Из воспоминаний С.Ф. Медунова

В понедельник, 21 сентября, исполнилось 105 лет со дня рождения Сергея Федоровича Медунова, советского партийного и государственного деятеля. Его политическая карьера началась в Крыму, в Ялте. Затем был Сочи.

В 1969 году Медунова избирают председателем Краснодарского крайисполкома, а в 1973-м — первым секретарем крайкома партии. Именно на этом посту он оставил наиболее яркий след и в истории Кубани, и в своей личной биографии.

Сергей Федорович стал инициатором внедрения прогрессивных технологий в сельском хозяйстве, соревнования за наивысшие урожаи. При нем было построено Краснодарское водохранилище, создана база отечественного рисосеяния. Кубань по праву превратилась в житницу страны.

В 1982 году С.Ф. Медунов был отозван на работу в Москву в распоряжение ЦК КПСС. Против него было возбуждено уголовное дело, позже полностью рассыпавшееся, все обвинения были сняты. Он сам говорил о себе: «Человек со сладкой фамилией и горькой судьбой».

В 1996 году Сергей Федорович обратился к нашей редакции с просьбой опубликовать его воспоминания. Именно «Вольную Кубань» он считал главной газетой края. Воспоминания публиковались весной и летом того же года, вызвали широкий общественный резонанс: и благодаря своей глубине, и благодаря тем оценкам, какие Медунов давал известным государственным и политическим деятелям. Сегодня мы предлагаем вашему вниманию две главы из тех воспоминаний. Одна касается Крыма, а другая — звездного года и Кубани, и самого Медунова.

Остается добавить, что Сергей Федорович был участником Великой Отечественной войны. Награжден четырьмя орденами Ленина, орденом Отечественной войны II степени, двумя орденами Трудового Красного Знамени. Ему было присвоено звание «Герой Социалистического Труда».

Итак, вашему вниманию предлагаются воспоминания Сергея Федоровича Медунова.

После смерти Сталина центр отдыха руководства страны переместился на Южный берег Крыма — в Ялту. Пример подал Н.С. Хрущев, а за ним потянулись и другие. Здесь я впервые встретился с Н.С. Хрущевым, В.М. Молотовым, А.И. Микояном, М.А. Сусловым, К.Е. Ворошиловым, со многими деятелями международного коммунистического освободительного движения — Джавахарлалом Неру, Индирой Ганди, Морисом Торезом, Жаком Дюкло, Хо Ши Мином, Вальтером Ульбрихтом, Иосипом Броз Тито, Болеславом Берутом, Яношем Кадаром и многими другими.

Густо пошел на отдых в Крым и эшелон верховной власти Украины. Это почему-то настораживало... Наводило на разные размышления, подсознательные догадки. Интуиция меня не подвела...

Осенью 1953 года, отдыхая в Ялте в Юсуповском дворце, Н.С. Хрущев пригласил меня к себе. На море в сентябрьский день полный штиль, вдоль берега косяк за косяком проходит лобан (крупная кефаль), сотрудники охраны на малых катерах в море с «самодурами» (крючки без наживки) пытаются, но безуспешно, наловить этой деликатесной рыбы. Кефаль не хищная рыба и на «самодур» не польстится. Нужна наживка.

Рыбаки — рыбаками, а дело — делом. Никита Сергеевич велел разложить карту Южного берега Крыма, а мне на ней указать подходящие участки для строительства восьми-десяти государственных дач для отдыха руководителей страны и высокопоставленных зарубежных гостей. Затем Никита Сергеевич повел со мной разговор о запущенности курортов Крыма: «Россия — республика огромная, руки у нее до Крыма не доходят. В свое время некоторые товарищи ставили вопрос о передаче Крыма Украине. Сталин не поддержал — и это была его ошибка. Наступило время исправлять допущенную ошибку и передать Крым Украине».

— Это не было ошибкой Сталина. Это было правильное решение. А вы, Никита Сергеевич, пытаетесь допустить историческую ошибку, которую придется когда-то исправлять, и, возможно, не бескровным путем.

Я принципиально возразил против идеи передачи Крыма. Здесь более 90 процентов русского населения, и такая акция не будет понята и поддержана русским народом. Каждая пядь крымской земли полита русской кровью. Эта земля связана с именами Петра I, Нахимова, Ушакова, Суворова, Кутузова, Орлова, Потемкина, Екатерины.

