Специальная военная операция выдвигает ряд новых требований к нашим бойцам в тактических действиях на поле боя. Одна из особенностей СВО — штурм хорошо укрепленных позиций, оборудованных украинскими войсками и нацистскими боевиками. Пока Франция, Германия и Украина восемь лет обманывали нас, утверждая, что они хотят достичь мирного урегулирования военного конфликта, на части территории Донбасса, находившейся в руках Киева, были возведены мощные укрепрайоны, оборудованы хорошо защищенные огневые точки, многие многоэтажные дома превращены в доты. Всю эту оборонительную инфраструктуру, порой напоминающую собой линию Маннергейма, приходится взламывать. Как бы мощно ни била наша артиллерия, как бы точно ни наносила ракетно-бомбовые удары авиация, конечную точку в сражении ставит пехота и идущие на острие атаки штурмовые отряды. Недавно довелось поговорить с группой казаков Лабинского отдела, вернувшихся с передовой, где они воевали в составе отряда БАРС-16. Большинство казаков-добровольцев этого отряда входили в состав штурмовых групп.

«Маг», «Бабай», «Слон», «Михалыч» и «Хоттабыч» (фамилии участников СВО не раскрываем) — люди очень разные по возрасту, опыту, военно-учетным специальностям. Двое из них не служили в армии, но пошли добровольцами. «Бабаю» стукнуло 63 года, и, несмотря на возраст, он трижды в составе казачьих добровольческих отрядов воевал на Донбассе. За плечами «Слона» — служба в полицейском спецназе и боевые действия в ЧВК «Русский корпус». Общее — желание дать отпор неофашистам, терзающим Донбасс.

Как и другие казаки отрядов БАРС, они прошли подготовку в учебном центре. Если для тех, кто служил в армии, занятия с инструкторами были не в новинку, то тем, кому не пришлось хлебнуть армейской жизни, двухнедельная подготовка многое дала. Однако все казаки отметили два направления, которым нужно уделить больше внимания: это военная медицина, в частности умение пользоваться кровоостанавливающими турникетами (индивидуальное средство, позволяющее самому себе перевязать рану), и стрельба из новых видов оружия.

— У нас на передовой был ручной многофункциональный автоматический гранатомет, но стрелять из него никто не умел. На поле боя каждый должен быть универсалом и уметь пользоваться всеми видами оружия. У нас на танкоопасном направлении была противотанковая управляемая ракета (ПТУР), был один специалист, умеющий ею пользоваться, остальные первый раз ее видели, не говоря уже о том, чтобы наводить ракету в ручном режиме. То же самое относится к умению стрелять из автоматического гранатомета, крупнокалиберного пулемета, — говорит «Слон». — Это надо взять на заметку тем, кто готовит казаков-добровольцев.

Тем из казаков, кто входил в состав первого отряда, пришлось туго. В апреле прошлого года они одним батальном неполного состава удерживали свыше 15 километров фронта под Красным Лиманом. Не хватало огня нашей артиллерии, однако казаки держались до последнего. Ситуация позже была уже намного более упорядоченной, организованной.

На Донбасском фронте нет сплошной линии окопов, как во время Великой Отечественной войны. И наши бойцы, и их противник строят оборону из опорных пунктов. Поэтому не занятых ни одной из сторон мест вблизи передовой хватает. Их называют «серыми зонами». Это излюбленное место для просачивания на наши позиции украинских, а зачастую смешанных, собравших всякую иностранную шваль диверсионно-разведывательных групп. У «Хоттабыча», как у опытного бойца, было ощущение скорых неприятностей.

