Музей памяти Маршала Победы Георгия Константиновича Жукова, кавалера двух Георгиевских крестов, четырежды Героя Советского Союза, Маршала Советского Союза, — единственный не только в Краснодаре, но и в крае. Здесь есть возможность увидеть уникальные исторические документы: приказы Иосифа Сталина времен Великой Отечественной войны, распоряжения Георгия Жукова, относящиеся к сражениям на Халхин-Голе и битве за Берлин.

Стенды рассказывают о жизни маршала Жукова, включая факты его биографии послевоенного периода. В музее находится подлинное обмундирование маршала, переданное его родственниками, большое количество фотографий полководца. Особое место в экспозиции занимают знамена и награды, принадлежащие Героям Советского Союза, Героям Социалистического Труда, кавалерам орденов Ленина и Славы.

Здесь, в музее, в канун 76-й годовщины начала Великой Отечественной войны и 72-й годовщины Парада Победы 24 июня 1945 года в Москве на Красной площади, состоялась встреча ветеранов Великой Отечественной войны с учащимися гимназии № 36 Краснодара, участниками смены летнего лагеря «Дети Галактики».

Член президиума Краснодарской краевой общественной организации памяти маршала Г.К. Жукова Владимир Степанович Цокур рассказал детям о том, как легендарный парад в честь окончания Великой Отечественной войны принимал Георгий Жуков. Копия картины народного художника РСФСР В.Яковлева «Георгий Победоносец», на которой изображен маршал на белоснежном коне, является одним из экспонатов музея. Из рассказа ветерана военной службы Владимира Цокура дети узнали о битве под Москвой, где в полной мере проявились оперативно-стратегические черты полководца, о победе под Сталинградом, одним из организаторов которой был Георгий Жуков.

Своими воспоминаниями о войне поделились фронтовики Николай Николаевич Давыдов, Дмитрий Григорьевич Жалиев, Михаил Петрович Григоров, Анатолий Иосифович Жуковский. Председатель секции «Блокадники и жители блокадного Ленинграда» Лидия Тимофеевна Хямелянина прочла свое стихотворение о Георгии Жукове.

Учащиеся гимназии рассказали о своем участии в патриотической акции «Бессмертный полк». В их семьях из поколения в поколение передаются рассказы об отцах, дедах и прадедах, отстоявших нашу Родину от немецко-фашистских захватчиков. Наверняка и эта встреча с фронтовиками, участниками Великой Отечественной войны, останется в их памяти.

Людмила МИХАЙЛОВА.

Добрый день, уважаемая редакция!

Хочу рассказать вам об удивительной вещи, которая хранится в нашей семье как реликвия. Это дневник моего деда, Сергея Ивановича Щеткина, 1918 года рождения, гвардии старшины, водителя танка 104 ГМД 36-го Гвардейского минометного полка. Он начал вести его еще в 1939 году, когда его 18-летним мальчишкой призвали в ряды Красной Армии. Этот дневник прошел с ним и два года срочной службы, и финскую войну, и… всю Великую Отечественную — вплоть до 1946 года!

Эта пожелтевшая тетрадь, написанная еще пером и чернилами, хранит в себе воспоминания о страшных и радостных событиях. Страшных потому, что слово «война» само по себе страшное — много крови, много насилия и зла. А радостное — потому что Антонина, повар 36-го Гвардейского минометного полка, боевая подруга, стала женой на долгие-долгие годы.

Вот как он описывает начало войны. Никто не готовился к боевым действиям, все занимались своими обыденными делами. Дед, например, готовил стенгазету. И тут как гром средь ясного неба…

«…В 12.00 по радио выступление тов. Молотова... Авиация противника бомбила города Киев, Оршу, Минск, Одессу…»

«23 июня зарядили боеприпасами и в шесть утра выехали выполнять поставленную боевую задачу».

«25-го вступили в бой с фашистами. Бой длился 3 часа 15 минут. Потеряли три машины».

«2 июля погрузили в эшелон и перебросили под Псков».

«С 4 по 20 июля шесть раз ходили в контратаку, все безрезультатно...».

1942 год

«…22 апреля прибыл в 36-й гвардейский минометный полк».

«5 июля выехали на Воронежский фронт и до 12 января 43-го стояли в обороне…».

1943-й

«…14 января прорвали линию фронта и пошли на запад. Погиб лучший друг Я.И. Смертин».

«17 мая получил медаль «За отвагу».

«5 июля немецкие войска перешли в наступление на Курской дуге».

«6 июля выехали в район ожесточенных боев (пос. Прохоровка).