— Русский народ — самый интернациональный народ и поймет это правильно, — отводя мои доводы, сказал Н.С. Хрущев. В качестве весомого довода он привел и общность границы Крыма и Украины.

Я опять возразил: «Этот довод для русского народа не будет убедительным. Доходят же у России руки до Камчатки, Сахалина и Курил? Почему Кенигсберг, Пруссию отдали России? Россию и Калининградскую область разделяют четыре союзные республики — Белоруссия, Эстония, Латвия, Литва. Русский народ не поймет решения о передаче Крыма. Не настолько он наивный.

Беседой со мной Никита Сергеевич остался явно недоволен.

После обеда в непринужденной семейной обстановке я, распрощавшись с Н.С. Хрущевым и его семьей, уехал в горком партии. Доложил первому секретарю обкома партии П.И. Титову и председателю облисполкома Д.С. Полянскому. Титов сказал, что, прежде чем решать вопрос о судьбе Крыма, надо провести референдум. Д.С. Полянский сказал: «Что, ему делать нечего — в такое время ставить вопрос о передаче Крыма! Буду категорически против этого».

Хрущев не оставил своей задумки. Он осуществлял ее поэтапно, проводя необходимые кадровые перестановки. В середине 1953 года состоялся пленум Крымского обкома партии. В заключительной части своего доклада первый секретарь обкома П.И. Титов сказал, что в свете возросших задач, особенно в области сельского хозяйства, он не сможет обеспечить должное руководство Крымской областной парторганизацией. Фактически ему подсказали это решение наверху. Мне еще накануне было абсолютно ясно, что П.И. Титова будут освобождать: но не потому, что он не сможет дальше возглавлять Крымскую парторганизацию, а потому, что не согласен с передачей Крыма Украине.

Пленум готовился скрупулезно, роли были распределены заранее. Одну из первых ролей хотели поручить мне.

— Надо на пленуме поддержать освобождение Титова, так как ему не по плечу справиться с обязанностями в свете новых возросших задач, — предложил завотделом партийных органов ЦК ВКП(б) В.М. Чураев. Я ответил, что не следует считать меня слишком наивным. Причина освобождения Титова — в его несогласии с передачей Крыма Украине. Освобождение Титова считаю неправильным и выступать на пленуме не буду. Одним словом, нужного для Чураева разговора не получилось.

Обстановка на пленуме была накаленной. П.И. Титов, сидя в президиуме, обрел серовато-зеленый цвет лица, чувствовалось его глубокое волнение. Моя душа не примирилась с явной необъективностью выступлений конъюнктурщиков, угодников, которые до сегодняшнего дня становились при встрече с Титовым как по команде «Смирно!», угодничали и пресмыкались перед ним, а теперь... Как это гадко!

Я подал в президиум записку с просьбой предоставить мне слово. Выступление мое было страстным. Свою речь я произнес на одном дыхании:

«Давайте смотреть правде в глаза и ответим на вопрос: был ли т. Титов на посту первого секретаря обкома чуждым явлением для нашей областной партийной организации? В трудное для Крыма время он возглавил областную партийную организацию. Лицо Крыма, этого неповторимого региона нашей Родины, заметно изменилось в лучшую сторону во всех отраслях народнохозяйственного комплекса. Благодарим вас, Павел Иванович, за самоотверженную, плодотворную работу по восстановлению и развитию советского Крыма.

Очень жаль, что члены бюро обкома т. Костаков, Павлов, Курьянов облили П.И. Титова обывательской грязью. Выходит, они мирились с «ненормальной обстановкой», сложившейся, по их словам, в бюро. Значит, нашего доверия они не оправдали и их следует вывести из состава бюро.

Что касается того, быть ли впредь т. Титову на посту первого секретаря обкома, он сам довольно самокритично сказал в своем докладе, у него на это партийности хватило».

Павла Ивановича освободили от обязанностей первого секретаря Крымского обкома партии. Первым секретарем был избран Дмитрий Степанович Полянский. На этом пленум закончил свою работу. И вдруг помощник первого секретаря Зайцев громким голосом выкрикнул: «Товарищ Медунов, зайдите к товарищу Чураеву!». Мои коллеги не преминули съязвить вслед: «Ну что, довыступался?». Когда я вошел в кабинет, Чураев, пожав мне руку, искренне сказал: «Человек ты!». У меня ком подступил к горлу.

