Почти полвека почтальон приносит в наш дом «Вольную Кубань», а ранее газета выходила под логотипом «Советская Кубань».

К чему такое постоянство? Это что — привычка, привязанность?

Ни то и ни другое. В середине этого пути, наверное, не ответил бы. А вот теперь, спустя полтинник, скажу точно: глубочайшее уважение к газете и вера, высокое доверие.

Теперь уж ясно — навсегда!

Дома есть нечего, а ты…

А тогда… Когда тетя Валя подкатила к калитке с толстой сумкой на велосипеде, первое, что она сердито сказала, меня, пацана, огорчило:

— Санька, ты совсем со своими хомяками очумел? Дома жрать нечего, а ты для полного парада еще и эту вот выписал, — прямо перед глазами махнула «Советской Кубанью». Я сглотнул слюнки. — Такую только в партком колхозный с «Правдой» ношу. Ты их что, солишь? Вчера «Вокруг света», теперь вот держи «Пионерку», еще возьми «Рационализатор», «Натуралист», «Приазовку»… Что, мало? — она вздохнула. — Ты их когда читаешь? Мать не жалеешь — в огороде дел невпроворот, а ты все в библиотеке да за кротами бегаешь.

Рукавом стеганки я утер под носом, громко шмыгнул, сунул за пазуху свежую почту — какой, мол, разговор!

Да, семья наша бедная, не рыбацкая. К рыбакам, бывало, клянчить улов на берег ходили. Помоешь от чешуи и слизи каюки — дадут подсулка, а то и камбалу. И то — подспорье… Нас у родителей три мальца. После школы, кто ловчее, летели домой, ложками, толкаясь, последнее дохлебывали из закопченной на керогазе кастрюли. Мама, швея, и сороковника в месяц не приносила. Отец — плотник, золотые руки. Да на одной руке концлагерный номер. Молодого бухенвальдского узника станичные артели остерегались брать в штат. Шабашил где придется. Пил горькую. От злости. Не только на фашистов.

Я, сопляк, нашел честнейший способ получать деньгу такую, что и на хлеб в доме хватало, и на мои любимые журналы, и даже на чудные марки из чудных стран. Копал и сдавал в колхоз… слепышей. Уж очень они вредили хлебные посевы. И очень хорошо за них платили — полтора рубля и три кило пшеницы за голову. Острейшую лопату на велосипед, штык под седлушку — и к вечеру пяток-другой в добыче. По тем временам — деньжищи! Так что «Советская Кубань» оказалась по плечу…

С морской глади на газетную ниву

Никогда не думал о журналистском поприще, и что там с чем едят, не знал. Тем более не знал, что стихией на всю жизнь станут газетные страницы той же «Вольной Кубани», ейских «Приазовских степей», других изданий…

Морская романтика, тельняшка настоящая, бескозырка, дальние страны — другой мир! Туапсинская мореходка приняла нас с Сашкой Матяшом, одноклассником, таким же крепышом, на матроса дальнего плавания. Вот это была серьезная учеба. Судовождение, английский, морские узлы… Еще бы! Впереди загранка! Как-то в ластах опустился на дно морское, поглазел на раковины крученые, на хороводы ярких рыб в сказочно колышущихся зарослях водорослей и выдал от восторга из владений Нептуна первый в жизни красочный репортаж — «В подводном царстве». Понятия не имел о таком жанре. Но поразился — напечатали слово в слово. И подписали: «А.Дёмочко, курсант мореходного училища № 9». Это гипнотизировало. Мое имя такое красивое?.. А когда еще и гонорар редакция прислала, совсем разомлел — так за это еще и платят! Пятьдесят копеек! Хватило и на пачку мороженого для пляжного удовольствия, и на десяток лощеных тетрадей.

С той поры и понесло… Заглотил бациллу творчества. На корабельной службе в Севастополе стал дюже плодовитым военкором флотской газеты «Флаг Родины», затем «Страж Балтики», когда рулевым-сигнальщиком услали на военную судоверфь принимать сверхсекретный корабль на Понтонной. Как интересно было следить за возмужанием сослуживцев, анализировать причины зарождения лучших профессиональных и патриотических качеств, делиться радостью за их успехи со страниц газет! Сколько писем, зарисовок, очерков о лучших земляках ушло в редакции газет, в том числе моей любимой кубанской краевой.

Это и погубило на корню мою морскую биографию. Не успел вернуться в Ейск — редактор «Приазовских степей» фронтовик Юрий Григорьевич Тарада как старый коммунист молодого убедил пойти в штат.

— Да у меня ж нет образования, — отбивался я, зная, что в новороссийском пароходстве уже готовят визу мне на загранку.

— Вот пока откроют — попробуй…

Так я и очутился на особом фронте. В кругу журналистов-фронтовиков. Ответсек и поэт Владимир Павлович Точин, фотокор Кирилл Кириллович Андреев, завсельхозотделом Константин Акимович Егорин… К нему я, «зелень», и попал под опеку.

Душа ликовала!

Перья не сразу золотятся

Первое «Золотое перо Кубани» за цикл «Хлеб наш народный» я получил, когда Акимыч передал мне бразды правления — мол, надо уступать молодым дорогу. Посейчас ценю, стараюсь оправдывать это доверие. А тогда получил первое приглашение крайкома на должность редактора газеты Калининского района. Но прежде попал на второе крещение — к Василию Андреевичу Любину. Опять же к фронтовику, заведующему сельхозотделом «Советской Кубани». Тогда я уже заочно учился на пару с первым секретарем Меняйловым в Высшей партийной школе при ЦК КПСС, и море мне было по колено. Напрасно. Любимые грабли напомнили о себе, когда уверенно положил перед Любиным интервью с первым секретарем Ейского райкома партии Виктором Павловичем Бражником. Мы тогда гремели всесоюзной академией по производству сильных и ценных пшениц и опытом делились не скупясь.

