У казаков немало династий. Нередко сын продолжает дело отца в сельском хозяйстве, в другой производственной сфере. Сейчас, когда идет специальная военная операция не столько с Украиной, сколько с натовским альянсом, казаки не стоят в стороне. Теперь никто среди не то что диванных блогеров, но и некоторых военных экспертов типа Клинцевича или Баранца не сможет утверждать о якобы нежелании казаков участвовать в спецоперации. Героизм кубанских казаков под Красным Лиманом и в сражениях в других районах Донбасса общеизвестен. Подобно трудовым династиям, в Кубанском казачьем войске складываются династии боевые. Об одной из них — об отце и сыне Фисенко, которые воевали на передовой, и пойдет речь в этой статье. Воевали не в одном окопе и в разное время, однако и отец Сергей Иванович, и его сын Егор Сергеевич испытали все опасности и трудности, выпавшие на долю тех, кому пришлось хлебнуть военного лиха.

Сергей Фисенко — родовой казак. Такие, как он, не говорят о патриотизме, о готовности встать на защиту Отчизны с высоких трибун, а делами доказывают свое отношение к своей стране.

Сергей Иванович, как и большинство его сверстников, отслужил в армии. Штатному снайперу внутренних войск пришлось видеть взбунтовавшихся зеков, взявших в заложники гражданских людей, в прицеле СВД. Цель ему не пришлось поражать, но он держал свой сектор под контролем и был готов в случае приказа бить на поражение.

Когда начали формировать боевой армейский резерв из контрактников, а это было где-то за полгода до начала спецоперации, Сергей Фисенко одним из первых в Белореченском РКО обратился в военкомат. Поскольку он не подходил по возрасту, ему отказали в заключении контракта. Летом прошлого года, когда наверху осознали, что спецоперация — это далеко не легкая победоносная война, сняли возрастные ограничения с добровольцев. Сергей опять же одним из первых подал заявление о включении в самый первый отряд имени Захария Чепеги, позже получивший название БАРС-1.

— Будучи атаманом Родниковского хуторского казачьего общества, я не считал возможным отправлять своих казаков на войну, а самому сидеть дома. Атаман должен быть вместе со своими братьями-казаками везде и всегда. Не дай Бог кто-то из них погиб бы — как я тогда смог бы смотреть в глаза его жене, ставшей вдовой? — без пафоса, а исходя из своих убеждений говорит Сергей Фисенко.

После четырехдневной подготовки отряд пересек «ленточку». Первая задача подразделения — штурм укрепрайона — была отменена. Во время передислокации колонна попала под минометный обстрел. Это стало своего рода боевым крещением и проверкой крепости нервов. Выдержали все.

Под городом Пологи казаки вместе с луганскими милиционерами и астраханскими бойцами внутренних войск несли службу на блокпосту. Боевая задача — предотвращение проникновения сил ВСУ и диверсионно-разведывательных групп.

— Не было дня, когда по нашим позициям не била вражеская артиллерия и минометы. Когда по тебе бьют из «Градов», бетонная плита блокпоста, под которой укрылся, становится родной. Лежишь и гадаешь: то ли ракета упадет, не долетев до укрытия, то ли перелетит за него? И молишь Бога, чтобы не было прямого попадания, — вспоминает Сергей Фисенко с позывным «Атаман». К слову, таким позывным его наградили казаки, узнав, что он возглавляет курень.

Снайперские навыки «Атаману» не пригодились, так как звукометрия у ВСУ работает настолько четко, что после пары-тройки пристрелочных выстрелов данные о месте ведения огня тут же поступают вражеским артиллеристам, и те накрывают позицию, откуда фиксировались выстрелы СВД. Не успел «Атаман» дойти до блокпоста, как тут же рядом с ним начали ложиться мины. Первая легла с недолетом, вторая — с перелетом. И если бы «Атаман» остался в окопчике, а не рванул со всех ног к блокпосту, третья мина могла бы поставить точку в его жизни.

Взводу, в котором был Сергей Фисенко, везло. Подразделение обошлось без потерь, хотя смерть ходила рядом. Одна из ракет «Града» (а это, на минуточку, около 70 килограммов тротила в боевой части) взорвалась на территории, находящейся неподалеку ремонтной части. Пятеро бойцов, сидевших на броне, получили тяжелые ранения. Двое погибли на месте.

Казаков перебросили в поселок Бельмак Запорожской области, где они охраняли пункт комплектования личного состава. Из подручных средств — плит, мешков с песком и даже нескольких борон — оборудовали блокпост.

— Нам снова повезло. Стоило покинуть блокпост, как его буквально разворотила вражеская артиллерия. Так было несколько раз: стоит нам покинуть укрытие, как через некоторое время оно попадает под огонь «укропов».

Простым везением всего не объяснить. Сергей, будучи православным, часто обращался с молитвой к Господу, по возможности посещал храмы в тех местах, где дислоцировался взвод. Соорудил своего рода алтарь из найденной в куче мусора иконки и чистого полотенца, на котором лежал лик Христа, изображенный на кусочке дерева. Сейчас эта икона стоит у него дома.