Пленум, о котором я кратко рассказал, был прелюдией к главной цели Хрущева — передать Крым Украине. Более активно пошли кадровые перестановки. На освободившиеся должности направлялись кадры с Украины. Затем был разыгран сценарий акта передачи Крыма.

Была создана инициативная группа (делегация) трудящихся Крыма, которая отбыла в Москву, в Президиум Верховного Совета СССР. Делегация была принята К.Е. Ворошиловым. В начале 1954 г. был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР. Крым передан Украине. При формировании делегации была попытка ввести в состав делегации и меня. Предложения я не принял, так как не был согласен с этой исторически несправедливой в отношении русского народа акцией.

Началась грубая украинизация области. Вывески на учреждениях, предприятиях на русском языке заменялись на вывески на украинском языке, в школах вводился как обязательный украинский язык, директивы из Киева шли на украинском языке, предъявлялись требования на отдельных форумах выступать с докладами и в прениях «тико на украинськой мови». Бесчисленные бригады из ЦК КП(б)У и Совмина, из министерств и ведомств, Президиума Верховного Совета УССР заполнили Крым с различными проверками, ревизиями, совещаниями, ценными «указивками» и с е.б.ц.у. (еще более ценными указивками), попытками пересмотреть принятые до передачи Крыма решения. Многие из проверяющих вели себя высокомерно, надменно. Эти чиновничьи бригады вели себя в Крыму как оккупанты на оккупированной территории, мнения и настроения населения ими не учитывались. За каждый негативный факт обвиняли местное руководство в непонимании, а иногда — в сопротивлении присоединению Крыма к Украине. Да и вообще, к местным кадрам относились предубежденно, с какой-то подозрительностью. Некоторая часть населения не выдерживала этого унижения и уезжала в другие республики Союза.

Начал я свою работу в крайкоме партии с углубленного знакомства с кадрами. Вопросы собеседникам задавал вразброс. Работника промышленного отдела мог спросить о норме высева семян и глубине их заделки. Работников отдела вузов и средних специальных учебных заведений спрашивал, к примеру, о преимуществах уток породы черри-велли перед белой пекинской. В сельхозотделе задавался вопрос о кавказской пчеле и ее роли в повышении урожайности семян люцерны, об умении настроить сеялку на заданную глубину заделки и норму высева семян. Конечно же, беседы в основном велись вокруг проблем и задач «своего» направления, но это не исключало требования к партийным работникам знать основы экономики народнохозяйственного комплекса края, в котором работаешь. Такие встречи способствовали оживлению и конкретизации практической работы.

Как мне пришлось упомянуть, Кубань в 1971 и в 1972 годах не выполнила плана продажи зерна государству. 1973 год — третий, решающий год девятой пятилетки.

Положение сложнейшее. И каждый год правительство увеличивает планы продажи хлеба. Хоть кричи караул! Да ко всему этому знаменитое соревнование Дон — Кубань — Ставрополь — Крым. По основным показателям Кубань была впереди в этом соревновании. А это не устраивало Андроповых, Сусловых, Соломенцевых... Кубань надо придавить. И ее безжалостно давили. Так, Ставрополью и Дону план по заготовкам хлеба снизили на одну треть, а Кубани — на одну треть повысили. На деле осуществлялся принцип: «Не высовывайся. Всякая инициатива наказуема!»

Но надо было думать не о кознях недоброжелателей, а о будущей страде. Требовалось пополнение комбайнового парка. Разговаривал по этому вопросу с М.С. Соломенцевым. На нашей телеграмме — положительная резолюция Предсовмина РСФСР.

Казалось бы, просто: обратились, позвонили, телеграмму дали и вопрос решили. Но тот, кто в своей практике сталкивался с такими проблемами, понимает, что эти хождения с протянутой рукой отбирают у тебя самое дорогое — рабочее время, да наконец, унижают тебя, держат в постоянном нервном напряжении.