Танковая битва под Прохоровкой стала одной из самых грандиозных танковых баталий».

«12 июля приостановили немецкое наступление и отбросили на старые рубежи».

«4 августа в 6.00 артподготовка до 8.30. В 8.30 появляется наша сталинская авиация. Оборона противника взломана! Продвигаемся вперед».

«Утром 6 ноября наткнулись на блуждающие остатки немцев, удравших из Киева. Бьем прямой наводкой из деревни Тарасовка. Взяты большие трофеи. В ночь с 6-го на 7-е взят город Киев».

Затем был и 44-й, и победный 45-й...

«9-го по радио передают о безоговорочной капитуляции Германии».

«10 мая продвигаемся вперед и в 21.00 слушаем обращение тов. Сталина».

«11-го числа вступили в Чехословакию, переночевали и двинулись на Германию…».

День за днем, год за годом заносит мой дед, солдат Сергей Щеткин, яркие и значимые события в свой дневник, ставший за эти годы одним из самых близких друзей. Вроде бы писал так, для себя. Просто и лаконично. Но это — хроника войны. Той самой, которая унесла миллионы жизней советских людей. Мой дед выжил. Он был кавалером орденов Красной Звезды и Отечественной войны II степени. И медалей немало — «За боевые заслуги», «За отвагу»... Умер в 1961 году.

Каждый раз, когда мы перелистываем эту пожелтевшую тетрадь, охватывает гордость за то, что были и есть такие люди — патриоты своей Родины. Они отдали жизни за будущее своих детей и внуков. И уже они будут однажды перелистывать эти такие дорогие, бесценные страницы…

Анастасия ТОЛСТОВА.

Краснодар.

Поздравляем!

Сердечно поздравляем вас, Борис Григорьевич, с наступающим юбилеем — 80-летием со дня рождения, который вы отметите 25 июня.

Сирота Великой Отечественной, типичный представитель поколения детей войны, вы прошли славный трудовой путь.

После окончания Ростовского-на-Дону института инженеров железнодорожного транспорта получили первую профессиональную закалку на Южно-Уральской железной дороге, в Челябинской области. По возвращении на свою малую родину более 40 лет трудились на Кубани. Здесь как машинист тепловоза вы водили грузовые и пассажирские поезда, работали начальником Тимашевского локомотивного депо и главным инженером Краснодарского локомотивного депо.

Свыше 20 лет вашей трудовой биографии приходится на работу в советских и партийных органах Краснодарского края. Вы последовательно прошли путь от заместителя председателя Тимашевского райисполкома до второго секретаря Краснодарского крайкома КПСС.

Избиратели постоянно оказывали вам доверие на выборах различных органов власти. С 1995 года вас трижды избирали депутатом Государственной Думы Российской Федерации. На протяжении 12 лет вы активно защищали интересы кубанцев в российском парламенте. Положительной была ваша работа в Госдуме в роли координатора депутатов, избранных от Краснодарского края.

И сегодня, Борис Григорьевич, вы продолжаете привычное дело — стараетесь быть полезным людям. Вы член бюро Краснодарского крайкома КПРФ, член правления регионального отделения Общероссийской общественной организации «Дети войны».

Желаем вам крепкого здоровья и долгих лет активной жизни.

Друзья, коллеги, товарищи по партии.

День памяти и скорби

Сегодня бывшие малолетние узники фашистской неволи — самые молодые свидетели нацистских преступлений времен Великой Отечественной войны. Впрочем, слово «молодые» применительно к этим убеленным сединами 80-летним пожилым людям весьма относительно. Но они остаются памятью там, в далеком воскресном дне 22 июня 1941 года, когда было раскрошено под бомбежками, загнано за колючую проволоку, расстреляно их детство.

«Мне шел девятый год от роду, когда объявили о начале войны. Мы жили в станице Анастасиевской Славянского района. Прискакал на коне нарочный и сказал, что немец напал на Советский Союз. Весть сразу разнеслась по станице. Мне и моим трем старшим сестрам о войне сказала мать.

Когда фашист в 1942 году подошел к Кубани и стал бомбить наши населенные пункты, младшую из сестер, 16-летнюю Раису, ранило, осколок под лопатку попал. Мы бежали в поле, чтобы уйти от бомб, а солдаты кричат: «Куда вы в открытое поле?! Падайте в траншею!». Я первым заскочил в окоп, а сестра следом, но не успела вовремя. Среднюю сестру Лену ранило осколком в руку.

