Газета в моей судьбе

— Фэдя, сынок, вставай, бо вже пизно…

Это меня, одиннадцатилетнего пацана, мамка будит. «Пизно» — значит полшестого утра, надо на работу в полевую бригаду идти. Наступили летние каникулы, и я по традиции занимаюсь конной прополкой овощей, а в пору их созревания вывожу со старшими по субботам и воскресеньям на базар в город.

Когда в пятый класс перешел, водил коня под уздцы между рядками. За «полкой», сзади, более взрослые парни. За день удавалось заработать полтора трудодня — 60 копеек. Хватало на большую буханку хлеба весом в два килограмма…

Федор БЕЗРУК:

Тогда, в 1958 году, в украинских хозяйствах все так мало получали. В месяц 15—18 рублей. У шахтеров, правда, зарплаты были приличные, до 200—250 рублей. Их в семьях уважали, кормильцами считали.

Мы, если говорить честно, являлись рабами плантаций. Женщины, конечно, возмущались. Между собой. Одно выручало: в период сбора томатов или огурцов разрешалось взять домой ведро овощей. Отборных. Но не больше. Бригадир каждого лично проверял. На рынке за них можно было полтора рубля выторговать. А это уже — деньги. Но обида, конечно, оставалась…

Жизнь мою можно на четыре части разложить. Первая — Донбасс, Украина — 18 лет. Потом — служба в армии в Якутии и работа там же — десять лет. Еще десять прошли на Ставрополье. А последние 23 года, с октября 1988-го, Кубани отданы. И все эти «четвертинки» для меня родные, порой выстраданные, но любимые.

В хуторе Новониколаевка, где я родился в 1947-м, всего 38 дворов. Живут и по сей день Бэзрукы, Клымэнкы и Сэрдюкы. И хотя малую родину покинул почти 46 лет назад, до сих пор помню, где чья хата стоит, как и скрип двери в своем доме.

От хутора нашего до города Димитрова, где размещалась моя средняя школа и шахта № 5/6, чуть больше пяти километров. Ходили на занятия пешком, напростэць (напрямик). Человек восемь была ватага. И я, заядлый книгочей, целый час по дороге рассказывал моим попутчикам прочитанное. «Белый клык» Джека Лондона, «Остров доктора Моро» Герберта Уэллса… В доме было полное собрание сочинений этих и десятков других авторов. А рассказчик я был, скорее всего, толковый. Умел выделить главное, заинтересовать слушателей.

Газет наша семья не выписывала. Сестре носили «Радяньску Донеччину» с телепрограммой. В 1964 году у них уже был телевизор «Рекорд». А первое знакомство-сотрудничество с печатным изданием так произошло.

Одноклассник Мыкола Жыжерун, городской житель, зная мое стремление к зарабатыванию денег, сказал как-то, что очень выгодно кроссворды составлять. За каждое слово редакция 15 копеек платит. И я увлекся этим занятием. Купил «Энциклопедический словарь», изучил его от корки до корки. Первый мой кроссворд в «Радяньской Донеччине» появился, когда мне было 16 лет. Подпись вверху стояла: «Федiр Безрук, хутор Новонiколаевка». Заплатили за него по почтовому переводу 6 рублей 40 копеек. В классе все восхищались! А в хуторе только и разговоров было о моих способностях.

Украину я покинул 22 июня 1966 года. В армию призвали. А до этого после окончания школы успел поработать девять месяцев плитовым на шахте на глубине 364 метра.

В мои обязанности входила отправка порожняка (вагонов под уголь) на участки. Там была нужна сноровка. Восемь часов в постоянном движении. Легче, конечно, чем забойщикам или крепильщикам. Но все равно гордился своей профессией. И не только тем, что зарабатывал 125 рублей. Само звание «шахтер» было овеяно ореолом почтения, уважения. А всех тех, кто работал «на поверхности», мы слабаками считали.

Перед призывом при росте 168 сантиметров мой вес был 54 килограмма. Худышка, пацан еще… Когда провожали всем хутором на службу, расплакался. Стал садиться в автобус, который должен был отвезти к военкомату, а подвыпивший сосед не пускает. «Иды, хлопчык, до мамкы», — говорит мне. Не узнал! Смеху-то было сколько! Сквозь слезы.