А почему так происходит? Да потому, что чиновничий центральный аппарат раздут, велик и не решает вопросов. Гоняет бумаги из угла в угол. Решают вопросы верхи. Но наверх — крутая лестница, на ступеньках этой лестницы безответственные чиновники частенько подставляют свою бюрократическую подножку и тем самым напоминают: «Знай наших!».

Отношения строились на конфликтах с кадровым корпусом Кубани. Порой такая обстановка повергала в тоску. А тоска делает человека больным, гложет нервы, лишает уверенности. Только вера в свою правоту помогала справиться с ней.

Приближалось начало уборки. Все больше тревоги закрадывалось в души хлеборобов. Наступала жара, суховейная погода. Край покрыт туманами, испарениями, что пагубно сказывается на наливе пшеницы. Ячмень тоже прихватило, но с ним мы «выскочили», хотя и с невысокими показателями — 39 центнеров с гектара.

Надо было не допустить массового психологического надлома людей, убедить их в том, что не все потеряно, вселить веру в успех.

Деятелями сельскохозяйственной науки и ведущими передовыми практиками, краевым управлением сельского хозяйства были выданы конкретные рекомендации. Главным было решение перейти на круглосуточную раздельную уборку пшеницы. Косовицу вести на самом низком срезе. Не стричь, а брить! В валках за счет питательных веществ в стебле пшеница дозреет, дойдет.

Краевой актив, члены бюро крайкома партии, члены исполкома находились в период уборки в районах, в хозяйствах. Многие все-таки сомневались в возможности выполнения плана по продаже хлеба государству. Дрогнули наши идеологи. Начали обсуждать вопрос: давать или не давать на страницах краевой газеты «Советская Кубань» рубрику «За большой хлеб Кубани».

Пришлось на оперативном активе разъяснить, что при осуществлении намеченных и осуществляемых в крае мер мы можем и выполним установленные планы продажи зерна государству, выполним планы по животноводству. Мы за счет тщательного ухода за озимым клином полностью сохранили площади колосовых, а это в сравнении с прошлыми годами дает нам дополнительно 350 тысяч гектаров, или миллион тонн зерна. «Отступать нам некуда, позади обязательства». Нытикам, хлюпикам, пораженцам следует дать отпор.

И кубанцы совершили свой трудовой подвиг. В закрома Родины было засыпано 4 миллиона 417 тысяч тонн зерна — ячменя, пшеницы, кукурузы, риса. Это на 254 тысячи тонн больше народнохозяйственного плана и на 102 тысячи тонн больше, чем предусматривалось социалистическими обязательствами. Такого количества хлеба Кубань никогда не производила и не заготавливала за всю историю земледелия.

С душевной благодарностью и признательностью хочется назвать замечательных гвардейцев кубанских полей. Это Герои Социалистического Труда Михаил Иванович Клепиков, Анна Васильевна Черепова, Владимир Яковлевич Первицкий, Аслан Ахмедович Меретуков, Виктор Николаевич Антохин, Иван Тимофеевич Сидоренко, Вадим Федотович Резников, Иван Иванович Буренков, Иван Исаевич Гармаш, Михаил Ефимович Анненко, Василий Иванович Головченко. На них равнялись все хлеборобы Кубани.

Еще не успели мы закончить перевозки зерна — вдруг в крайисполком поступает указание: две тысячи армейских автомобилей отправить в Ростовскую область. А нам нужно еще перевезти 23 миллиона тонн сельскохозяйственных грузов! Одной сахарной свеклы надо перевезти в сжатые сроки 7 миллионов тонн, иначе не получишь сахара. Кубань ежегодно дает 600 тысяч тонн сахара.

Об этом указании мне сообщил председатель крайисполкома Г.Разумовский. При этом он пояснил, что ему звонил первый зампред Совмина РСФСР Н.Ф. Васильев и просил от имени Председателя Совмина М.С. Соломенцева и от Президиума Верховного Совета, и от имени всей России, и во имя отца и сына отдать последние две тысячи военных машин, с обещанием помочь нам машинами из того же Ростова через 10 дней. Пробег машин туда и обратно составит примерно 800000 километров.

Но это же вредительский акт!.. Трус и приспособленец Разумовский сообщил в Москву, что нужно посоветоваться с секретарем крайкома (т.е. спрятаться за его спину). За эту подлость Разумовский получил от меня сполна.

