Сегодня мы завершаем цикл публикаций об истории нашей газеты. Вашему вниманию предлагается очерк Роберта Закиева о редакторе Дементии Красюке. Он оставил яркий след не только в биографии газеты, но и в кубанской журналистике. В публикуемом материале, на наш взгляд, наиболее зримо представлен и образ Красюка, и творческая лаборатория редактируемой им «Советской Кубани».

Мы, журналисты «Вольной Кубани», в своей работе стараемся следовать тем принципам, что оставили нам в наследство старшие поколения. Быть на острие жизни и нести слово правды своему читателю.

Большое видится на расстоянии... Эти слова невольно всплывают в памяти при воспоминании о старшем друге и соратнике по перу, редакторе «Советской Кубани» Дементии Яковлевиче Красюке.

Время, прошедшее после его кончины в феврале 1975 года, как бы еще ярче высветило образ высокоэрудированного, убежденного патриота, еще тверже спрессовало в сознании все то доброе, вечное, что привнес он своим творчеством в развитие кубанской журналистики.

Секреты его редакторства даже в Москве воспринимались как новое явление в периферийной прессе. Не случайно «Советская Кубань» занимала лидирующие места в творческом соревновании и конкурсах среди краевых и областных газет, завоевывала дипломы и премии Союза журналистов СССР, журнала «Журналист», ВДНХ СССР, Главного политуправления армии и флота. Ежедневный тираж газеты достиг 300 тысяч экземпляров.

Заметный след в газете оставили сподвижники и последователи Д.Я. Красюка: Дмитрий Попович — преемник Красюка на редакторском посту, заместители редактора Илларион Максимов, Иван Кикило, Сергей Маркосьянц, Иван Степанов, Юрий Ерощев, Владимир Балабанов, Дмитрий Гайдаренко, ответственный секретарь редакции Евгений Берлизов, журналисты Василий Любин, Павел Рожков, Владилен Ларкин, Людмила Ветрова, Владислав Филимонов, Александр Поршнев, Анатолий Бойко, Георгий Панютин, Владимир Мокротоваров, Николай Аксюк, Анатолий Зима, Михаил Юренко, Виктор Кинев, Алексей Зеньков, Юрий Стрыгин, Владимир Адамов, Павел Приходько, Римма Волобуева, Степан Погорелый, Александр Литвинов, собкоры Христофор Баладжиян, Анатолий Красников, Иван Баранов, Анатолий Бондарь, Илья Карабанов, Владимир Кузьменко, Иван Мачнев, Иван Шумов, Никита Ярцев...

В своей работе они прочно опирались на помощь партийных, советских, профсоюзных, комсомольских и хозяйственных органов, рабселькоровского актива, деятелей науки, культуры, литературы и искусства. Многие из здравствующих ныне ветеранов, прошедших школу Красюка, и по сей день сотрудничают в «Вольной Кубани», всячески поднимая авторитет родной газеты.

Для многих из нас школой стали сама жизнь Дементия Яковлевича, его трудолюбие, стремление к самосовершенствованию. Подумать только: 45 лет из прожитых 62 им отданы любимому делу. Сын крестьянина-бедняка из украинской сельской глуши в 17 лет вступает на путь профессионального журналиста. Параллельно с учебой в различных учебных заведениях работает в молодежной газете. Вступает в ряды ленинской партии. С первых дней Великой Отечественной добровольно уходит на фронт, участвует в ожесточенных боях с противником. Будучи комиссаром танковой роты, одновременно выполняет обязанности инструктора дивизионной газеты «Атака». В одном из боев получает тяжелую контузию. Затем долгое лечение в госпиталях. Демобилизация по настоянию врачей.

Однако молодость и целеустремленность берут свое. Даровитый журналист становится редактором областных газет: сначала «Радянськой Донеччины», а после — «Социалистического Донбасса». С 1950 года возглавляет республиканскую газету «Правда Украины». В последние 22 года редактирует «Советскую Кубань».