Семь суток везли нас два сержанта-«покупателя» на поезде до Иркутска. Потом четыре дня по реке Лене на пароходе. В Магане, близ Якутска, прошли месячный карантин. Гоняли нас как сидоровых коз. Узнал, что такое «сопка ваша — сопка наша», когда задыхаешься от быстрого бега. Но открывалось второе дыхание и новые силы. А с ними — вера в себя.

В свою воинскую часть в поселок Усть-Мая, затерянный в вековой тайге, попал к середине августа 1966 года. Как раз начался перевод армии на службу с трех до двух лет. Нашему призыву пришлось отбарабанить два с половиной года.

Тоже хорошая школа.

На втором году службы меня избрали комсоргом роты. Замполит Вячеслав Лапынин заметил во мне, наверное, ораторский дар, умение убеждать. И в течение полутора лет со мной капитан серьезно занимался. То была отличная школа воспитания. И мне кажется, что в деле взросления, становления любого молодого человека самым главным было и остается одно: надо, чтобы рядом с тобой находился добрый, умелый наставник, способный научить хорошему.

Там же, в Усть-Мае, участвуя в работе пленумов, познакомился с первым секретарем райкома комсомола Владимиром Топорковым. Он-то и предложил мне после службы остаться в районе, занять должность секретаря комитета комсомола золотодобывающей шахты «Аллах-Юнь». Предложение с благодарностью принял.

Поскольку в армию меня забрали с производства, за время службы набежало 50 процентов надбавки. Плюс 1,6 — районный коэффициент. Поэтому при окладе 220 рублей моя зарплата составляла 462 рубля. Большие деньги по тем временам.

Занимаясь комсомольскими делами, один раз в неделю ходил на обработку шлихов — это когда золото отделяют от различных примесей. Бывало, держал после смены в руках десятикилограммовый мешочек с «песком», как на Севере называют золото. Но никаких особых эмоций оно не вызывало.

Здесь же, в поселке Аллах-Юнь, нашел свой самородок — будущую супругу Тамару, работающую после окончания техникума экономистом на шахте. То была самая удачная находка в моей жизни, которая со мной вот уже более 42 лет.

Следующие пути становления — заворг, второй секретарь райкома комсомола, инструктор районного комитета партии. Часто писал заметки, а потом и статьи в местную газету «Знамя коммунизма». Решением бюро райкома партии из инструкторов был направлен на должность заместителя редактора с прицелом на то, что вскорости возглавлю печатное издание.

Но редактором так и не стал. Из-за болезни детей, Ларисы и Алеши, пришлось менять место жительства. Списавшись с сектором печати Ставропольского крайкома КПСС, дал согласие поработать в районной газете города Светлограда. Так закончилась моя северная эпопея.

В Светлограде, в районке, как и на Севере, называвшейся «Знамя коммунизма», проработал пять месяцев. Писал статьи в «Ставропольскую правду», и заведующий отделом партийной жизни Борис Кучмаев в ноябре 1978 года забрал меня к себе корреспондентом. Борис Георгиевич стал вторым моим наставником и защитником. Авторитет у него был громадный. Выбил сразу же нашей семье двухкомнатную квартиру в самом центре города. Жизнь пошла нормальная.

После того как моего шефа забрали помощником первого секретаря крайкома партии Всеволода Мураховского, меня утвердили заведующим отделом партийной жизни. Большая по тем временам должность. Мы не просто писали статьи, а готовили капитальные материалы, анализировали стиль и методы деятельности городских и районных комитетов. Нас уважали... и побаивались.

В те времена шутка такая ходила: «Что общего между первым секретарем и мухой?» — «Обоих газетой можно прихлопнуть». И такое случалось. По рекомендации краевого комитета партии, естественно.

Еженедельные командировки в колхозы, на чабанские точки… Тогда на Ставрополье пять миллионов овец насчитывалось! Описывали нелегкие будни животноводов. Уму-разуму набирались у них, у агрономов и зоотехников. Со временем профессионализм появился, глубокое знание положения дел.

