ВСТРЕЧА В РЕДАКЦИИ. В газетно-радио-информационном комплексе «Вольная Кубань» прошла встреча с членом Центрального штаба, заместителем руководителя исполкома Общероссийского народного фронта, руководителем Центра правовой поддержки журналистов Натальей Костенко и председателем комитета Законодательного собрания края по физической культуре, спорту и делам молодежи, председателем Совета молодых депутатов Кубани Дмитрием Ламейкиным.

В недавнем прошлом Наталья и Дмитрий — журналисты, а нынешняя их деятельность значительно шире той, что обозначена названными выше титулами и официальными должностями. Сегодня наши гости наметили для себя новую политическую ступень — это Государственная Дума. Оба успешно прошли процедуру предварительного голосования и оба значительно опередили своих соперников. Так что у Натальи Костенко и Дмитрия Ламейкина есть все шансы стать кандидатами в депутаты Думы от партии «Единая Россия», которая учтет мнение избирателей, прозвучавшее на этом этапе отбора кандидатов.

Прежде чем перейти к изложению самой беседы, мы все же сформулируем наш побудительный мотив к ней. В связи с выборами в Госдуму социологи отмечают общественный запрос на новые имена в нижней палате российского парламента, на омоложение депутатского корпуса. Получается, что в лице наших гостей видим встречное движение. Поэтому многие вопросы, которые мы подготовили к этой встрече, так или иначе, а то и напрямую требовали ответа: почему вы решили, что вам по плечу новая, очень непростая ноша?

Первый вопрос так и сформулировали:

— Уважаемые гости редакции, в обществе прочно удерживается миф о том, что молодежь инфантильна, она не политизирована. Но, даже глядя на число ваших политических и служебных титулов, понимаешь, что это не совсем так или даже совсем не так. Вопрос к каждому: что лично для вас является внутренним мотивом для профессиональной политической работы? Есть надежда, что это не только возможность карьерного роста.

Наталья КОСТЕНКО:

— Вы не поверите, но меня вообще не волнует карьерный рост. Всегда, чем бы ни занималась — училась или работала, — больше всего интересовал вопрос: мое это или нет? Поэтому мотивом всегда было стремление найти свое дело и место в жизни. Чтобы не так, как случается у некоторых людей — утром встают, переламывая себя, идут на скучную работу, целый день «исполняют обязанности», потом бегут домой к ужину, дивану и телевизору. Этого я никогда не понимала и никогда для себя не принимала. Поступила на факультет журналистики, потом начала работать в Краснодаре, а затем в Москве в федеральных изданиях, увлекла экономика, а потом политическая журналистика, что в конечном итоге и привело в парламентские корреспонденты, в кремлевский пул. Мне было интересно узнавать и исследовать механизмы работы власти, систему госуправления, то, чем живет страна, какими рычагами управляется. А президентский пул дал возможность увидеть мир уже под другим углом зрения — международная архитектура, рычаги влияния на принятие решения, роль России в мировом раскладе. В какой-то момент я поняла для себя, что мне интересен другой этап. Им стало приглашение работать в команде Президента России. В 2011 году был создан Общероссийский народный фронт. В связи с президентскими выборами Владимиру Путину требовалась народная поддержка. И если вернуться к вашему вопросу, то для меня всегда была интересна работа. Ну и, безусловно, получение результата. А карьера как бы шла вслед за моими поисками своего места. Если есть результат в работе, будет и карьера.

— К Народному фронту мы вернемся. А теперь тот же вопрос Дмитрию.

Дмитрий ЛАМЕЙКИН:

— Формирование человека идет с детства. У нас в семье два главных направления — юриспруденция и журналистика. Не исключено, что я вполне мог бы избрать себе профессию в области права. Но волею судьбы и моих родителей стал журналистом. А журналистика и политика, на мой взгляд, тесно связаны между собой, их разделяет очень тонкая грань. Вот я ее в свое время и переступил, совершенно отчетливо для себя решив, что хочу не только анализировать общественные процессы как журналист, но и принимать участие в выработке решений как политик. Уже работая в городской Думе Краснодара, понял, что цель, по большому счету, одна, только инструментарий у политика и журналиста разный.