Вскоре пришли в станицу румыны. Нас, местных жителей, стали угонять. Сначала на Темрюк, а оттуда морем в Крым. Остановились на ночевку в поселке под охраной немецких солдат. Рано утром мама пошла в туалет, сплетенный из камыша в сторонке от ночлежки. Как она туда шла, часовой не видел. А когда возвращалась, немец увидел ее и застрелил. Принял за партизана. Ужас! Мы так плакали — не передать!

Нас погнали в Запорожскую область, в село Червонная Украина. Там сестры работали в поле, а я рядом с ними, помогал, если что было надо. Освободили нас в 1944 году, и мы сразу поехали в Новороссийск. Помню, как пленные немцы строили в городе нынешний Дом офицеров флота, а мы, мальчишки, бегали смотреть. Голодные, как собачата, а пленных фашистов хорошо кормили. Смотрим, чуем — суп гороховый. Мы заглядываем, слюнки глотаем».

«Когда началась война, мне было всего четыре годика. По радио сообщили, что немцы напали на нашу страну. Но я в тот день не поняла, что это такое. Поняла только через пару дней, когда на Новороссийск был совершен первый авианалет фашистских бомбардировщиков. Мы жили в частном домике на окраине города. Когда началась первая бомбежка, меня и младшую сестренку, которой было три годика, мама отвела в подвал, а сама пошла с нашей старшей 12-летней сестрой на работу. Наверное, с этого первого налета на Новороссийск и начинаются мои детские воспоминания. Над головой стоял страшный гул и жуткие разрывы. Потом мама нас все время оставляла в подвале.

Особенно запомнился 1943 год, когда немцы с оккупированной части города всех его жителей отправляли в неволю. Это было ужасно! До Анапы мы шли пешком, а там нас посадили на баржи и повезли в Керчь. Прямым попаданием были потоплены первая и последняя баржи, а мы были на барже посередине. Мама тогда сказала, что нас Бог спас.

В Джанкое в лагере за колючей проволокой нас распределяли. Отправили ближе к Западной Украине. Там мы находились под надзором бандеровской полиции. Маму и старшую сестру гоняли на полевые работы. А мы с младшей сестрой сидели рядом. И помню, как мы жадно заглядывали в рот местным жителям, которые в обед уплетали за обе щеки, а мы, вечно голодные, смотрели на них. Нам ведь на день давали всего лишь по миске мамалыги, кукурузной каши. Тем и жили.

Вернулись обратно в Новороссийск после освобождения в 1944 году. Если и вернулось мое детство после Победы, то прошло оно в руинах и в постоянном голоде. Спасала хамса и дельфинье мясо. А когда я пошла в первый класс, там нам стали давать по 25-граммовому кусочку черного хлеба с повидлом. Мы ждали этот паек как самую большую радость. А в этом году нас, тогдашних учеников, пригласили в родную школу (теперь это технико-экономический лицей), где на уроке Победы воспроизвели 1945 год, угостив нас точно такими же крохотными бутербродиками с повидлом и хлебом, приготовленным по рецептам той поры — со всякими примесями. Это было настолько трогательно!..».

«В пятилетнем возрасте у меня закончилось детство, потому что началась война. Слушали по репродуктору, взрослые посуровели, а мы, детвора, мало понимали, что произошло. Пока Новороссийск не начали бомбить. А мы жили рядом с цемзаводами, у торгового порта, куда и стали сыпаться немецкие бомбы. Наш частный дом взрывом снесло полностью, под самый фундамент.

Отец ушел на фронт, его забрали на торпедный катер в Севастополь, потом он служил в морской пехоте. А нам с мамой и бабушкой деваться некуда. Вместе с другими новороссийцами, оставшимися без крова, ушли в железнодорожные тоннели под Верхнебаканскую. Когда добрались до тоннеля, ужаснулись: он был забит тысячами беженцев. Там выворачивали шпалы из-под рельсов, укладывали их в неглубокий водосток, сверху бросали одеяла и прочие тряпки, чтобы было мягче спать, а от соседей отделялись простынями.

Мама на девятом месяце беременности. Вокруг темно, сыро, сквозняки, но душно от дыма костров и светильников из консервных банок с солидолом. В конце лета 1942 года через тоннели стали передвигаться наши отступающие войска. А у мамы начались родовые схватки. Повезло, что в проходившей мимо нас части оказался врач, который и принял роды. Появившуюся в темном тоннеле девочку назвали Светой.

Был жестокий бой, потом тишина, немецкая речь. Появились фашисты, которые начали выгонять нас на станцию Тоннельная. Захваченных с нами советских солдат и матросов расстреляли. А нас повезли на грузовиках к Керченской переправе. В Крыму нас разместили в лагере — разбитой церкви за колючей проволокой. Там шел отбор для отправки в Германию. Мы пробыли в этом лагере около месяца, умерла моя сестричка, которой исполнился всего месяц от роду.