Редактор Иван Зубенко рекомендовал меня к избранию секретарем партбюро газеты. Авторитет среди коллег сразу возрос.

«Ставропольская правда» многому меня научила. Немало дала позже и работа инструктором орготдела крайкома партии. За полтора года службы в местном «белом доме» узнал жизнь верхушки изнутри, ее повадки и обычаи. Невольно сравнивая тех и нынешних «небожителей», чиновников краевого уровня, поделюсь своими наблюдениями.

В годы правления Коммунистической партии «каждый сверчок знал свой шесток». В партаппарате царила строжайшая иерархия. Взяточничество, коррумпированность низших чинов — такое и присниться не могло. А что мы видим сегодня? Нет-нет да и промелькнет: «Против помощника главы районной администрации возбуждено уголовное дело за вымогательство…». Сплошь и рядом на взятках попадаются чиновники средней руки и даже главы сельских поселений. Почувствовали вседозволенность? Душонка с гнильцой? Наверное, не без этого. А еще, скорее всего, корень зла — в отсутствии всякого стыда. Все, мол, берут.

Порой действительно кажется, что вся наша страна живет по принципу «Бери, пока есть возможность». Считается дурным тоном не поблагодарить врача за оказанную им услугу. Предстоит операция? Обязательно нужно приготовить «барашка в бумажке». Так что, друзья, мир уже не спасет красота. Мир может спасти только совесть. Если она проснется у каждого из нас.

Ставрополь я покинул в марте 1988 года. Не по своей воле. Тогда в партии, незадолго до ее кончины, появилась мода на самобичевание. Подавай критику и самокритику — и все тут. Как-то, возвращаясь из командировки, попал в «кутузку» подвыпивший завсектором информации крайкома. В былые времена никто бы его пальцем не тронул. А тут поступила команда выявлять «оборотней». И предавать все случаи гласности. Вот эта гласность и сгубила многих, в том числе и меня.

Короче говоря, на мартовском пленуме Ставропольского крайкома, где обсуждалась роль средств массовой информации в воспитании советских людей, прозвучала моя фамилия. Дескать, Федор Безрук написал необъективную статью о члене бюро, начальнике районного управления сельского хозяйства… Это было равносильно приговору. Пришлось искать новое место работы.

С марта по октябрь перекантовался в сочинской «Черноморской здравнице». Но в «колхозниках», как меня там окрестили, курортная газета не нуждалась. Выручил, как часто со мной бывало, случай. На мои статьи обратил внимание заместитель главного редактора «Советской Кубани» Владилен Ларкин. С его помощью я и стал 28 октября 1988 года корреспондентом краевой газеты.

О роли случая (читай — судьбы) вспоминаю сейчас осознанно. Вся наша жизнь состоит из случайностей. К счастью, для меня большей частью благотворных.

Дважды был на волоске от смерти: на Украине, в шахте, когда на моем рабочем месте случилась авария и вагонетки полезли друг на друга в узком штреке… Чудом успел нырнуть в небольшую нишу в стене и уцелеть. Второй раз на Севере чуть не задохнулся угарным газом в машине: водитель-чудак поставил ее на ночь в глубоком снегу, и все выхлопы шли внутрь «уазика». Не помню, как открыл ночью дверцу автомобиля и вывалился в сугроб.

Наверное, есть у каждого из нас ангел-хранитель. И защитник. Он оберегает от недругов, причиняющих сильную боль. И наказывает их за несправедливость. Два моих злейших врага на Ставрополье, партийные чинуши довольно высокого и очень-очень высокого ранга, понесли кару. Один умер от опухоли головного мозга, другой окосел на один глаз. Боженька наказал.

Рассказывать о «Советской — Вольной Кубани» можно долго. За 23 года столько воспоминаний накопилось! Поэтому скажу о самом главном, поучительном.

В конце ноября 1989 года я попал в больницу Туапсе (там еще жила моя семья) с неутешительным диагнозом: межпозвоночная грыжа. Заработал ее очень просто. Возвращаясь на субботу-воскресенье из Краснодара домой, почувствовал еще в автобусе боль в пояснице. Вышел с трудом на конечной остановке и полез за баулом в багажник. Только взял тяжеленную сумку в руки, как тут же что-то прострелило в «попэрэк». Скрюченный, еле доехал на такси до своей высотки.

