ПРЕМЬЕРА. Под занавес юбилейного для П.И. Чайковского года в Краснодарском музыкальном театре состоялось главное событие сезона — долгожданная премьера оперы «Евгений Онегин». Возвращение любимого произведения в афишу театра было триумфальным. Нетерпеливые ожидания краснодарских поклонников оперы себя оправдали: новый «Онегин» покорил слушателей ясностью режиссерской концепции и невероятной музыкальностью, высокой элегантностью стиля, чувственным аскетизмом и тихой простотой.

Тема прощания с иллюзиями сквозной нитью прошивает всю ткань спектакля. Жизненный путь главной героини — и юной провинциальной девушки, и светской львицы — подчиняется бытовой философии «привычки свыше», которая «замена счастию», и суровой правды, что «в жизни нет героев». С первых тактов вступления, с появления у затуманенного окошка девушки с письмом понимаешь, чтоhappy end в этой постановке невозможен. Сюжетный клубок разматывается с конца, рассказываемая история воспринимается как ретроспектива, погружение в милые, волнующие сердце воспоминания. Ощущение усиливает прием стоп-кадра, вставляющий картинки в нарядную рамочку. Оттого действие воспринимается как сцены: вот яблочная идиллия поместья Лариных, вот их уютный дом, еще не оскверненный роковой ссорой...

Режиссер Алексей Степанюк, хорошо знакомый с труппой Музыкального театра, в котором он поставил практически все оперные спектакли, мудро не навязывал актерам возвращения в возраст пушкинских персонажей. Это обстоятельство положительно сработало на образ спектакля: главные герои вернулись в новую постановку повзрослевшими, что обогатило интерпретацию новыми красками, добавило переживаниям глубины и драматизма. Для актеров же новый «Онегин» оказался естественным и, главное, очень «обжитым».

Интеллигентная зрелищность нового «Онегина» — заслуга художника-постановщика Александра Орлова. Его образное решение оперы поражает конкретностью и в то же время символизмом. Яблоки, окно, качели, колесо... Каждая деталь минималистического оформления сцены эмоционально точна и рождает ассоциативный ряд. В сцене отповеди Онегина страшные деревья на заднем плане созвучны душевному смятению Татьяны. Здесь особенно выразительны свет (художник Александр Сиваев) и костюмы Ирины Чередниковой: замысловатый узор на платье Татьяны — словно тень спутанных ветвей деревьев старого сада.

Минимализм сценического оформления избавляет оперу от бытовых подробностей и в то же время не отвлекает от главного — музыки.

Для заслуженной артистки Кубани Гюльнары Низамовой нынешняя Татьяна шестая. В свой образ актриса не просто вкладывает приобретенный опыт зрелой женщины, но рассматривает героиню сквозь призму женских образов в отечественной культуре. В ней ощущаются решительность и фатализм Лизы из «Пиковой дамы», отголоски героинь Достоевского и даже... булгаковская Маргарита! Фантастичности добавили полетная музыка одной из «страничек» письма, свет полной луны и лихорадочный блеск глаз актрисы. Сама же ключевая для оперы сцена письма, несмотря на очень медленный, почти замирающий темп некоторых эпизодов, прозвучала на одном дыхании, увенчалась продолжительными (полторы минуты) аплодисментами.

Трактовка образов Онегина (заслуженный артист Кубани Владимир Кузнецов), Ленского (заслуженный артист Кубани Владислав Емелин), Ольги (заслуженная артистка Кубани Наталья Бызеева) не выпадала из традиций и была более чем убедительна. Восхищают безукоризненно исполненные ансамбли: дуэт «Враги», дуэтные сцены Онегина и Татьяны и особенно оба квартета первого действия (Ларина — заслуженная артистка России Анастасия Подкопаева, няня — заслуженная артистка Кубани Елена Семикова).

В спектакле все подчинено пению, и в этом, наверное, главное его достоинство.

Несказанную радость зрителям доставил хор (хормейстер заслуженный деятель искусств Кубани Игорь Шведов). За воплощением в жизнь режиссерских задач (вождением медведя, хороводами, изображением представителей всей социальной лестницы России ХIХ века) хор «не забывал» петь.

— Дирижер предложил нам петь несколько иначе, чем мы привыкли. Изменения прежде всего коснулись темпов, что дало возможность наполнять фразу дыханием, смыслом. Появилась возможность петь. Мы много работали над словом, пытались донести его до слушателя и получить ответную реакцию, — говорят солисты.

— Для меня важно добиться естественного рождения музыкальной интонации из слова и конкретного сценического контекста. Хотелось избежать пафоса в бытовых эпизодах, я старался, чтобы музыкальная речь звучала естественно и просто. Очень сложная задача — добиться единства звучания оркестра и солистов, — комментирует музыкальный руководитель и дирижер Владислав Карклин, известный краснодарским зрителям по участию в международном фестивале «Опера без границ» и постановке музыкальной фантасмагории «Ночь в опере».

Продолжительные аплодисменты, которые едва не сорвали премьеру, звучали в адрес всех участников музыкального действа: чуткого, «говорящего» оркестра, яркого хора, великолепных солистов. И в первую очередь Владислава Карклина.

Процессом и результатом маэстро оказался доволен:

— Оркестр показал себя высокопрофессиональным коллективом с большим творческим потенциалом. Все поставленные задачи перед оркестром и солистами на премьере были выполнены в мельчайших нюансах. Солисты великолепно себя проявили, исполнив сложнейшие партии на высоком уровне, и, что особенно приятно, сыграли на сцене как настоящие драматические артисты. Солисты удивили знанием А.С. Пушкина и умением внятно исполнить даже незначительные, на первый взгляд, партии...

Но больше всех выиграли зрители, ставшие свидетелями рождения на сцене знаменитого, характерного для «Евгения Онегина» ариозного стиля.
Раздел : Культура, Дата публикации : 2015-12-22 , Автор статьи : Нелли ТЕН-КОВИНА