ОТКРОВЕННОЕ ИНТЕРВЬЮ. Краснодарский скульптор, дизайнер, член правления Краснодарского отделения Союза художников России Валерий Пчелин накануне Нового года рассказал о своем творчестве, о городской скульптуре и о современном искусстве.

— Почему вы стали скульптором? Если бы звезды сошлись иначе, пошли бы по этой стезе? Расскажите о себе.

— У меня семья потомственных военных, и я просто обязан был продолжить династию. Мы жили в военном городке недалеко от Байконура (Казахстан). Отец там служил. С детства меня окружали только военные, и мысли даже не было, что можно стать еще кем-то. Отец, когда отдыхал, лепил и рисовал лошадей, только их и умел ваять. Научил и меня. Помимо этого я стал вырезать фигуры из дерева. С этого все и началось. Когда мне было семь лет, я попал на городской конкурс рисунков на асфальте, посвященный очередной годовщине революции. Это была целая площадь рисующих детей. И я нарисовал то, что умел и любил, — конницу с всадниками в движении. Рисунок был признан лучшим. После победы в конкурсе родители привели меня в изостудию Дворца пионеров. И после тестирования я попал в группу к ребятам, которые уже обучались несколько лет. Я, восьмилетний, стал рисовать с 12-летними.

— Интересно, а что же было дальше — художественное творчество захватило юную душу?

— Здесь я впервые узнал, что художник — это профессия. Задумался над этим. Очень старался научиться. И уже в столь юном возрасте решил связать жизнь с искусством. Когда мне исполнилось 12, отец вышел в отставку, мы переехали на Кубань, в Новотитаровскую. Никаких изостудий там в то время не было. Но я нашел пожилого учителя рисования, который на добровольных началах занимался со мной и еще с парой ребятишек в Доме культуры. Этот человек научил меня художественному видению. Помимо этого я занимался самообразованием, читал книги по истории искусств, зарисовывал все, что видел. После школы поехал поступать в Минск в театрально-художественный институт. Не поступил. Я понял, что у меня еще очень слабая подготовка. Именно академическая подготовка.

— Судя по всему, руки не опустили и пошли штурмом брать другие учебные заведения...

— Нет, от мечты не отошел. Но штурмом не брал. Подождал... Вернулся в Краснодар, поступил в ПТУ на столяра-краснодеревщика, параллельно окончил курсы резьбы по дереву и инкрустации. Стал работать на мебельном комбинате «Кубань» — огромном деревообрабатывающем производстве. А тут и армия подоспела. Два года прослужил в танковых войсках, почти еженедельно выпускал стенгазету. Мою работу заметил начальник политотдела и забрал в бригаду художников, которые занимались оформлением помещений дивизии. Потом мне поручили вырезать панно для торгово-бытового комплекса Минобороны. Я сделал работу по мотивам сказок Пушкина. С этого вот и началась моя профессиональная скульптурная деятельность.

Я изготавливал подарочные скульптуры из дерева для генералитета, а под конец службы мне поставили задачу вырезать тройку несущихся лошадей. Начальник политотдела дивизии сказал, что за хорошую работу отпустит меня раньше на дембель. Заказ я выполнил, и он свое слово сдержал.

Я решил поступать в Краснодарское художественное училище. Тогда шел набор на базе 10 классов. Выдержал конкурс — 30 человек на место! И, 21-летний, сел за парту с 15-летними. Окончил с отличием и в тот же год с первого раза поступил в Мухинское высшее художественно-промышленное училище в Петербурге. Учеба там — отдельная история. В этом городе образовывала не только академия, но и сама среда, напитывала атмосфера.

— А почему же не остались в Питере?

— Грянула перестройка, развалился Союз, художники, скульпторы стали невостребованными. Заказов не стало. В Краснодаре я участвовал в выставках, конкурсах, получал премии, даже стал степендиатом администрации края за скульптуру «Волчица». В это же время у меня появилась возможность уехать в Аргентину. Одна из причин отъезда в Южную Америку — возможность поработать с ценными породами древесины из этого региона. Здесь я изготавливал скульптуры для храмов, для города, авторскую мебель. Появилось имя, а затем свои заказчики. Но в 2000 году вернулся в Россию. В Краснодаре в течение нескольких лет продолжал занимался дизайном интерьеров…

— Но тут вы стали победителем конкурса, и Кубань широко узнала вас благодаря скульптуре «Влюбленные собачки»... Некоторые горожане и даже коллеги критиковали вас за нее. Почему?

— Вы читали стихотворение Маяковского про Краснодар?

— Конечно. «Это не собачья глушь, а собачкина столица...».

— На мой взгляд, там нет ничего обидного. Шутливое, гротескное произведение... Краеведы же обиделись: ну что это за памятник собакам? Да разве ж у нас такие собаки на Кубани? Люди привыкли к памятникам, а я создал игровую городскую скульптуру, которая не призвана увековечивать, а предназначена поднимать настроение, пробуждать в людях человечность, романтизм и развлекать. И эту функцию, на мой взгляд и по отзывам многих людей, она выполняет сполна.

— Точно такой же замысел и у одной из самых популярных достопримечательностей Краснодара — барельефа «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»? Барельеф уже весь блестит от того, что люди трут его на счастье, присаживаются на стульчик... Взаимодействуют! Это — тоже выигранный конкурс. Тема историческая, связанная с картиной великого художника. Как получилось соединить шутливость и серьезность в одном произведении?