Но политика, как и журналистика, затягивает, понимание своей роли расширяется вслед за личностными возможностями. Глубокое погружение, скажем, в городскую тематику в какой-то момент подсказывает, что решение волнующей тебя проблемы зависит уже от постановки вопроса на краевом уровне. И ты начинаешь отвечать на этот зов, вначале в мыслях, а потом уже и в профессиональных предпочтениях. То же самое происходит и на краевом уровне — зовут перспективы на федеральном. Яркий пример, который мотивирует движение вверх, — скажем наши региональные законодательные инициативы, с которыми выступают перед федеральным законодателем депутаты ЗСК. Что с ними происходит? Несмотря на разумность и видимую пользу, часто случается, что одни инициативы ложатся под сукно, другие пылятся на полках, третьи заблудились в инстанциях. Я за свою политическую жизнь только одну законодательную инициативу довел до логического завершения — изменения в закон приняты Думой. А ведь дело не во мне и не в моих амбициях. Предложенную в закон новацию обсуждают депутаты ЗСК, они видят, что в отсутствие этой нормативной строки закон работает не в полную силу или сдерживает региональное развитие в какой-то области. Одним словом, я хочу влиять на принятие решений и менять отношения региона и центра.

Что же касается мотивов двигаться вверх или ответа на вопрос, зачем мне это нужно, то здесь не последнее место занимает простая житейская истина. Я отец троих детей, и хочу принимать такие решения, чтобы дети мои жили в спокойной, стабильной, богатой стране. Я сам хочу принимать решения, а не ждать, когда кто-то чужой их примет для меня. Или не примет.

— С «хочу» мы прояснили, давайте приступим к «могу». Каждый ответственный политик, ставя перед собой более высокую цель, должен отвечать и на вопрос, что у него есть для этого. Скажем, опыт, силы, знания в определенной области, интеллект.

Наталья КОСТЕНКО:

— Тут следует, наверное, более подробно говорить об Общероссийском народном фронте. Активная работа в нем, а я действительно очень плотно включена в эту деятельность с самых истоков, дает человеку возможность, во-первых, слышать, чего люди хотят и чем они живут, во-вторых, детально изучить механизм принятия важнейших государственных решений, в том числе в Государственной Думе. Такой простой, но яркий пример: перед президентскими выборами общественные организации собрали предложения в программу президента. И потом, в день вступления в должность, Владимир Путин на их основе подписал свои майские указы. Сейчас мы, Народный фронт, следим за тем, чтобы народные предложения и обещания президента были реализованы качественно, а не для галочки.

Президент действительно хочет слышать народ, держать прямую связь с населением. Таким каналом прямой связи мы и стали. Что же касается исполнения президентских решений, то нам в экспертной работе приходится общаться как с простыми гражданами, так и с экспертами. И, как показывает практика, причины невыполнения бывают самые разные — от разгильдяйства до прямого саботажа, неисполнительности или непрофессионализма. Чиновники ведь живут своей жизнью. У них регламенты и распорядки, отчетности, а что внизу происходит, далеко не каждый из них знает. Зато мы знаем — и поэтому на своих форумах обсуждаем проблемы напрямую с президентом.

Так что опыт и знания народных проблем у меня самые широкие. Вот пример первого из дел, которым мы занимались в ОНФ. В 2013 году увеличили соцвзнос, и больше миллиона индивидуальных предпринимателей или закрыли свой бизнес, или ушли в тень. Мы на первой конференции в Ростове эту проблему подняли, и в Думу пришел законопроект. Но правительство не собиралось исправлять ситуацию, в законе ничего не менялось. Мы и на этом этапе отловили проблему. В общем, на каждом этапе следим, чтобы все исполнялось так, как сказал президент. Для ее решения мы использовали исключительно общественные инструменты. Но это может занимать годы. Сейчас у нас нет столько времени: сложная экономическая ситуация требует более оперативных действий. Для меня переход в Госдуму соединяет два мотива: это интересно мне и это сокращает путь к достижению государственного (а можно и так — народного) интереса.