— Чуйка говорила о том, что в «серой зоне» скапливается противник. Был бы у нас дрон — проблем бы не было. С высоты обнаружить врага можно быстро и точно. Но, увы, в то время БПЛА у нас не было. Ночью выставили в охранение пулеметчика. Он несколько раз открывал огонь. Мы с «Рексом», который был моим заместителем, утром решили посмотреть, в кого стрелял наш боец. Метров через двести заметили следы, причем размер был где-то 42-й. Но было видно, что обувь оставляла глубокие отпечатки. Значит, люди были навьючены тяжелой ношей. Уже после боя я понял, что противник подносил боекомплект поближе к нашему опорнику. Как только мы вернулись в окопы, начался минометный обстрел бесшумными польскими минами, хотя до этого по нам стреляла только артиллерия. Я сказал: «Ребята, скорее всего, после минометного обстрела наши позиции будут штурмовать». Только разорвалась последняя мина — и тут же слышим стук в дверь разрушенного дома, на первом этаже которого мы укрывались: «Русские оккупанты, сдавайтесь!». Начался бой. Нас было четверо. Один бил, не давая зайти в дверь. Противник пустил в ход гранаты, но без особого успеха. Снова предложили сдаться. Начали бить из гранатометов, стреляли из РПО «Шмель», но, благодаря тому что заряды шли под углом к плитам, они рикошетили. Нас спасли плиты, которыми был перекрыт полуподвал, и то, что мы не давали зайти украинцам с фронта. Плотность огня была такая, что одному из бойцов с перебитой осколком рукой — «Золотому» — мы минут 15 не могли оказать медпомощь. Хохлы, вероятнее всего, бросили что-то химическое. Мы стали задыхаться, и вот тогда стало по-настоящему страшно: потеряешь сознание — и тебя возьмут голыми руками. «Рекс», хорошо знавший планировку здания, показал нам деревяную перегородку, выломав которую можно было вырваться из ловушки. Ползли по-пластунски под сильным обстрелом. У меня рацию пробило пулей. Как только выползли на второй этаж, пустили в ход гранаты, и противник отступил, — вспоминает «Хоттабыч».

…Противник откуда-то узнал о казаках, удерживающих позиции под Соледаром. Судя по всему, «укропам» и многочленным полякам, воюющим на стороне ВСУ, хотелось взять в плен казаков.

— Наша группа находилась в подвале полуразрушенного дома. Смотрим — выходят молодые парни, хорошо экипированные. В условиях, когда передовая напоминает многослойный торт, узнать, кто выходит на твои позиции, непросто. Лица у всех славянского типа, все говорят на русском языке. Система паролей сначала отсутствовала вообще. Окликнули ребят — а они в ответ на русском, но с заметным акцентом: «Казаки, сдавайтесь!». Три дня они пытались занять наши позиции и захватить в плен. Благо, что у нас было два крупнокалиберных пулемета «Корд», запас патронов и сменные стволы. Сколько мы их положили — не считали, но потери у них были настолько большими, что враг был вынужден отступить, — говорит «Михалыч».

Казаки в шутку называют «Михалыча» железным человеком, и для этого есть причина. Во время штурма одного из домов в Соледаре, превращенного в опорный пункт, что-то ударило его в бронежилет на спине.

— Он пожаловался на боль в спине. Мы посмотрели — там сукровица. Намазали спину мазью, приготовленной моей матерью, и заклеили лейкопластырем. Все у него быстро зажило. А когда вернулись и проходили обследование, выяснилось, что у «Михалыча» в спине сидела пуля калибром 7,72. Это просто какое-то чудо, объяснить которое обычными физическими законами невозможно, — говорит «Маг».

На войне рискуют все, но больше всего — штурмовики. Поэтому в штурмовые отряды брали только добровольцев. По пути к Соледару казакам не раз приходилось защищать населенные пункты от возможного противника. Труднее всего пришлось в самом Соледаре. Бой в городских условиях — это, как правило, ближний бой. Основу штурмового отряда составляют атакующие группы, насчитывающие по шесть-восемь человек в каждой. Они первыми стремительно врываются в дома, дзоты и самостоятельно ведут бой внутри объекта.