В селе Сладководном, куда был переброшен взвод казаков, Сергей Фисенко сменил снайперскую винтовку на руль КамАЗа.

— Не знаю, как сейчас, а тогда катастрофически не хватало водителей. Кто-то попадал под обстрел украинской арты, погибал или получал ранение и выходил из строя, у кого-то вышел срок контракта, и он возвращался домой. У нас тоже заканчивался контракт, но мы с товарищем решили остаться, — рассказал Сергей Фисенко, пять месяцев безвылазно находившийся в зоне СВО.

Что только не приходилось ему возить — боеприпасы на передовую, личный состав, тела погибших... Не раз КамАЗ, за баранкой которого сидел Сергей, попадал под обстрел ВСУ. Как-то грузовик оказался в безвыходной ситуации: с одной стороны — дорога, простреливаемая вражеской артиллерией, с другой — минное поле.

— Мы, перекрестившись, двинулись по минному полю. Так было больше шансов уцелеть самим и доставить снаряды на передок. Нам повезло, а на следующий день там, где мы проехали, подорвался КамАЗ 70-го полка. Водитель погиб на месте, пассажир получил тяжелые ранения. Комбат сказал: больше так не рискуй.

От работы автотранспорта зависит очень многое, если не сказать все: доставка боеприпасов, продуктов, ГСМ, личного состава на передовую, эвакуация раненых, ротация бойцов.

Сын Серея Фисенко Егор, не дождавшись отца, решил пойти по его стопам. Его не смутило отсутствие армейского опыта. Всему он научился в учебно-тренировочном лагере, развернутом на полигоне бригады спецназа в Молькине. Опытные инструкторы, имевшие боевой опыт, сумели за две недели сколотить боевой отряд. Именно он защищал Красный Лиман, отражал атаку польских наемников-диверсантов.

Пример отца, чувство настоящего, а не демонстрируемого напоказ патриотизма — вот что побудило Егора взять в руки оружие. В отряде БАРС-16 Егор, как и его отец, был снайпером. Хотя, как и отцу, особо пользоваться СВД не пришлось. Обстоятельства сложились так, что автомат с подствольником и пулемет были куда как кстати. Рота, в которой воевал Егор, занимала активную оборону, вела наблюдение, противодействовала проникновению диверсионно-разведывательных групп противника и контролировала блокпост, прикрывавший танкоопасное направление.

Один из боев Егор помнит как сейчас.

— На участке размером соток десять стояли два строения. Одно мы называли бункером, где укрывалась от обстрелов основная часть. В здании летней кухни находились наши наблюдатели. Хохлы окружили наше расположение и открыли плотный минометный огонь. Как только он закончился, в атаку пошла пехота. Очень серьезно осложнял бой дрон, висевший над нами. Из здания можно было вести огонь только через дверные проемы. Стоило выползти и занять более выгодную позицию — коптер мог передать данные, а мог и гранату сбросить. Мы оказались в полном окружении. Было два выхода: либо сдаться, либо драться до конца. Мы решили лучше умереть в бою, чем быть в плену. Нам удалось отбиться. Не потому, что мы были какими-то крутыми Рэмбо, нам просто повезло, — так скромно рассказал Егор Фисенко о жестоком бое не на жизнь, а на смерть. Вместе с казаками отражал атаку польских наемников и прикрывал отход роты, получившей приказ оставить позиции.

Сергей Фисенко прибыл на границу забрать пополнение. Там он встретился… с сыном!

— Я пришел на полигон, а сын вместе с казаками возвращался со стрельбища. Увидеть Егора, возмужавшего, готового идти в бой, — это дорогого стоит! Было и приятно, и, честно говоря, боязно за него. Никто ведь не знает, кого что ждет на войне. Тем более я привозил на приграничный пункт и «двухсотых», и «трехсотых». Что-то рассказывал сыну из своего фронтового опыта.

Егор более сдержан в эмоциях:

— С одной стороны, был горд за него, с другой — переживал. Отец сказал, чтобы я берег себя, без надобности на рожон не лез, обращал внимание на все, что происходит рядом, так как на войне мелочей нет. Помогало переносить трудности осознание долга казака перед Родиной. Ну и, конечно, посылки из дома. За что большое спасибо Елене Владимировне Шаповаленко, организовавшей сбор гуманитарной помощи, казакам, которые доставляли посылки на передовую, и всем добрым людям!

…Война многое расставляет на свои места. Сын, идущий по стопам отца на борьбу с нацистской сволочью, вызывает уважение. Значит, достойны, сохранили свои казачьи корни. Не зря у казаков бытует фраза «Душа — Богу, сердце — женщине, долг — Отечеству, честь — никому!».

Заслуженный журналист Кубани, подъесаул.
Раздел : Кубанские казаки, Дата публикации : 2023-05-26 , Автор статьи : Сергей КАПРЕЛОВ