Потом нас переправили на Украину, где маму с бабушкой оккупанты гоняли на сельхозработы. А дети вроде меня целыми днями были предоставлены самим себе. Мы скитались повсюду, даже у партизан бывали. Пили болотную воду. Голод изводил, ели желуди в лесу. Когда нас освободили наступающие части Красной Армии, мы вернулись в Новороссийск, который был буквально стерт с лица земли.

Остаток детства я помимо учебы в школе провел в поисках неразорвавшихся боеприпасов. За килограмм цветного металла давали 1 рубль 80 копеек, так мы сдавали гильзы, а сами снаряды и порох взрывали. На свой страх и риск. Многие мои сверстники погибли, занимаясь таким заработком, иные остались без рук и ног. Мне повезло, хотя и я однажды был ранен».

«Мы жили в Воронежской области, в селе под городом Россошью. Меня, четырехлетнего малыша, мама и бабушка всегда брали с собой, когда отправлялись на полевые работы в колхозе. Прекрасно помню день начала войны. Жарища страшная. Поле огромное, женщины там что-то пропалывали. А мне из каких-то тряпочек сделали навес, где я и коротал время, страдая от зноя. Вдруг на дороге скачет всадник, пыль клубится из-под копыт. Подлетает и кричит: «Бабы, быстро в село! Война!».

Я так обрадовался, что меня схватили в охапку и спасли от изнуряющей жары! Что началась война, что это ужасная беда, я, конечно, не осознавал. Но вы знаете, помню все военные фильмы, которые почему-то участились перед войной. Про Чапаева, про Котовского.

Ровно через год, в июне 1942 года, немец пришел к нам в село. Тоже запомнился этот день. Немецкие солдаты остановились у колодца, разделись догола и начали обливаться холодной водой из ведер. Нас всех — детей и взрослых, особенно женщин — шокировало это. Что это за цивилизация, что за культурная нация такая?!

Неподалеку от Россоши есть город Лиски, который фашисты никак не могли взять. И мы были примерно в 40 километрах от линии фронта. Шли бои за Сталинград. А оставшиеся непокоренными Лиски мешали захватчикам наладить железнодорожное снабжение армии Паулюса. И у немцев родился план построить так называемую «берлинку» — почти 50-километровую железную дорогу, напрямую соединив Сталинград с украинской веткой. И на ее строительство стали сгонять пленных солдат и местное население.

Мама моя перед войной окончила курсы медсестер, поэтому еще во время отступления наших частей оказывала медпомощь проходившим раненым солдатам. Один раненый оставался у нас в сарае, когда пришли оккупанты. А там были и немцы, и румыны, и мадьяры, и итальянцы. Кто-то донес на маму, что она укрывает раненого красноармейца, но нас успел предупредить один полицай. Раненый ушел ночью, а наутро нагрянул обыск. Овчарка обнаружила за домом на свалке окровавленные бинты. За эту улику нашу семью забрали на строительство железной дороги.

В одном лагере строителей размещались военнопленные, в другом — мы, местные жители. Ночи проводили в открытых норах на месте разрушенной овчарни. Когда осенью пошли дожди и участились заморозки, начался страшный мор. Каждый день по нескольку десятков человек хоронили в яру в общей могиле. Мама с бабушкой каждое утро уходили на эти каторжные работы. А мы, дети, оставались на хозработах в лагере.

Вот немцы надумали реорганизовать строительство, и нас стали перегонять в другой лагерь. По пути нам с мамой и бабушкой чудом удалось бежать. Добрались до окрестностей нашего села, отрыли землянку и стали там жить. Но если в лагере давали хоть какую-то скудную похлебку, то здесь у нас не было ничегошеньки. И мы стали пухнуть от голода. Еще неделька — и конец бы, наверное, пришел. Но началась операция по окружению Сталинградской группировки врага, и нас вовремя освободили.

В детской памяти осталась картина, как наши танки в заснеженных степях давили вражеские обозы. В том числе и с продовольствием. Мы ходили туда и собирали провизию. Со временем отъелись, пришли в себя. А еще запомнилось, что было вокруг много раненых лошадей, которых красноармейцы пристреливали. А мы, пацанята, ходили за солдатиками и просили: «Дяденьки, не убивайте лошадей!».

Записал Евгений РОЖАНСКИЙ.

Собкор «Вольной Кубани».

Новороссийск.
Раздел : Над Кубанью, Дата публикации : 2017-06-22 , Автор статьи :