— Оно-то опыт опытом, и академия — звучит красиво, — постучал карандашом по моему интервью Василий Андреевич, — но соли в вашем слове не хватает. Где глубина, где тонкости, где конкретика вашей технологии? Прималкиваете? Не годится. Девиз-то какой в нашей газете — «Поле соседа — не чужое поле». Вот смотри, как Коля Рыжков от Героя Соцтруда В.Я. Первицкого дал откровения. Вот это хлебороб — ломтем от души делится…

Ткачев мне друг, но истина дороже

Почему я, селянин, простой крестьянин, так предан «Вольной Кубани»? Да потому, что не умею кривить душой, лицемерить, выдавать желаемое за истину. И в этом, в главном качестве, в исключительной открытости, честности м-о-я газета созвучна, верю, надеждам б-о-л-ь-ш-и-н-с-т-в-а читателей. Не в силе Бог, а в правде. Эта библейская истина — по факту девиз «Вольной Кубани». Никто попусту не кладет перед собой чистый лист. Не зря губернатор держит «Волюшку» в союзницах. Потому и поднят, как знамя, читательский девиз: «Нет Кубани без «Вольной Кубани»!». С гордостью поднят, с верой: народная газета не изменит интересам простого люда, не станет ковриком для власти. Впрочем, так здорово, что Кубани достался умный, дальновидный губернатор, свой, доморощенный, живущий болью, лучшими традициями отцов наших. Такой не обидится, если услышит: Платон мне друг, но истина дороже. А истина и в том созвучии, что «Вольная» зачастую выносит в аншлаг первой за авторством Александра Ткачева. Это тоже его слова, убеждение: «Нет Кубани без православия!». И началось возрождение, реставрация, повсеместное строительство Божьих обителей — духовных здравниц по всему краю, из небытия восстал войсковой казачий храм во имя святого благоверного князя Александра Невского, признанного впоследствии символом России, нашей святой Руси. Да и сам Ткачев, как и батько Кондрат, не раз был признан читательским референдумом «Вольной Кубани» «Человеком года». Льют грязь на любого лидера, но большое видится издалека, народ прозорлив, народ не ошибается. И уж если показал пальцем: это наш! — значит, наш. Обидно другое: этим же пальцем и сковырнет. Тяжела шапка Мономаха. Но Ткачеву — оглушительное доверие. Кубань расцветает.

Благословение

О чем и сообщает «Вольная Кубань», благословляясь, напутствуясь ежегодно митрополитом Екатеринодарским и Кубанским Исидором. Для меня, православного, это особый момент утверждения истины. Потому газета давно уж не только «коллективный агитатор и организатор», но и неискаженная, чистая, как исповедь, безупречная летопись бытия кубанского. Порой горького, постыдного, замешенного на коррупции, взяточничестве, наркомании, на выходках духовных уродцев у храмов… «Это мы, мы не должны быть такими», — каленым жигалом проходит «Вольная» по душным темам, распахивает окна к свежему воздуху, к исправлению, добивается от чинуш строгого исполнения Закона о печати. Результат? Я часто бываю в командировках. Ни в Якутске, Сургуте, Магадане, Петропавловске-Камчатском, ни в Петербурге, Воронеже, Тюмени — нигде я не встречал таких шикарных разворотов «Письма читателей» и «Действенность наших выступлений», какие готовит в «Вольной» Ольга Цветкова. За «Политднями» Александра Гикало слежу, как сто кэгэбэ вместе взятые — если б был тридцать седьмой, давно бы повязали (тьфу-тьфу-тьфу!) за вольномыслие. Храни тебя Бог, тезка, в латах зрелого политика. Без Цветковой, Гикало, без Виктора Анфиногенова и Федора Безрука я не представляю «Вольной Кубани». Безруку — так еще и магар большой обязан за его аграрную и медицинскую энциклопедии.

Жаль, некогда писать, когда звонит мой издатель, Владимир Колесник, замглавного:

— Ты там хоть Наталью Малкину уговори, коль сам запахался…

То, что вы, читатели, держите в руках газету, — верстка Володи. Гениальная верстка. Он живет и бредит газетой. Как все фанаты в «Вольной».

Славная когорта истории

…Вспоминаю Ивана Яковлевича Шумова, Виктора Акимовича Крикунова, Николая Петровича Васильева, Анну Григорьевну Маркову… Ейские собкоры «Советской — Вольной Кубани», мои друзья, коллеги. Их имена — уже история.

Из созвездия «Вольной Кубани» ушла в центральные издания целая когорта маститых журналистов, выпестованных лидером, родившимся в День Победы, — главредом Виктором (Победителем!) Александровичем Ламейкиным, мужественным человеком, защитником людей…

С юбилеем, «Вольная»!

Силы, силы слова тебе — слова вольного!

Александр ДЁМОЧКО.
Заслуженный журналист Кубани, трижды лауреат премии «Золотое перо Кубани»,
заслуженный работник сельского хозяйства Кубани.

P.S.Это мое личное признание в любви. А теперь посмотрите на первую полосу — какой номер? Номер 25693-й! Вот столько дней, столько признаний «Вольной Кубани» в верности от всех ее подписчиков.

Еще раз — ни пуха, но острого пера!
Раздел : СМИ, Дата публикации : 2012-05-04 , Автор статьи :