В то время набирали силу так называемые народные целители. И Тамара, по совету соседей, повезла меня к одному такому знахарю в село Кирпичное. Он, не долго думая, связал мои ноги веревкой, засунул между них доску, на которую встала моя супруга, и они, спина к спине, дернули мой позвонок. То был финиш. Уложили меня в больницу моряков на сорок дней.

Лежал я все это время там, забытый редакционным коллективом. Не до меня, скорее всего, им было. Улучшения не наступало. Левая нога усыхала быстро. И лечащий врач ничего более умного не придумала, как сказать: «Придется, наверное, ногу ампутировать». И такие вот доктора, к сожалению, встречаются!

И вновь Боженька спас. Ангелом-хранителем на сей раз оказался новый редактор «Советской Кубани» Виктор Ламейкин. Принимая дела, он обратил внимание, что Федор Безрук долго на работе не появляется. Узнав, что лежу в больнице с диагнозом «межпозвоночная грыжа», нашел толкового врача-мануалиста Любовь Бабышеву, дал ей машину, и она приехала в Туапсе, осмотрела меня, обо всем расспросила… И поставила на ноги за три долгих месяца.

Таким было мое возвращение и к полноценной жизни, и к газете. Доверили мне со временем, учитывая прошлый опыт, агропромышленную тематику.

Самые «забойные» статьи храню до сих пор. Вот одна из них — за 21 декабря 2001 года с броским заголовком «А уши-то чьи торчат?..». В ней повествуется о том, что компания «Вимм-Билль-Данн» во главе с Давидом Якобашвили выкупила акции Тимашевского молкомбината и приступила к реализации программы «Молочные реки». В скором времени, писали мы, не исключено, сюда войдут лучшие хозяйства края, где есть высокопродуктивный скот. А вывод статьи был такой: «Почему бы холдингу не взять под свое крыло полуразоренные колхозы, наладить там производство? И не получится ли так, что в скором времени акции перепродадут?».

Все свершилось так, как «Вольная Кубань» и предрекала. И лучшие хозяйства, и Тимашевский молочный комбинат перешли к новому владельцу — транснациональной компании «PepsiK°». Надолго? Подождем — увидим.

А вот открытое письмо за моей подписью в адрес генерального директора крайсельхоздепартамента Михаила Пашкова, помещенное в «ВК» 26 ноября 2003 года под заголовком «Не надо щеки надувать!». В нем речь идет о нетерпимости к критике чиновников краевого ведомства, считающих себя вершителями судеб. И прямой вопрос его главе: «Сможет ли он поставить на место не в меру ретивых чинуш?».

«Вольная Кубань» — единственная газета в крае, да, пожалуй, и в России, где журналист, пишущий на аграрные темы, возведен в ранг заместителя главного редактора по вопросам АПК. Стараюсь оправдывать это доверие. Как и продолжать лучшие традиции журналистов прежних поколений, освещавших одну из ведущих тем газеты.

Мы не кичимся своей независимостью. Да, всегда имеем собственное мнение по тем или иным проблемным вопросам. Но позицию газеты всегда сверяем с требованиями дня, с мнением читателей, ради которых и работаем, по сути дела.

Уже полтора десятка лет непредвзято анализируем: как ведут себя инвесторы, крупные холдинги на Кубани? Изменилась ли с их приходом к лучшему жизнь у сельчан? Под постоянным контролем находится реализация федеральных и краевых программ. Внедрение передовых технологий в растениеводстве и животноводстве, пропаганда лучшего опыта, узкие места в переработке и реализации сельхозпродукции — вот далеко не полный перечень вопросов, которых касается «Вольная Кубань» на страницах газеты. И конечно же, мы всегда готовы стать на защиту сельских тружеников, регулярно выезжая в командировки по сигналам с мест.

Писать материалы на аграрную тему непросто. Надо так их выстроить, чтобы они пользу, прежде всего, принесли тем, кто связан с сельским хозяйством. Чтобы даже такой авторитет для меня и сотен других, как Юрий Гаврилович Хараман, прочитав статью, сказал: «Федор, ты — молодец!». По большей части, как мне кажется, это удается.

