Александр ПОЛИДИ, доктор экономических наук, профессор, председатель комиссии по вопросам экономики, промышленного и агропромышленного сектора, комплексного развития сельских территорий, поддержки малого и среднего бизнеса Общественной палаты Краснодарского края, — о возможных последствиях мирового финансового кризиса, подушках безопасности, мерах поддержки экономики властью и возможных сценариях развития в интервью директору ИА «ВК Пресс» Владимиру ПРИХОДЬКО.

— Как сказались на экономике Краснодарского края нынешние потрясения? Какие потери Кубань понесла? Все же наш регион обладает уникальной структурой экономики.

— Ровно такие же потери, какие понесла и вся мировая экономика. Нам уже давно нужно привыкнуть к тому, что мы работаем в условиях глобализации. Отвечать на этот вопрос, наверное, нужно с точки зрения глубины последствий, которые провоцируются теми или иными событиями. Сегодня их два. Это кризис, связанный с падением цен на нефть, и пандемия коронавируса. Кубань с ее диверсифицированной экономикой, ориентированной на конечное потребление, может чувствовать себя, если сравнивать с другими территориями страны, достаточно спокойно. Хотя это слово в нынешних условиях, наверное, и звучит странно. Тем не менее. Спрос на продукты питания (Кубань же житница нашей страны) достаточно консервативен. У многих производителей даже увеличились объемы продаж. Поскольку наш регион еще и здравница, именно курорты в период восстановления после всех потрясений могут стать тем драйвером, который выведет Краснодарский край из рецессии и вернет его на прежние позиции, когда возникнет ситуация отложенного спроса. Сейчас, по разным оценкам, курорты Кубани «просели» на 10—15 процентов. Все-таки запрет на перемещения был введен недавно, гораздо позже, чем в других странах, — 27 марта. Мировой туризм из-за закрытия границ уже потерял гораздо больше — до трети объема рынка.

— Давайте поговорим о перспективах другой системообразующей отрасли экономики Кубани — сельского хозяйства. Некоторые оптимисты говорят: мол, это для аграриев — некий новый шанс. Границы перекрыли, импорт сократился, теперь уж точно начнем производить качественную, экологически чистую продукцию. Так ли это?

— Не думаю, что это действительно так. Потому что пищевые привычки и поведение людей не позволяют рассматривать ни одну страну изолированно. Любые меры по созданию внерыночных барьеров и препятствий передвижению товаров и услуг — губительны для любой страны. Я, наоборот, скорее сторонник глубокой интеграции в международные процессы. Давайте смотреть правде в глаза. Развитые страны имеют гораздо больше возможностей выхода из ситуации спада, чем страны развивающиеся, к числу которых относится и Россия. Чем больше мы себя будем противопоставлять и изолировать, прикрываясь какими-то соображениями, например продовольственной безопасности, тем сильнее экономика будет стагнировать.

А теперь давайте посмотрим на ситуацию по-другому. Внутренний спрос в нашей стране не очень глубок. Проще говоря, население страны не столь богато, чтобы платить деньги даже за качественные, экологически чистые продукты. Мы же не Швейцария, в которой такое развитие событий вполне возможно. При этом есть, конечно, соблазн ввести ряд ограничений, но они, кроме краткосрочного эффекта, ничего не дадут.

— Могут ли нарушенные связи (логистика, поставки, экспорт-импорт) способствовать созданию новой модели экономики? Как она будет выглядеть?

— Экономика сама себя регулирует. Чем меньше в нее будут вмешиваться — политически, технологически, тем меньше вреда ей будет нанесено. Новая экономика создается уже сейчас. То, на что бы ушли десятилетия, формируется в течение нескольких месяцев в лучшем случае. Мир окончательно придет к двум моделям. Первая модель экономична — массовое, абсолютно стандартное потребление. Человек потребляет товары, одинаково ценные во всем мире. Вторая модель — максимально приближенная ко всем запросам конечного покупателя с его вкусами, традициями, предпочтениями, модой, региональными особенностями. Лучшая иллюстрация будущей экономики — организация авиаперевозок. В первом случае это абсолютно стандартное перемещение из точки А в точку Б, во втором — индивидуализированный подход к запросам пассажира (питание, вес багажа и разные уникальные схемы обслуживания пассажиров на борту). И такие аналогии можно проводить в каком угодно сегменте, отрасли.