Дмитрий ЛАМЕЙКИН:

— Я отчетливо вижу, что федеральное законодательство не всегда учитывает в одних случаях региональную составляющую, в других — региональные особенности, в третьих — практику правоприменения, о чем говорила Наталья. В-четвертых, сквозь строки закона проглядывает иногда чей-то интерес, не имеющий ничего общего с государственным. Продолжу на примере тех же краевых инициатив. У нас край с многосекторной экономикой. Но аграрная составляющая — самая значимая. Она такой была всегда, а сейчас, когда стоит политическая задача импортозамещения на продовольственном рынке, так и подавно. Но что мы видим: для наращивания производства в личных подсобных и фермерских хозяйствах краю как воздух нужны оптовые сельхозрынки. Краевой парламент несколько лет назад предложил федеральным коллегам принять такой закон. Но его нет до сих пор. То заартачились некоторые министерства, то ставят его под сомнение надзорные ведомства, то Думе недосуг было им заниматься. А ларчик открывался просто: кому-то было невыгодно развитие собственного производства, так как импортные потоки дают возможность заработать. Так было. Но сейчас-то, при внешних санкциях и российском эмбарго, ситуация изменилась, а закона так и нет!

Для себя я вижу необходимость включить на федеральном уровне проблемы личных подсобных хозяйств, крестьянско-фермерских производственных объединений, семейных животноводческих ферм, сельских усадеб, умирающих малых населенных пунктов. Краевая власть нормативной и исполнительной системой отлаживает решение этих проблем. Но ведь не все можно решить на уровне региона. Да и потом, краевому бюджету это не всегда по силам, а ведь известно: чтобы дело двинуть, надо вложить в него средства.

Или вот другая сфера, курортная. На краевом уровне сложно решить проблему звездности, или классификации гостиниц. Но на федеральном уровне нет даже единого органа управления этой сферой. Между тем для курортной Кубани это чрезвычайно важно. Да и для российского Крыма — тоже. Одно обнадеживает, что теперь уже два региона будут поддавливать центр по этой теме и ему не отмахнуться.

Так вот если обобщать, то любую систему нужно проходить снизу вверх. Каждый работающий в Госдуме в идеальном варианте должен понимать, чем внизу отзовется его решение, что будет его продуктом. Неловко, но все же отвечу на ваш вопрос прямо: дорога, где важными пунктами были журналистика, работа в городской Думе, в Законодательном собрании края, для меня даром не прошла, позволю назвать это моей настоящей профессиональной школой.

— Вы не упомянули Совет молодых депутатов, это тоже ведь школа, и не только для вас, Дмитрий. Но мы поставим вопрос шире: вы оба — уже опытные политики, но в то же время молодые. Не может быть, чтобы за пределами вашего внимания, если вы станете депутатами Госдумы, осталась молодежная проблематика.

Дмитрий ЛАМЕЙКИН:

— Мне от этой темы отключиться в любом случае не удастся, хоть изберут, хоть нет, хотя я верю в себя. Совет молодых депутатов по инициативе председателя ЗСК Владимира Бекетова в нашем крае создали первым в Российской Федерации. Тогда он объединил 35 депутатов разного уровня, а сейчас в нашем СМД 1700 человек. Вы понимаете, какая это сила, какая школа и для меня как председателя, и для всех ребят! В Южно-Российской межпарламентской ассоциации уже действует Совет молодых депутатов ЮРПА, который я тоже возглавляю. Наш опыт переняли десятки российских регионов, во многих советы созданы, другие проходят этот путь — и я в этот процесс активно включен. Мало того, в Совете Федерации уже действует палата молодых законодателей, где я заместитель председателя. Она формируется так же, как и СФ, — два представителя от каждого региона. Так и в нашем ЗСК, как вы знаете, я возглавляю молодежный комитет. Так что объективно в любом статусе я просто не смогу отключиться от молодежной темы.

— Хотим, Наталья, высказать предложение: а нельзя ли молодую, уже объединенную в организацию энергию и силу подключить к Общероссийскому народному фронту? Кому, как не молодым, как говорится…

Наталья КОСТЕНКО:

— На первом этапе ОНФ действительно объединил на добровольной основе разные общественные организации. Теперь членство только индивидуальное. Если человек хочет работать, мы с ним работаем. Критерии отбора активистов есть, но их всего два: первый — ты поддерживаешь нашего президента, второй — любишь ли ты свою страну? Это важно вот почему: мы выступаем от имени президента. И это очень ответственно. Так как его поддерживает абсолютное большинство граждан и подвести доверие ни Владимира Путина, ни людей мы не можем.

