины высадки черноморских казаков на Тамани, освоения ими кубанских земель. Это уже становится традицией. О них и современности говорил губернатор Кубани Александр Ткачев, но уже вечером на морской эстраде:

— Сегодня на древней земле Тамани большой праздник. Три великие эпохи отразились в этом величественном городе — античная Гермонасса, средневековая легендарная Тмутаракань и основанная запорожцами времен Екатерины II Тамань. Именно казаки преобразили дикую степь, сделав ее житницей современной России. Сегодня рождается новая традиция.

И события дня это подтверждали. В 12 часов торжественный церемониал в честь очередной даты открылся у памятника Антону Головатому. Здесь были вынесены регалии Кубанского казачьего войска, выстроились казачьи сотни, отслужен молебен в память казаков, погибших в разные годы нелегкой российской истории. На церемонии выступил атаман Кубанского казачьего войска Н.А. Долуда.

В скверах им. Лермонтова и им. Головатого в это время начали работу творческие площадки. Организаторы хотели показать Тамань многоликую: казачью и лермонтовскую, многонациональную и семейную, историческую и творческую. У памятника Лермонтову весь день звучала музыка — играл струнный оркестр «Благовест», пели казачьи песни и романсы, выступали профессиональные и самодеятельные танцевальные коллективы, а еще звучали стихи. Таманский музейный комплекс сделал выставку старинного оружия и доспехов, школа искусств представила лучшие работы своих учеников, и не иссякала очередь из желающих попасть на экскурсию в «Лермонтовский домик».

В Лермонтовском сквере можно было попасть в султанский шатер и сфотографироваться в роли султана с его гаремом или нарядиться соблазнительницей-наядой. Тут же, отрешившись от суеты, в тени деревьев уединились шахматисты, а чуть поодаль расхаживали дядька Черномор и Баба Яга с Кощеем Бессмертным. А на подмостках фольклорного театра… шла свадьба. Настоящие молодожены Анна и Михаил Мельниченко из станицы Крыловской кланялись родителям и гостям, принимали поздравления, целовались под крики «Горько!». Свахи несли свадебное «гильце», а сват щедро потчевал гостей.

И историческое наследие, и современность, и природно-климатические щедроты, конечно же, могут стать прекрасным поводом для развития туристической отрасли. Не случайно в праздновании принял участие руководитель краевого туристического департамента Юрий Пожидаев. И он такого же мнения:

— Решено запустить в «раскрутку» единый маршрут по Тамани. Сразу после экономического форума в Сочи соберем туроператоров и будем обсуждать эту проблему.

По словам Юрия Николаевича, не только обсуждать, но и предпринимать конкретные действия.

Гермонасса, основанная греческими переселенцами из Мителены, появилась здесь, как утверждают археологи, в первой половине VI века до н.э. Сохранилось письменное свидетельство Дионисия Галикарнакского о том, что античная Гермонасса была центром, объединявшим вокруг себя поселения. «Если же пройти прямо через Киммерийский Боспор (Керченский пролив), встретится другой обширный остров, который лежит внутри Меотийского озера (Азовское море) на правой стороне, на нем — Фанагория и прекрасно построенная Гермонасса, в которой живут выходцы из Ионийской земли».

Уникальность Гермонассы — Тмутаракани в том, что это единственное городище, жизнь в котором непрерывно продолжается уже более двух тысяч лет. Мощность культурного слоя, насыщенного привозной и местной керамикой, следы разрушенных построек, в том числе и храмовых, дают основание говорить о первой династии боспорских царей Археанактидов, которые были выходцами из города Гермонассы. Гермонасса входит в Боспорское царство во главе со столицей Пантикапеем и на протяжении трех веков это богатый и цветущий (судя по материалам раскопок) город. В середине III века монументальные и жилые постройки Гермонассы были разрушены. Они оказались покрытыми мощным слоем пожарища, после которого город уже не смог восстановить свое прежнее благополучие. Почему это произошло, до сих пор неизвестно, история Боспорского царства этого периода исследователям неясна. Возможно, это связано с завоеваниями Александра Македонского Персидской державы и началом эллинско-македонской колонизации на Восток. В это же время начинается передвижение сарматских племен в Скифию (правильно савроматы — «опоясанные мечом», в 179 году н.э. Птоломей назвал их сарматами, и это прижилось), что не могло не отразиться и на судьбе Гермонассы.