В чем же сила школы Красюка? Это прежде всего его профессиональная и политическая зрелость, правдивость, честность, порядочность, умение идти в ногу с жизнью, с народом, обладать бойцовскими качествами, мужеством в борьбе с недостатками. Умудренный годами, будучи членом бюро крайкома партии, депутатом краевого Совета народных депутатов, председателем краевой журналистской организации, Красюк никогда не пасовал, сталкиваясь с беспринципными, далекими от народа партийными и государственными чинушами. Сам боролся с ними и сотрудников учил не плясать под чужую дудку, дорожить честью и совестью.

Бывало так. Газета набрана, сверстана, вычитана. Можно подписывать к печати. И вдруг редактор, невзирая на ропот полиграфистов, корректоров, ломает график. Вскоре выясняется: собкор прислал в редакцию остросюжетный материал и на нем уже стоит резолюция редактора «Срочно, в номер!». И газета вскоре выходит в свет с заверстанным новым материалом.

Подобные истории имели своеобразное продолжение. Как-то газета вышла с моим фельетоном. Еще вчера несколько высокопоставленных ходатаев одолевали меня просьбами отказаться от намерения печатать материал — речь в нем шла о грубых нарушениях законодательства в одном из отделов райисполкома. Обнаружив фельетон в утренней газете, ходатаи отстали, ибо надо быть подальше от греха — ведь могут обвинить в попытке зажима критики. Однако мне позвонил инструктор крайкома партии.

— Как же это вы без совета с нами напечатали фельетон! — не без сарказма спросил он. — Вас ждет для объяснений наш заведующий отделом.

Встретившийся мне в дверях редакции Красюк спросил:

— Далеко?

— В крайком. Объясняться велено. Фельетон нашли очернительским.

— Никаких объяснений! Иди к себе и спокойно работай. Позвонят снова, скажи, что получил от меня важное поручение. Пусть за объяснениями обращаются ко мне...

Конечно же, тут было явное противостояние амбициозному нажиму со стороны отдельных партаппаратчиков. Им решительно дали понять, что законность и вседозволенность несовместимы.

В поле зрения Красюка всегда были действенность публикуемых материалов, расширение рабселькоровского актива, работа с письмами трудящихся. Со страниц газеты не сходили рубрики: «Меры приняты!», «После критики», «По материалам «Советской Кубани», «Хотя письмо не опубликовано», «Командировка по просьбе читателей».

Часто люди, объехав со своими жалобами и ходатайствами все мыслимые и немыслимые инстанции в своем городе, районе и крае, шли в редакцию. Уж здесь-то, они знали, их выслушают, вселят надежду, помогут, предадут их думы и чаяния широкой огласке. «Вольная Кубань» была и остается родным домом для многих людей труда, защитницей их социально-экономических и политических интересов.

А посмотрите, что творится сегодня в так называемых демократических средствах массовой информации — никакого реагирования на людские жалобы и беды. Конъюнктурные борзописцы не хотят замечать, что разрушено производство, народ обнищал до предела, богатство страны разворовывается и вывозится за рубеж. Их не трогают ни возрастание количества безработных, ни огромная армия беженцев, ни коррумпированное чиновничество, ни захлестнувшая преступность.

Тысячу раз был прав Красюк, требуя от нас непримиримого отношения к тем, кто способен продаться за тридцать сребреников. «Особый спрос должен быть с руководителей», — говорил он.

Могут спросить: почему в материале о редакторе Красюке, которого уже давно нет в живых, я обращаюсь к современности? Ответ прост: жива газета, которой он отдал свои лучшие годы; жива школа Красюка, которой так дорожат сегодня вольнокубанцы.

В одном из моих старых блокнотов сохранились короткие наброски из выступлений Дементия Яковлевича перед коллективом, его мысли о нашей беспокойной, сложной и ответственной профессии. «Помните, — говорил он, — газету берут в руки не только с целью узнать новости, но и для того, чтобы разобраться в сложном многообразии жизненных явлений, сверить с ними свои мысли, посоветоваться в общественных и личных делах». Как редактор он был достаточно принципиальным, взыскательным и строгим. Если не был согласен с кем-либо из сотрудников, то говорил об этом прямо и нелицеприятно, а главное — убедительно и уважительно, без тени превосходства. Товарищеский тон ни у кого не оставлял обид, помогал находить правильную точку зрения. Мы, тогда еще совсем молодые, диву давались. Д.Я. Красюк — журналист экстра-класса, стоявший на голову выше других по должности и квалификации, написав и вычитав свою передовую статью, не спешил с отправкой ее в набор. Он непременно передавал свой материал из одного отдела в другой, где тщетно искали огрехи и стар и млад.