ОНФ не забюрократизированная структура, в нем нет большого аппарата, удостоверений, визиток. Есть только желание решать проблемы, которые волнуют народ. Каждый должен вносить посильный вклад в улучшение жизни страны и своего края. Например, есть группа качества повседневной жизни, в ней работают как люди, которые способны ножками потопать, чтобы изучить проблему, так и эксперты, которые эту информацию обобщат и найдут решение. В итоге это может быть выход и на законодательную инициативу, в этом случае подключатся наши активисты — депутаты Госдумы. Ведь в Народном фронте есть и депутаты, через них мы пытаемся инициативу трансформировать в закон. Так что задача ОНФ — это общественный контроль в том числе и законотворчества, и законоприменения.

— То есть и «Вольная Кубань» может подставить плечо ОНФ?

Наталья КОСТЕНКО:

— Конечно. Если есть желание. Как организация вы не обретете членства в Народном фронте, а для журналистов работы, поверьте, хватит. Поддержка СМИ помогает нам двигать в том числе законопроекты. Вот вам и тема, о которой говорил Дмитрий. Я в исполкоме ОНФ курирую блок законодательных инициатив. И за этот год мы внесли их около тридцати. Три четверти из них стали законами. И это тоже помогает лично мне. Я знаю, как работает Госдума, где заручаться поддержкой, на какие рычаги надо нажимать, чтобы процесс пошел. Важно, чтобы в Госдуме от Кубани было очень деятельное представительство. Высокое время Олимпиады прошло. Но остались не менее сложные проблемы — производство и импортозамещение, курортная отрасль, переработка продукции, те же оптовые рынки, о чем упомянул мой коллега. Так что в Думе должны работать не отдельные посланцы Кубани, а команда. Вот когда Госдума обновится, а нас изберут, первым делом нам надо думать, в какие комитеты отрядить кубанцев, чтобы они были на острие проблем, которые важны для края.

Поэтому я и говорю о Народном фронте: люди должны хотеть чем-то заниматься. Формально же молодые депутаты и активисты фронта как бы люди из разных сфер. Тут математическое соединение усилий ничего не даст. Хотя и будучи депутатом, как я уже сказала, можно быть активистом ОНФ.

Дмитрий ЛАМЕЙКИН:

— Позволю себе не согласиться. Всегда в молодежной, политической или общественной организации есть костяк, актив. Так было — и так есть. Например, у «Единой России» есть молодежное крыло. И мне кажется, что ОНФ подойдет к тому, что должно быть молодежное формирование и в нем. Так что Совет молодых депутатов найдет свое место и здесь. Смотрите: депутаты — ведь они по сути общественники. В нашем Совете 1700 избранников. Но только 23 работают на освобожденной основе в ЗСК, единицы — в райгорсоветах, а на поселенческом уровне освобожденных вообще нет.

— А не дублируют ли друг друга ОНФ и Общественная палата при Президенте РФ?

Наталья КОСТЕНКО:

— Нет, у каждого свои задачи, поэтому Общероссийский народный фронт не подменяет никого. Общественная палата проводит законодательную экспертизу. Скажем, профессиональные сообщества, которые работают в сфере здравоохранения, или бизнеса, или образования, не встроены в законотворческий процесс и не могут защищать свои интересы. Но продвинуть свои инициативы они могут как раз через Общественную палату. Так что роль Общественной палаты в том, чтобы стать трибуной для озвучивания инициатив. А задача фронта — брать под свой контроль те сферы и проблемы, которые рекомендует президент или которые затрагивают интересы именно граждан страны.

— Как, на ваш взгляд, не устарел ли Закон о печати? Ведь принят он был еще в девяностые.

Дмитрий ЛАМЕЙКИН:

— Мне кажется, те модели общественных и государственных отношений с прессой, которые в нем заложены, уже давно не отвечают современным реалиям и вызовам. Это касается не только закона, но и принципов взаимоотношений власти и прессы. Эта сфера жизнедеятельности полностью нуждается в анализе и переформатировании. Не хочу сказать о госрегулировании, скорее — об участии государства в тех или иных процессах. Это касается многих направлений — и промышленности, и сельского хозяйства, и журналистики в том числе.