Миф о Бабе Яге появился около двух тысяч лет назад. Есть мнение, что не только греческие Ехидна и медуза Горгона, но и славянская Баба Яга были амазонками. Они упоминаются в мифах кавказских народов: амазонки, «амазы», или албасты — свирепые женщины с распущенными волосами, верхом на лошадях. Основанием для этой гипотезы стали находки на Тамани захоронений древних воительниц и барельефа с изображением сюжета битвы древних греков с амазонками.

Большинство версий сходятся на том, что Баба Яга — предводительница «сарматских амазонок». Геродот описывал сарматов как воинственный народ, подчинявшийся власти женщины. Академик Рыбаков слово «Яга» выводит из названия одного из сарматских племен — языгов, Язга (Яга) летает в ступе или стоит во главе жестокого конного войска.

В сказках конная Баба Яга, или Яга-кобылица живет за степной рекой, среди шелковых трав, у криничной воды возле моря — т.е. речь идет, скорее всего, об амазонках, живущих у Меотиды (Азовского моря). Железную ступу ученые трактуют как сарматский походный котел. А свидетельство о том, что «дворец ее тыном огорожен и на каждой тычине по голове», говорит о распространенном каннибализме, что находит подтверждение и в письменных источниках.

Может быть, поэтому у наших славянских предков сложился отрицательный образ Бабы Яги как лесной старухи, ведьмы-воительницы. Живет она в избушке на курьих ножках, пожирает людей, забор вокруг избы — из человеческих костей.

Если же отодвинуть за давностью лет людоедские наклонности амазонки — Бабы Яги, то в остальном — боевой характер, умение найти выход из любой ситуации, самостоятельность — за мужскую спину не пряталась — она очень похожа на… настоящую казачку, чье влияние в семье простиралось намного дальше домашнего очага. Во всяком случае, Бабе Яге, как историческому персонажу, был посвящен отдельный стенд в Лермонтовском сквере на праздновании 2600-летия Тамани.

В разные годы свои впечатления от этих мест оставили многие великие люди. Вот какой увидел Тамань в I веке до н.э. Страбон: «…на берегах Меотиды (Азовского моря) за Киммерийским Боспором (Керченским проливом)… есть гора Киммерий… Живут там люди в дыму… От Киммерика 20 стадий до Ахилловой деревни, в которой есть святилище Ахилла. Здесь самое узкое место в устье Меотиды, шириной около 20 стадий…»

Гомер в «Одиссее» увидел здешние места примерно такими же: «…закатилось солнце и покрылись тьмою все пути, а судно наше достигло пределов глубокого Океана. Там народ и город людей киммерийских, окутанный мглою и тучами…»

Жюль Верн побывал под небом Тамани: «…6 сентября в восемнадцати лье от Тамани, обогнув бухту Кизилташ, карета проезжала через городок Анапу…»

Свои воспоминания о Фанагорийской крепости оставил декабрист Лорер: «В ожидании новых трудов я мирно жил в Тамани, а с наступлением весны предался своим любимым прогулкам в окрестностях. Я, как новый Колумб, открыл невдалеке от Тамани два больших кургана, насыпанных по преданию Суворовым при покорении этих стран у турок. В версте от Фанагории обрел я фонтан, выкопанный турками же, вода холодная, прозрачная, вкусная… Я часто отдыхал в этом месте, в тени трех старых деревьев, и мечту мою ничто не нарушало…»

Лермонтовская Тамань другая: «Полный месяц светил на камышовую крышу и белые стены моего нового жилища, на дворе, обведенном оградой из булыжника, стояла, избочась, другая лачужка, менее и древнее первой. Берег обрывом спускался к морю почти у самых стен ее, и внизу с беспрерывным ропотом плескались темно-синие волны…»

В сентябре 1837 года, 171 год назад, прибыл на Тамань 22-летний офицер российской армии, воевавший в Чечне, — Михаил Лермонтов. Он подъехал к Тамани ночью и остановился на подворье казака Федора Мысника. Именно это место называют сегодня «домиком Лермонтова».