Еще не закончилась уборка — а 3300 комбайнов из края вместе с комбайнерами уже работают в других краях и областях России. И мы не патриоты Родины?! Но армейских машин мы Ростову не дали.

О выполнении планов и обязательств по продаже зерна мы доложили ЦК КПСС, Совету Министров СССР и РСФСР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. Кубанцы получили поздравление руководства нашей страны. В Краснодаре состоялся массовый митинг. Настроение у тружеников приподнятое.

По итогам 1973 года краю было присуждено переходящее Знамя ЦК КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. Многие передовики производства были награждены орденами и медалями Советского Союза. 19 человек — и я в их числе — удостоены высокого звания Героя Социалистического Труда.

7 декабря 1973 года я прилетел в Москву. Не заезжая в гостиницу, поехал в ЦК КПСС на беседу к Леониду Ильичу Брежневу. На беседе были первые секретари обкомов партии: Шибаев (Саратовского), Монякин (Омского), Дрыгин (Вологодского), Горбачев (Ставропольского), Кочинян (первый секретарь ЦК Компартии Армении). Беседа продолжалась около трех часов, была теплой, задушевной. Леонид Ильич поведал нам о плане своего выступления на пленуме ЦК. Глубоко затронул вопросы повышения роли партии, сказал, что у нас отстает уровень хозяйственного руководства, кое-где закостенела структура управления. Рассказал о своей поездке в Индию.

В сельском хозяйстве генсек делает упор на вопросы концентрации, специализации и межхозяйственной кооперации, укрупнения хозяйств, повышения их товарности. (Я про себя делаю вывод, что мы в крае на верном пути. Первыми провели пленум крайкома с повесткой дня, охватывающей указанные направления развития сельского хозяйства.)

Затем Л.И. Брежнев обратился ко всем с наболевшим для него вопросом: как слушается его речь? «Стало лучше, но сбои бывают», — ответили мы. Он жалуется на горло, гланды. «Прислали мне из Армении хорошего врача, специалиста. Я почувствовал некоторое улучшение. В ходе лечебной процедуры я спросил этого врача: «Чем занимается в последние дни Армения? До сих пор пьет? Ведь футболисты Армении сделали дубль, то есть стали чемпионами страны и выиграли Кубок, на что претендовала Украина. Украинцы авансом отлили победные медали, которые активно сейчас скупают армяне».

Антон Ервандович Кочинян прямо подскочил, воскликнув, что армянский народ воспринял с ликованием свою футбольную победу, но пить по этому поводу уже перестал. На такой юмористической ноте была закончена беседа у Генерального секретаря ЦК КПСС.

9 декабря 1973 года в печати были опубликованы Указы о присвоении звания Героя Социалистического Труда бывшему первому секретарю Краснодарского крайкома КПСС, министру заготовок СССР Г.С. Золотухину, секретарю Ростовского обкома партии И.А. Бондаренко, Волгоградского — Л.С. Куличенко, Саратовского — А.И. Шибаеву. Вот эти четыре секретаря, новых героя, повстречались и решили пойти в Кремль к Леониду Ильичу и высказать ему свою признательность и благодарность за высокую оценку нашего труда во благо нашего народа. Но не тут-то было. Служба не пускала нас в кабинет Генерального, мотивируя это тем, что он занят, принимать никого не будет, он готовится к пленуму... Уговоры не помогли. Тогда я от себя и от имени своих товарищей попросил доложить Леониду Ильичу, что на две-три минуты просят принять их четыре первых секретаря, общий вес которых 1 миллиард 160 миллионов пудов хлеба. Какое решение он примет после вашего доклада об этом, такому и подчинимся. Леонид Ильич с улыбкой принял нас, поздравил и сказал, что будет говорить с Подгорным о том, чтобы награды вручили в ходе пленума ЦК КПСС. В свою очередь, мы высказали слова благодарности Леониду Ильичу.

Вот так завершался 1973 год — трудный и счастливый. И для меня, и для края.

Наш русский характер, наша кубанская казачья смелость и хватка сметали на своем пути и природные, и искусственно создаваемые преграды и обеспечили нам победу.
Раздел : Страницы истории, Дата публикации : 2020-09-22 , Автор статьи :