— Во время штурма опорника глаза должны быть даже на затылке. Нас хорошо натаскали на штурм зданий в учебном центре в Раевской. Инструкторы «Еж» и «Капа» сами побывали в боях, поэтому учили нас не по книгам по тактике, а исходя из собственного опыта. У нас есть одно преимущество — мы все знаем друг друга, приходим на выручку. Вроде бы при штурме дома все понятно и не раз закреплено в ходе тренировок. Заходишь, гранату вперед, затем открываешь огонь, броском передвигаешься дальше. Но в бою бывает столько неожиданностей, что порой диву даешься, как удалось остаться в живых. Во время штурма в магазине автомата закончились патроны. Только начал менять рожок — навстречу метрах в пяти «укроп». Ну, думаю, всё, конец. Кто-то из хлопцев срезал его очередью из соседней комнаты. Часто в ход идет трофейное оружие. Его у «укропов» много, и бросают они его часто, особенно если им наддашь как следует, — говорит «Михалыч».

Если наши бойцы во время штурма трезвые, то украинские боевики часто находятся под кайфом. По словам казаков, «укропов» щедро снабжают какой-то химией. Приняв так называемый боевой наркотик, боевики прут с автоматами напролом. При этом, даже получив ранение, сражаются дальше. Бороться с такими зомби сложно, но наши хлопцы справляются.

Такой же дурью, только информационной, забиты головы части мирного населения. Десятилетиями ему промывали мозги. И достигли цели.

— Мобильная связь в Кременной, где мы одно время находились, работала, и не раз выявлялись те, кто передавал противнику данные о дислокации наших частей, о движении боевой техники. Молодежь нередко бросала неподалеку от нашего блокпоста GPS-трекеры — электронные маячки, автоматически передающие данные о своем нахождении в интернет на определенный адрес. Проходит немного времени — и нас начинает крыть украинская арта. Было несколько случаев обстрела наших позиций в городе из минометов. Поймали молодую девушку и двух пацанов. Они знали, где были брошенные минометы, сумели навести их и сделать несколько выстрелов. Это такие, как они, кричали: «Кто не скачет — тот москаль». Мы находили украинские учебники по боевой подготовке, где написано, как ставить растяжки, как пользоваться минометом, как наводить артиллерию на наши позиции. Иными словами, в прифронтовой зоне приходится страховать спину от предательских ударов, — говорит «Слон».

Да, пока у нас дискутировали о якобы милитаризации детей в школах, наши враги так забили головы своей молодежи, что трудно будет так называемых идейных борцов за незалежность перевоспитать.

Казаки рассказали еще об одной провокации, которую применили то ли местные жители, то ли агенты СБУ, оставшиеся на освобожденной нашими войсками территории.

— Мы сидим в окопах. Вдруг откуда-то доносится звук танковых двигателей. Все засуетились, приготовились отражать танковую атаку, а позже выяснилось: кто-то из местных вывел записанный звук работы бронетехники через динамики, — говорит «Бабай».

Расслоение среди населения Донбасса на сторонников России или Украины началось давно. Часть жителей поддалась многолетней оголтелой пропаганде. Не зря говорится: если 100 раз сказать человеку, что он свинья, на 101-й раз он захрюкает. Но все же сторонников вхождения в состав Российской Федерации больше, чем тех, кто до сих пор смотрит в сторону Киева.

…Наши казаки кормили стариков, женщин и детей, порой делясь последним. Очень радовались, когда на передовую с Кубани привозили посылки и детские письма.

— Вроде бы ничего особенного в детских письмах нет, а читаешь — горло от волнения перехватывает, — вспоминают казаки.

Очень помогала гуманитарка, так как какое-то время наши хлопцы жили на сухих пайках и трофеях. Поэтому сбор гуманитарной помощи — до тех пор, пока горе-интенданты не наладят нормальное обеспечение добровольческих отрядов и не перестанут снабжать их по остаточному принципу, — нужно продолжить.
Раздел : Кубанские казаки, Дата публикации : 2023-04-28 , Автор статьи : Сергей КАПРЕЛОВ