Завтра Следственный комитет России отметит пятую годовщину образования ведомства. На него возложена обязанность производства предварительного следствия по наиболее сложным уголовным делам. Прошедшие годы доказали способность качественно и эффективно решать стоящие перед сотрудниками задачи, умение добиваться весомых результатов в раскрытии тяжких и особо тяжких преступлений. Накануне профессионального праздника корреспондент «Вольной Кубани» встретилась с представителем одной из самых сложных и опасных профессий в наше время. О том, что значит быть следователем, нам рассказал и.о. руководителя следственного отдела по Карасунскому округу Краснодара Михаил РЕПКИН.

— Ваша профессия в сознании большинства людей окружена ореолом таинственности и романтизма. «Виноваты» в этом по большей части режиссеры и сценаристы фильмов, которые «крутят пачками» по телевидению. Погони, слежка, задержания, распутывание загадочных преступлений... Но мы-то с вами знаем, что это не совсем так.

— Ох уж эти фильмы! Все, что показывают, даже близко не похоже на работу следователя. Да, действительно, мы занимаемся распутыванием преступлений, но погоней и слежкой занимаются оперативные службы. Следователь — мозг операции, который дает вектор ходу расследования, назначает экспертизы и другие процессуальные действия, занимается анализом и сбором информации. Это кропотливый труд, который требует большой самоотдачи. Да, мы выезжаем на место происшествия, но больше это кабинетная работа.

— Как вы стали следователем? Все же романтика на выбор профессии повлияла? Кто-то в семье уже был юристом?

— В семье юристов нет, я первый в этой профессии. Осознанно решил поступать на юридический, учась классе в девятом. Поступил в университет, потом — работа в прокуратуре, как и у многих моих коллег в управлении. Долго работал в аппарате следственного управления СК по Краснодарскому краю, последняя должность — заместитель руководителя второго отдела по расследованию особо важных дел СУ по краю.

— Наверняка то, чему вас учили в университете, сильно расходится непосредственно с практикой. Кто помогал постичь азы профессии? Были ли примеры для подражания?

— После института, столкнувшись напрямую с работой, сразу понимаешь, что теория здесь не самое главное. Да, конечно, были учителя, да и сейчас они есть — это Вадим Олегович Бугаенко, Андрей Константинович Маслов. С последним я начинал работать следователем, сидел даже в одном кабинете. В нашей профессии постоянно надо учиться. Кроме того, у нас хорошо работает институт наставничества: ветераны прокуратуры, опытные товарищи всегда дадут дельный совет, когда бы ни обратился. В свою очередь, мы являемся наставниками для студентов, которые приходят к нам на практику. Они здорово нам помогают.

— Как часто впоследствии они становятся вашими коллегами?

— Очень часто. В основном те, которые стоят в резерве и работали помощниками. Через некоторое время они встают в строй рядом с нами.

— Вы долго проработали, как говорится, на земле, сейчас — руководитель. Чего сейчас больше: бумажной работы, риска, творчества? Что нравится в работе?

— И тогда и сейчас есть место для всех трех составляющих. Ответственности сейчас больше. Я ответствен за большую территорию, за расследование огромного количества разноплановых дел. У меня в подчинении восемь человек. Кроме того, большая нагрузка по общественной работе — беседы с трудными подростками, их родителями. Вместе пытаемся понять: почему подросткам нелегко дома и они убегают, бродяжничают? Пытаемся помочь. Профессия очень разносторонняя. Следователь всегда сталкивается с различными жизненными ситуациями. К тому же сам процесс работы — находить истину — очень познавателен, требует творческого подхода. Таким образом накапливается жизненный опыт.

Что нравится? Удовлетворение от того, что помогаешь людям добиться справедливости. Как это ни банально звучит. Когда ты сначала видишь отчаявшихся родителей, у которых изнасиловали и убили дочь, а потом — их же глаза после того, когда преступник пойман и преступление раскрыто. По сути, мы возвращаем таких людей к жизни. Конечно, их горе всегда будет с ними, но убийца пойман и понесет наказание — это ни с чем не сравнимое чувство. В этом огромный положительный момент в работе.

— У каждого следователя есть, как говорится, особые дела, которые навсегда останутся в сердце саднящей болью. У вас есть такие?

— Все, наверное, помнят кущевские события. Так вот я осматривал место происшествия — комнату, где находилось наибольшее число тел — девять человек, из них трое детей, обезображенные ранами и огнем... А моя задача — не упустить ничего из вида. Жуткое зрелище. И такое не забывается.

— Работа накладывает отпечаток на личную жизнь, на характер?

— В плане нагрузки? Да, часто видишь своих детей только спящими. Но работа есть работа. Да и жена у меня понимающая. А на характер... Что вы имеете в виду: не стал ли я черствой, безэмоциональной машиной? Мы работаем с людьми, чаще всего с теми, кто испытал глубочайший стресс, горе. Черствость нам не грозит — это с одной стороны, с другой — общаемся с преступниками, с отморозками — а с ними нужно держать ухо востро, нужно быть тонким психологом.

— В этой связи какими качествами должен обладать хороший следователь?

— Главное — это трудолюбие и любовь к профессии. Юрист не может априори знать все нюансы законодательства, но если у тебя есть тяга к познанию, трудолюбие — найти можно все. И, как я уже сказал, психология в нашем деле, знание людей, умение их слушать и слышать — очень важны. Также хорошая память и аналитический ум.

— Приходилось ли вам получать угрозы при ведении каких-то резонансных дел?

— Угрозы поступают и не по резонансным делам. Чаще всего — когда в деле фигурируют должностные лица. Но угрозы такого характера: «Я сейчас позвоню, ты работаешь последние минуты...» — как правило, всегда заканчиваются приговором. А реальных угроз жизни я не припомню.

— Спасибо за беседу. С профессиональным праздником!
Раздел : Право, Дата публикации : 2016-01-14 , Автор статьи : Инна МОЧАЛОВА