ПОЗДРАВЛЯЕМ. Недавно актеру Молодежного театра Ивану Чирову присвоено звание заслуженного артиста Кубани. Редко бывает так, чтобы об артисте в его годы (ему на днях исполнилось 40) было что сказать по делу, с интересом, без пафоса и по существу.

В конце 90-х он, выпускник Высшего театрального училища им. М. С.Щепкина (Москва), пришел на нашу тогда еще совсем юную сцену и сразу попал в число молодых героев. Его «мальчики» произвели мощное впечатление. Достаточно вспомнить, что он был одним из первых исполнителей роли Холдена Колфилда в спектакле «Над пропастью во ржи» по мотивам легендарной повести Дж. Сэлинджера. Это было блестящее начало, которое, казалось, должно открыть дорогу ролям определенного плана: лирических, нервных молодых людей.

Но очень скоро актер вошел в другую возрастную категорию. И хотя его Нил из «Мещан» М.Горького (в версии театра «Сцены в доме Бессеменова») кажется еще молодым человеком, в нем чувствуется не столько юношеский порыв, сколько властность заматеревшего волка, который прогибает жизнь под себя. Тогда стало ясно, что Чиров — артист особенный, из тех, кто способен четко выявлять второй план. И он оказывался более глубоким и сложным, чем казалось на первый взгляд. Его русская актерская исполнительская школа помогала ему выявлять смыслы между строк.

И перед нами возникает череда новых ролей. Его Сорин в чеховской «Чайке», Король в «Голом короле» Евгения Шварца, Николай Петрович Кирсанов в «Отцах и детях» Ивана Тургенева, Алексей Федорович Лаптев в спектакле «Три года» Антона Чехова — все персонажи яркие, многогранные, сложные.

Есть у актера еще одно свойство: он способен на гротеск. Бытовая подробность и почти абсурдистский, фантастический взгляд на героя достигают своей высшей точки в прочтении роли Павла Павловича Трусоцкого в повести Федора Достоевского «Вечный муж». Есть у великого писателя свои правила: если персонаж имеет одинаковые имя и отчество, он плох сам по себе. Это генетический сбой, вечное движение по кругу. Героя Чирова в какие-то моменты становится пронзительно жалко... Много сложных мотивов сведено вместе, и кажется, артист подробно и с удовольствием манипулирует этими столь различными нитями обыденной, на первый взгляд, судьбы.

С этой точки зрения интересен и персонаж второго плана — асессор Брак в «Гедде Габлер» Генрика Ибсена. На фоне всеобщей неврастении он кажется человеком нормы. Но его грубость и пресловутая норма кажутся предвестниками фашизма. Именно такие, плотно стоящие на земле двумя ногами люди и доводят подчас мир до безумия.

А еще есть роли комедийные, на грани фола, такие, как Франсис Дуда, починщик раздувальных мехов из «Ночи любовных помешательств» Шекспира; Петр Николаевич, известный писатель из «События» Владимира Набокова. Он напоминает нам человека-пингвина, квинтэссенцию парадокса и человеческих пороков. Или Бронислав Пупков из «Чудиков» по рассказам Василия Шукшина…

Кажется, для этого артиста нет маленьких ролей и, сыграв много ролей главных, здесь он не экономит сил и средств, создавая пусть небольшие, но шедевры. В числе последних работ актера Чирова можно также вспомнить и Дикого из пьесы Александра Островского «Гроза», и Дженнаро де Сиа в пьесе Эдуардо Де Филиппо «Человек и джентльмен». Все это высокая классика.

Перед нами успешная актерская судьба.

А сколько еще впереди?..

Елена ПЕТРОВА.

Театровед.
Раздел : Культура, Дата публикации : 2018-05-15 , Автор статьи :