Когда-то страну убеждали в том, что рынок отрегулирует все. Вот он и дорегулировался до того, что на Кубани давно стали есть турецкие помидоры. В журналистике, к сожалению, мы видим другую крайность: система поддержки определенных СМИ — и в то же время полный дисконтакт с независимыми СМИ. Если взять систему электронных СМИ, то там вообще полный рынок, близкий к хаосу.

Вот здесь государство должно, на мой взгляд, выработать определенные правила взаимодействия посредством тех же нормативных актов, общественного договора. Сегодня огромные ресурсы вкладываются извне для дестабилизации внутри России. Инструмент — средства массовой коммуникации. Не понимать этого государству и не принимать защитных мер — чревато.

Наталья КОСТЕНКО:

— Может, мой ответ вам не очень понравится, но я против того, чтобы государство регулировало СМИ. Как регулировать свою работу, должны решать сами СМИ, используя самые разные площадки — Союз журналистов, АРС-ПРЕСС, Общественную палату, ОНФ. Если процесс регулирования отдать государству, оно может так зарегулировать, что журналистское сообщество взвоет. Я считаю, что законодательство о СМИ близко к идеальному. Другой вопрос, что не все нормы исполняются. Например, норма про то, что можно в досудебном режиме урегулировать претензии к СМИ. Но никто же этим не пользуется, все сразу бегут в суд. И журналист, вместо того чтобы писать заметки, бегает по судам. То есть здесь прямое давление на прессу.

Дмитрий ЛАМЕЙКИН:

— Вернусь к тезису регулирования. Речь ведь не идет о каких-то ограничениях, говорим о единых правилах. Ставить в неравные условия «свои» и независимые СМИ — это абсолютно неверная позиция.

— В продолжение темы о прессе давайте определим разницу между пиаром и информированием о деятельности власти. Наталья, для ОНФ это ведь тоже тема, которой «фронтовики» занимаются?

Наталья КОСТЕНКО:

— В региональных бюджетах страны на информирование заложено 36 миллиардов рублей. Но в этом году траты на пиар все же снижены. Мы добились того, что власть должна публиковать отчеты, на какие цели пошли деньги. Мы сможем посмотреть содержание: это бессмысленное для меня сообщение о поездке чиновника в Ивановскую или информация о том, что в рамках импортозамещения в Ивановской капусту будут принимать по хорошей цене и люди смогут реализовать полученный урожай и заработать. Это будет следующим шагом. Пошагово и будем разбираться с проблемой.

Общероссийский народный фронт занимается и будет заниматься СМИ: президент понимает, что СМИ России — ресурс развития страны. А качественные СМИ — в первую очередь. Потому что к ним реально прислушиваются. Это проверенный инструмент не только донесения информации, но и взаимодействия с населением. Ежегодно выслушиваем проблемы, которые волнуют журналистов и население территорий России, на медиафоруме. Все учитываем — это канал связи, важный при формировании повестки работы. СМИ — такие, как «Вольная Кубань», профессиональные, должны работать и тянуть за собой коллег, людей, органы власти. Сейчас очень много новых форм информирования, но в каком бы формате средства массовой информации ни существовали, они должны ориентироваться на профессионализм. Профессионалы всегда будут поддерживаться читателями и президентом нашей страны Владимиром Путиным.

— А теперь вопрос к политикам федерального уровня, уже настоящим и, надеемся, подтвержденным предстоящими выборами. В крае идет негласный передел земли. Существует комиссия, куда входят и представители фронта. У многих фермеров складывается впечатление, что она создана только для того, чтобы выпустить пар. Не хотел бы фронт в большей мере взять проблему в свои руки?

Наталья КОСТЕНКО:

— Моя первая тема в Краснодарском крае — как раз эта история. Более 800 человек в прошлом году написали президенту о проблемах в сфере земельного оборота. И мы отреагировали на то, что кубанские фермеры собираются на тракторах поехать к президенту. Предложили губернатору создать специальную комиссию — что и было сделано. В том числе в ней четыре представителя от фермеров. Кроме того, фермеры голосовали за каждого члена. Теперь можно спросить, кто что сделал. ОНФ не может взять на себя работу минсельхоза, департамента имущественных отношений и самих фермеров. Но мы будем помогать выстраивать конструктивный диалог, для того чтобы проблемы были решены. Я, в свою очередь, делаю все, что в моих силах. В Кавказской фермеру Маслову помогали, за которым несколько десятков пайщиков, в Ленинградском районе пришли на помощь полутора сотням собственников... В целом сейчас близки к стадии решения порядка 15 случаев конкретных фермеров. Мы выявляем и системные проблемы, которые в основном связаны с нарушениями при проведении собраний собственников или нечеткими регламентами при банкротстве. Сейчас инициированы законопроекты в Государственную Думу и обращения в Верховный суд с просьбой урегулировать проблему.