Говорят, что Лермонтов описал в повести «Тамань» реальных обитателей станицы. Старуха, встретившая приезжего офицера, по современным меркам, вовсе еще не была старухой, а женщиной… около 50 лет. Звали ее то ли Мысничиха, то ли Царицыха. Странный слепой тоже совсем слепым не был — немного, но видел. О нем написал Виктор Лихоносов в повести «Осень в Тамани»: «слепой звонарем был в самостоятельные годы…» и дожил до старости. О контрабандисте Янко ничего не известно. Красавицу-ундину якобы звали Любой, и жила она в Керчи, выйдя замуж за старого татарина. По другим сведениям, и имя и судьба у нее были другие: какое-то время промышляла мелким воровством, а потом вышла замуж за солдата. Сам казак Мысник, на подворье которого поселился поэт, положил начало целой династии, и дошла она до наших дней.

Родней в восьмом колене генеалогического древа «того самого казака Мысника» является Александра Георгиевна Вострикова, научный сотрудник Таманского музейного комплекса, которую, по ее словам, «само провидение привело 22 года назад на работу в музей, а фактически на подворье родного прапра…деда». Сегодня самой старшей представительнице рода Мысника Полине Стефановне — бабушке Александры Георгиевны Востриковой — 89 лет. Стефан был внуком Федора Мысника. В Тамани живут потомки и другой ветви Мысников — от сына казака Мысника — Герасима. Интересную деталь сообщила Александра Георгиевна о том, кто мог быть прототипом лермонтовской ундины. У Федора Мысника кроме двоих сыновей действительно была дочь Люба, как все Мысники — черноволосая и сероглазая. Но ее ли описал Лермонтов под ундиною или дочь Царицыхи — остается только гадать…

С годами море подмыло берег и все подворье ушло под воду. Для новой «хатки Лермонтова» нашли место немного восточнее. Лермонтовский музей открылся в Тамани 24 октября 1976 года. Хотя разговоры о его создании велись с середины XIX века. В музее собраны рисунки поэта, первые публикации повести «Тамань» и романа «Герой нашего времени», воспоминания современников. Создала музей (все экспонаты таманцы передавали совершенно добровольно) Майя Ивановна Лют. Каждую осень на Тамани проходят лермонтовские праздники. И вот какую интересную закономерность заметили местные жители — какая бы прекрасная погода накануне ни стояла, на праздник всегда начинается шторм, ураган, шумит ливень, гремит гром, сверкают молнии. «А он, мятежный, просит бури, как будто в бурях есть покой». А ведь и погиб поэт в страшную бурю.

На празднике особый интерес вызвал смотр-конкурс семейных реликвий «Живая история». Светлана Эдуардовна Василевская, жительница станицы Старотитаровской, приехала на праздник прямо с… кладбища, поминали бабушку. 31 августа ей, Ольге Андрияновне, основательнице рода Василевских, исполнилось бы 100 лет. Небогатое, но очень дорогое приданое оставила бабушка внучке — серебряный кинжал с потемневшим от времени узором, старинный, с витыми ножками стул, несколько старых фотографий. Но за ними — целая история, героическая и печальная.

 «Моя бабушка, урожденная Шамрай, — рассказала Светлана Эдуардовна, — происходила из многодетной трудолюбивой казачьей семьи. Отец старался дать детям образование — старший Терентий стал военным, ему, белому офицеру, и принадлежал кинжал, в Гражданскую он с остатками белой армии оказался за границей, в 1980 году умер в Америке. Другой бабушкин брат стал профессором, доктором наук, жил в Ростове. Бабушка поступила в Кубанский мединститут. Здесь ее застало известие об аресте отца как кулака. Припомнили ему и то, что Андриян Шамрай был последним атаманом Старотитаровской. Студентке же, дочери кулака, предложили на выбор — либо ты выходишь замуж и меняешь фамилию, либо — отчисление. Ольга Андрияновна была красивой, статной, умела одеваться. За ней ухаживал старшекурсник, поляк Иосиф Василевский. Так бабушка стала Василевской».