— Сейчас практически все, кто не связан с непрерывным циклом производства или не обслуживает системы жизнеобеспечения, перевели сотрудников на удаленную работу. Сохранится ли тенденция после всех потрясений?

— Это тренд, который однозначно будет укрепляться: использование технологических возможностей удаленного доступа и цифровизации. Будь то офисная работа, автоматизация рутинных бизнес-процессов, организация глобальных конференций, семинаров, тренингов... Мне кажется, сейчас этот фактор несколько недооценивается. Структура занятости в ближайшем будущем сильно изменится. Уже сегодня многие понимают, что переход на удаленную работу очень эффективен. Оказалось, что можно успешно жить без ряда офисных функций, которые еще вчера казались священными коровами, — планерок, совещаний, даже командировок. Ведь последние очень часто не приносят никакого эффекта.

Я сам и мои бизнес-партнеры уже давно избавились от этих абсолютно неэффективных «пожирателей времени». Все сейчас рассматривают удаленную работу как модель, с которой можно вполне комфортно работать в будущем. В офисе останутся только те, чье присутствие крайне необходимо. Кто-то уже отправляет 99 процентов сотрудников на удаленку, кто-то десять, в зависимости от необходимости физического присутствия. Ряд издержек, на которые бизнес тратит деньги, — аренда, клининг, оборудование рабочих мест, соцпакеты, оплата проезда, вода, электроэнергия, Интернет — просто исчезают. Как показывает практика, экономия составляет до 40 процентов. Вряд ли бизнес, который почувствовал вкус такой оптимизации, в будущем откажется от этой модели.

— Для бизнеса, который все же больше работает в непосредственном контакте с клиентом, такой простой смертелен. Как эти компании переносят потрясения?

— Очень драматично переносятся эти вынужденные выходные. Думается, что мы недосчитаемся огромного количества компаний. Хотя бы потому, что далеко не всем будет доступна та господдержка, которая есть сегодня. Для этого просто нет ресурсов. Не нужно делать вид, что все наладится и будет так же, как и вчера. Нет. Рыночное поле расчистится. Слабейшие уйдут, останутся сильнейшие. Контактный бизнес пострадает в первую очередь. И с этим ничего не поделать. Но особенность нынешней ситуации в том, что кризис создан искусственно. Он не экономический, а политический. Ситуацию спровоцировали падение цен на нефть и коронавирусная инфекция. Наложение этих двух факторов практически разрушило спрос. Есть маленькое но: конечный спрос будет всегда. Например, сегодня исчез спрос на кинотеатры, потому что у людей нет возможности в них пойти, но, уверяю вас, он возродится в течение какого-то времени и мы вернемся к привычному потреблению. Если, конечно, не почувствуем вкуса к домашним кинотеатрам, технологиям дополненной виртуальной реальности. Потребление продуктов питания не снизится в 20 раз, а останется на прежнем уровне. Проблему нужно рассматривать в несколько другой плоскости. Удовлетворять этот спрос будет тот, кто пережил кризисные моменты. А бизнес, который сумел перестроиться, оптимизироваться, внедрить новые технологии, схватит быстрее и займет освободившиеся ниши.

— Как должна себя вести власть в новых условиях? Как вы оцениваете ее первые шаги? Какие из них удачные, а какие не очень? Например, как вам идея выдавать кредиты с нулевой процентной ставкой, для того чтобы зарплаты людям платить? Принесет ли это результат в нынешней ситуации?