— У нас нет закона о казачестве — намерены ли вы заняться этим вопросом?

Дмитрий ЛАМЕЙКИН:

— Чтобы поднимать вопрос о законе, надо понимать, к чему мы стремимся. Долго открыт вопрос по закону о молодежной политике, его до сих пор нет в Российской Федерации, а в крае принят. Но если объективно — он имеет больше декларативный характер, нежели нацелен на практическое применение. Так и с законом о казачестве. Мы ведь видим его неоднородность. Подобных Кубанскому казачьему войску в других субъектах нет, хотя всего в России 11 войск. Говоря о законе, мы должны понять, чего же мы хотим, чтобы это был не декларативный, а реальный инструмент. Я готов к этой работе, но пока у меня четкого понимания, что должно быть отрегулировано законом, нет.

— В Новороссийске вы, Наталья, в отличие от других участников предварительного голосования привели конкретные примеры работы. Вопрос: насколько праймериз необходимая процедура? И еще один вопрос: считается, что женщины часто руководствуются материнским инстинктом и не могут принести вред, поэтому необходимо, чтобы в политике было больше женщин. Вы разделяете это мнение?

Наталья КОСТЕНКО:

— Я сожалею не о том, что в политике мало женщин, а о том, что мало профессионалов. И не только в политике. Женщины просто консервативнее, мужчины в большей степени радикалы. С одной стороны, эксперименты наша страна уже прошла в лихие 90-е, но с другой — сейчас нужен смелый взгляд на проблемы и свежие подходы к их решению. И должна быть стабильность, чтобы их можно было применить. Наш президент никогда революций не устраивал, у него есть стратегия развития страны. К примеру, если говорить о коррупции, то именно при Путине создана база антикоррупционного законодательства, начали заполнять и сдавать декларации, проходят посадки даже самых высокопоставленных коррупционеров. Но борьба с коррупцией не должна оставаться делом только президента. И от нас многое зависит. Главное — не гендерная принадлежность, а качественное и ответственное выполнение своих обязанностей.

Праймериз — считаю, вещь хорошая. Если из 2700 участников каждый хотя бы одно доброе дело сделал при подготовке — уже много наберется. Понятно, что пока идет запуск инструмента. Но это правильное движение в правильном направлении.

Дмитрий ЛАМЕЙКИН:

— Я могу объяснить как представитель партии. Та модель дебатов, которая существует в США, отличается от нашей и в части механизма, и в части истории. В нашем случае она применяется для того, чтобы появлялись новые лица. Это открытая процедура. Люди приходят, делают выбор и видят, что все прозрачно. Плюс это возможность в самой партии сверить часы. Хотя конечная цель как бы одинакова, тактика движения к ней дебатируется. Но все высказанные идеи есть смысл обобщить и проработать — много полезного.

О женщинах во власти. Квотировать это не нужно. У всех равные условия — выходи на площадки, доказывай. Но, кстати, в Совете молодых депутатов края больше половины — это женщины.

Наталья КОСТЕНКО:

— Праймериз — это еще и канал связи с избирателями. Открытость повысила число сторонников. Думаю, на следующих выборах и другие партии захотят использовать этот элемент.

Разговор в редакции длился более двух часов. Когда закончилась встреча, при подведении итогов ни у кого язык не повернулся назвать политиков молодыми. Зрелость суждений, затронутая проблематика, самое главное — знание реальных путей развития и владение инструментарием перемен — это тянет на уровень состоявшихся политиков.

А вот стремление идти вперед, энергия натиска, поиск себя, личная сопричастность к делам государства — это от молодости. Вне зависимости от исхода выборов хочется, чтобы и Наталья Костенко, и Дмитрий Ламейкин сохранили в себе все эти качества.
Раздел : Общество, Дата публикации : 2016-06-09 , Автор статьи : Александр ГИКАЛО