В 1937-м супругов, выпускников мединститута, послали по распределению на Дальний Восток, из домашней утвари они везли с собой… мамин стул — как символ домашнего очага. По дороге, в поезде, у них родился сын Эдуард. Иосиф Василевский в качестве врача принял роды, все белые рубашки изорвал на пеленки. Через два года их переводят в Лабинск. Здесь доктора Василевского арестовали, жена не успела даже теплые вещи передать, муж только крикнул ей: «Ольга, не плачь, нет таких чертей, от которых бы я не вернулся». Он не вернулся. Ольга Андрияновна в годы войны была начальником эвакогоспиталя, эвакуировала всех, для себя же и маленького сына места не приберегла, осталась при немцах. Это ей и поставили в вину, объявив врагом народа и сослав на 10 лет в гулаговские лагеря. На лагерном фото она — неулыбчивая, но несломленная, аристократка с прямой спиной и даже… прической.

28 лет отработала Ольга Андрияновна детским врачом в Старотитаровской, здесь ее помнят до сих пор как воплощение верности долгу. Светлана Эдуардовна вспоминает, что к бабушке шли днем и ночью, в праздники и выходные — никто отказа не знал. Когда сама Светлана выходила замуж и надо было менять фамилию, она уговорила мужа… стать тоже Василевским, чтобы продолжить род. Оказалось, не зря. У них родился сын, окончив военно-морское училище, служит в Махачкале. Жену его зовут… Ольга. Так все вернулось на круги своя, появилась еще одна Ольга Василевская, а там и Иосиф Василевский родится, — мечтает Светлана Эдуардовна.

А сколько таких историй и такой настоящей любви к святой истории малой своей родины осталось за кадром, не только для прессы — для участников действа? Веселый праздник получился в Тамани — шумный, многолюдный. Очень шумный и чересчур многолюдный. Набежала волна на берег и отхлынула. Что осталось? Осталось странное чувство чего-то искусственного, административным ресурсом подправленного.

Там, где за дело брались с душой, не для отчета наверх, не для показухи — и вышло тонко, умно, душевно. Как торопились музейщики показать и рассказать о самом дорогом, что знают и хранят, какие слова о любимом поэте находили культработники у памятника Лермонтову, как бережно держали в руках простые таманцы бесценные реликвии своих семей — пожелтевшие письма, рушники и карточки! Это было трогательно и по-настоящему!

А рядом выдернутые из своих кабинетов чиновники с трудом переносили командировку в Тмутаракань (все краевые департаменты по задумке организаторов должны были демонстрировать себя — зачем?) Особенно забавно смотрелись сотрудники департамента биоресурсов рядом с чучелом дикого кабана. Сотни ног утюжили и без того истоптанные таманские скверы, трещали ветки под напором любопытствующей толпы, вряд ли задумавшейся над вопросом: а, что, собственно, празднуем, славяне?! В угоду ей не забыли классический антураж массового мероприятия — вино и шашлыки.

А может быть, не все места годятся под шашлычные (хорошо еще, что Лермонтовский сквер на этот раз избавили от такой участи, ему оставили «зрелища», «хлебу» отвели улицу и соседний сквер) и не для всех событий уместны толпы народу? Что говорили 2600 лет таманской истории сотням людей, оторванных в этот день от школьных и студенческих занятий, от работы и по команде свезенных на праздник? Что они знали о «виновнице торжества»? И что узнали, что вспомнят потом? Лишний выходной? «Мы ленивы и не любопытны», — сетовал когда-то Пушкин. Беда, когда мы становимся еще и агрессивно-активными.
Раздел : Новость дня, Дата публикации : 2008-09-09 , Автор статьи : Любовь ЧУЦКОВА