— Если бы у правительства страны была возможность поддержать спрос, поверьте, это было бы сделано. Так же, как он поддерживается в развитых экономиках, как в Чехии, Швейцарии. Например, в США всем раздают по 1200 долларов. Но в России ситуация другая — у нас нет такой твердой и устойчивой валюты, как доллар, который укрепляется. Даже несмотря на то, что самые большие потери от коронавируса и кризиса понесли именно в США, где самое большое количество заболевших и совсем упала отрасль добычи сланцевой нефти. Но доллар — резервная валюта для всего мира. Он нужен всем для международных расчетов, кредитов и инвестиций, создания личных сбережений. Стран с такими валютами всего шесть: доллар, евро, китайский юань, швейцарский франк, британский фунт и японская иена. И возможностей монетарной политики в этих странах гораздо больше. У нас же в рублевой зоне такие меры к успеху не приведут. Дадут лишь краткосрочный эффект. Все меры — прямая поддержка банковской системы, ипотечные и кредитные каникулы, отсрочка платежей, нулевая ставка для бизнеса — оправданны. Власть исходит из тех ресурсов, которые есть. Да, реально говорить о том, что банковскую систему можно поддержать и другим способом. Например погасить населению часть ипотечных кредитов. Но здесь нельзя рассуждать категориями «все» и «сразу». После ипотечных кредитов встанет вопрос о погашении корпоративных задолженностей. По мере развития ситуации мы наверняка увидим и другие инструменты. Пока политика очень консервативная. В какой-то мере это оправданно. Действия правительства не должны привести к экономическому краху, к гиперинфляции... Еще две недели назад мы проводили медицинскую конференцию — сами медики не могли предположить, что произойдет...

— А что делать самозанятым и тем, чья зарплата зависит от ежедневной прибыли предприятий? Нет работы — нет зарплаты. Финансовой подушки нет, по разным оценкам, у 63—80 процентов населения?

— Статистика — вещь лукавая. Данные по среднему классу у нас тоже расходятся — от 14 до 70 процентов, смотря как считать. Но тем, кто не озаботился созданием своей финансовой подушки, будет тяжко. Единственное — могу посоветовать: в будущем работать над созданием таковой. У каждого человека должны быть сбережения, равные шестимесячному объему потребления. Это один из основополагающих принципов финансовой грамотности. Посмотрите, на что тратите деньги, и, поверьте, всегда найдется возможность отложить из зарплаты 10 процентов. Независимо от того, есть ли у вас потребительские кредиты, ипотека и другие финансовые обязательства. Если финансовой подушки нет, то нужно сократить уровень потребления и уменьшить все расходы, которые можно исключить без ущерба для качества жизни.

— Как будут развиваться события дальше? Давайте пофантазируем. Минэкономразвития страны при планировании бюджетов представляет три варианта: негативный, базовый и позитивный...

— Начнем с позитивного сценария, он же, на мой взгляд, является и базовым. ПЕРВОЕ. Сейчас самое лучшее время пересмотреть и построить партнерские отношения между бизнесом и властью. Уровень доверия между этими институтами крайне низкий. Государство не сможет восстановить экономику быстрее, чем бизнес. Именно рубль — самый лучший регулятор. ВТОРОЕ. Восстановить нарушенные партнерские отношения и связи с внешним миром. Экономика глобальна. И нынешняя ситуация тоже. И ПОСЛЕДНЕЕ. Пересмотреть все ортодоксальные подходы к монетарной политике. Снять нерыночные ограничения. В противном случае мы безнадежно отстанем от всего мира. Мы и без того еще не оправились от последствий 2014 года. Если оставить все как есть, останемся на периферии.

— Могут ли последствия финансового кризиса привести к каким-то изменениям системы власти, если власть не сдаст экзамен коронавирусу?

— Как писал Владимир Ильич Ленин, политика есть концентрированное выражение экономики. И сегодня мы видим справедливость этого утверждения. Но политика может быть неадекватной. Не вести экономику к еще большему процветанию, а, наоборот, создавать какие-то ограничения и барьеры. Речь не столько даже о внешней политике, сколько о внутренней. Я не политик и не могу давать какие-то прогнозы на этот счет. Это было бы непрофессионально. Но деструктивная ситуация, увы, вполне возможна. Вопрос только в том, кто будет экзаменатором...
Раздел : Экономика, Дата публикации : 2020-04-09 , Автор статьи : Инна МОЧАЛОВА