— История земли кубанской, казаки — любимые темы. Кроме того, с детства восхищался картиной Ильи Репина, над которой он работал 11 лет, а некоторых казаков писал с наших земляков в Пашковской. И я всегда говорю: моя работа ничтожна по сравнению с полотном гения. Но я вложил свое отношение в репинский сюжет, привнес свои элементы, чтобы скульптуру можно было рассматривать, читать, словно книгу.

— «Лидочка и Шурик», горельефы у Дома книги «Старый Екатеринодар», памятник Щербине, памятник генералу Корнилову и Добровольческой армии, памятник казакам и горцам — выигранные в конкурсах. Вы — везунчик или умеете договариваться с властями?

— Важно сказать, что все названные работы выполнены в соавторстве с Аланом Корнаевым. Вдвоем легче противостоять трудностям. Мы понимаем и обогащаем друг друга. Вряд ли мы везунчики, просто умеем быстро работать, сдавать в любые жестко поставленные сроки. Делаем все под ключ, весь процесс замыкаем на себя. Думаю, это в свое время оценили. Например горельеф у Дома книги: никто не думал, что мы уложимся в срок. А мы, после того как выиграли конкурс, сразу же начали работу на свой страх и риск, без авансирования.

— Но у вас же есть работы не под заказ, а для души. В каком они стиле?

— Я занимаюсь модернистской скульптурой, и это почти всегда не городская, а выставочная скульптура. Очень нравится минимализм, обобщение. Но такое искусство, к сожалению, пока недостаточно востребовано у нас. В России, если хочешь, чтобы твои работы стояли на площади, работай в традиционном стиле. Я предлагал своим заказчикам современные пластические решения для городской среды, но сейчас такое время, что важнее получить нечто узнаваемое. Поэтому я давно живу двойной творческой жизнью. На наши конкурсы выставляю академические вещи, для искушенного зрителя — занимаюсь скульптурными инсталляциями. И так делают многие. Я участвую во многих международных арт-событиях. Например, несколько лет подряд был приглашенным художником на Международной художественной выставке Nord Art в Германии. Там делаю абстрактные вещи, отдыхаю от классики. Это хорошая школа. В этом году сделал большую работу для крупного скульптурного парка в Китае... Постоянно учусь, развиваюсь, впитываю новые направления в искусстве.

— Один известный скульптор сказал: «Мы живем в эпоху толпы, которая диктует идеалы времени». Но разве не художники, скульпторы — люди искусства — всегда формировали культуру общества?! Так, может быть, не «толпа» виновата, а люди искусства, идущие на поводу различных обстоятельств, а чаще — на поводу золотого тельца?

— Сейчас в нашей стране искусство для городов определяет руководство этих городов. А также несколько влиятельных застройщиков. Это не выбор художников, это выбор заказчика. А то, что творит художник у себя в мастерской, появляется в публичном месте волей случая. Я мечтаю, чтобы людей бизнеса, которые системно вкладывают в культуру, освободили от налогов. Тогда бы, возможно, случился всплеск. Многие бы отозвались, и таких счастливых случаев стало бы больше.

— Вы считаете, что в Краснодаре достаточно скульптур?

— Нет, что вы! Краснодар нуждается в городской скульптуре. По сравнению со своим соседом Ростовом, в котором каждый год появляются две-три работы, Краснодар, увы, беден.

— Что бы вы хотели увидеть еще в нашем городе?

— Хочется разнообразия, каких-то цветных, дизайнерских вещей... Но чтобы такая скульптура заработала, нужны архитектурно-скульптурные ансамбли, скульптуры должны вписываться в образ зданий, парков. И самое главное, все это должно быть внесено в краевую или городскую программу: не просто построить здание, а построить объект, изначально включающий в себя современные скульптурные решения.

— В чем проблемы современного искусства?

— Современное искусство всегда занимается поиском новых форм. Это живой процесс, и в нем очень много ошибок, сырого материала. Его называют «недопеченное искусство». Но лучше сыроватое, чем ничего. Через пробы и ошибки может получиться что-то истинное, которое оценят потомки. Гауди тоже сначала не оценили.

— Кстати о Гауди... Вы, кроме того что скульптор, еще дизайнер, краснодеревщик и архитектор. Очень долго занимались мебелью, поклонник африканского искусства. Все же чем больше любите заниматься: глина, дерево, камень, металл?

— Дерево — моя первая и последняя любовь. Дизайн меня очень обогатил как скульптора. Дизайнерские знания не дают сделать лишнего. Дизайном интерьера я зарабатывал на жизнь. Из дерева проектировал мебель. А вообще все взаимосвязано, дополняет друг друга. Но, работая с деревом, я отдыхаю, наслаждаюсь. В последнее время увлекся архитектурой. Спроектировал и построил собственный дом, включающий в себя жилую часть и профессиональную скульптурную студию, о которой мечтал всю жизнь. Одна стена — сплошное окно, дающее нужный свет, потолки поднимаются на высоту семь метров.

— Наверняка в нем очень много дерева.

— Да, точно. Много деревянных элементов, присутствует моя авторская мебель. Дом мне хотелось построить таким, как строили наши предки на Кубани, — с большой галереей вокруг здания.

— Что бы вы пожелали жителям Кубани в новом году?

— Мира, добра, взаимопонимания.

— Спасибо за беседу.
Раздел : Культура, Дата публикации : 2017-01-01 , Автор статьи : Инна МОЧАЛОВА