Очень взыскательно относился Красюк к печатному слову, к художественному оформлению газеты, полиграфическому исполнению редакционных задумок. Печатный станок он образно называл артиллерией мысли. А еще поучал: из газетных строк должен строиться мост — от объективных, взвешенных фактов к активному участию в общественных делах.

Строгость и требовательность Красюка отрадно сочетались с дружелюбием, простотой общения с людьми. У него была замечательная семья. Жена — Людмила Георгиевна. Скромная, обаятельная женщина. Жила заботами мужа, создавала ему все условия для плодотворной работы и отдыха. Супруги вырастили дочь и сына — Светлану и Юрия, дали им хорошее образование. Дети Красюков, а теперь уже и внуки свято чтят память Дементия Яковлевича и Людмилы Георгиевны.

Простота и коммуникабельность нашего редактора нередко проявлялись в веселых розыгрышах сотрудников. До сих пор в редакции живут десятки легенд и невыдуманных историй, передающихся из уст в уста. Вот еще одна история, которую часто со смехом напоминал нам Красюк.

Как к большому празднику готовилась редакция к 5 мая 1967 года. «Советской Кубани» исполнилось 50 лет. В канун юбилея крайком партии и крайисполком вышли в правительство с ходатайством о награждении газеты орденом. Из Москвы потребовали самый первый номер газеты, чтобы убедиться в ее ленинской ориентации. Она называлась «Прикубанская правда».

Поиски в Краснодаре оказались напрасными. В результате минувшей войны немалая доля фонда была утрачена. Часть материалов оказалась в Ростове-на-Дону, часть — в Тбилиси. Там-то и начались поиски нашей газеты.

В Тбилиси вызвался поехать заместитель ответственного секретаря редакции Георгий Константинович Панютин. Но там ему не повезло. Кубанские материалы были сосредоточены в партийном архиве при ЦК Компартии Грузии. Вход на территорию — по партбилетам и удостоверениям личности. Панютин был беспартийным. Как назло, по рассеянности забыл в Краснодаре редакционное удостоверение. Что делать?

Офицер милиции, дежуривший у входа в ЦК, узнав от Панютина о цели приезда, поинтересовался:

— Слушай, кацо! Партбилет или удостоверение есть?

— Нет, дома забыл.

— А паспорт есть?

— Есть, вот он, пожалуйста.

Бдительный офицер внимательно всмотрелся в паспортную фотографию и спросил:

— Слушай, это ты?

— Да.

— Тогда иди. Документ получишь на обратном пути.

В архиве Панютину ничем помочь не смогли. На обратном пути, приблизившись к проходной, он попросил вернуть документ.

— Газету не нашел? — поинтересовался уже знакомый офицер.

— Нет.

Достав паспорт, охранник стал внимательно разглядывать фотографию.

— Слушай, кацо, это ты?

— Я.

— Тогда возьми.

Панютин взял паспорт.

Выбрался на улицу. Решил проверить, не выдали ли ему по ошибке чужой документ. Развернул обложку и ахнул: на фотографии красовалась его жена с такой же, как у мужа, короткой стрижкой...

Первый номер «Прикубанской правды» удалось разыскать мне. Я обнаружил его в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в Москве. Фотонегативы всех четырех полос были доставлены в Краснодар. Здесь общими усилиями была воспроизведена точная копия первого номера с портретом К.Маркса на первой странице.

В день своего пятидесятилетия — 5 мая 1967 г. — «Советская Кубань» была удостоена высокой награды Родины — ордена Трудового Красного Знамени.

С утра и до вечера светятся окна редакции «Вольной Кубани» — преемницы газеты, которую взлелеяли уже несколько поколений таких же самоотверженно преданных ей людей, каким был Д.Я. Красюк. По утрам газета на правах доброго друга входит в каждый дом. Так будет всегда.

Роберт ЗАКИЕВ.

Бывший заместитель редактора газеты «Советская Кубань».

Из книги «Вольная Кубань». Краснодар, 2007 год.
Раздел : СМИ, Дата публикации : 2012-04-26 , Автор статьи :