Благодарен судьбе, что двадцать лет назад свела меня с Алексеем Дмитриевичем Набокой — умницей-председателем новокубанского колхоза имени Ленина. Откровенные беседы с ним за чашкой чая помогли мне глубже узнать специфику аграрного производства, его тонкости и подводные рифы.

Часто ездили по полям с А.Д. Набокой. От него я узнал, когда лучше подкармливать озимые в ранневесенний период и в какой дозе вносить минеральные удобрения, как получить сильное зерно. Обычно Алексей Дмитриевич не гнался за высокими урожаями. Рассчитывал заранее, при соблюдении каких технологий пшеница даст наибольший экономический эффект. А итоги работы подводил тогда, когда практически все зерно было сдано на хранение на Армавирский комбинат хлебопродуктов. Только после этого можно было решать, сколько средств направить на обновление техники, на повышение зарплаты, на реконструкцию животноводческих корпусов.

Кандидат экономических наук генеральный директор лабинской агрофирмы «Прогресс» Александр Владимирович Неженец научил меня разбираться в тонкостях севооборота. Побывав в десятках стран Европы и Америки, он обязательно брал на вооружение все лучшее, передовое. С его легкой руки в «Вольной Кубани» появились статьи за моей подписью о важности расширения клина такой высокобелковой культуры, как соя. Отличный предшественник, дает хорошую прибыль, не возникает никаких проблем с реализацией бобов.

На примере работы руководителя ООО «Янтарное» Белоглинского района Владимира Александровича Маковеева наша газета неоднократно доказывала: и в засушливых кубанских степях можно получать высокие урожаи, если внедрять минимальную технологию обработки почвы, использовать сидераты. В этом хозяйстве очень продуманно занимались социальным переустройством села. Построили много жилья, великолепный Дворец спорта, другие важные объекты. И, что характерно, «Янтарное» никогда не испытывало недостатка в кадрах. Как говорится, от добра добра не ищут.

Всегда по-доброму вспоминаю Николая Васильевича Тимошенко, Виктора Ивановича Цыганкова, Николая Ивановича Ткачева, многих других руководителей, не только давших мне профессиональные советы, но и научивших по-своему мудрости жизни. Вы не представляете, как это важно для журналиста — услышать похвалу из уст, допустим, академика Людмилы Андреевны Беспаловой: «Федор Федорович, очень понравился ваш материал о хлебе. Профессионально написано!».

Не все, конечно, гладко. Бывают стычки и судебные разбирательства. Но, слава Богу, Фемида агропромышленный отдел еще ни разу не давала в обиду, хотя иные истцы таскали нас в суды по полгода. Правда все равно была (и будет, надеюсь) на нашей стороне.

С разными людьми приходится сталкиваться. И мне все время везет, что среди вице-губернаторов по вопросам АПК большей частью все эти 23 года были люди крестьянского склада ума: спокойные, понятливые, готовые оказать помощь. Потому-то, скорее всего, и с руководителями департаментов, большинством глав районов удается найти взаимопонимание. А это многое значит в нашей работе.

Бывает, чего греха таить, встретишь надутого районщика-чинушу или всесильного хозяина холдинга, которые, снизойдя до разговора с тобой, цедят слова сквозь зубы, всем своим видом давая понять: кто они — и кто ты! Так и хочется им сказать: «Дядько, нэ дужэ стрыбай! Ты великий до тех пор, пока тебе позволяют таковым быть, пока покровительствуют сильные мира сего. Неровен час, уколет жизнь — и сдуешься, словно пузырь».

Так оно зачастую, увы, и бывает...

* * *

Газета — семья — газета. Вот главный смысл моей жизни. Бывает, не стану скрывать, и на седьмом десятке, поскользнувшись, падаю на колени. Но, услышав мамкин голос: «Фэдя, сынок, вставай», — вновь поднимаюсь. И иду вперед. Журналистская нива — что хлебное поле. Умная, полезная статья — сродни доброму урожаю. И ради этого стоит жить.
Раздел : Общество, Дата публикации : 2012-04-05 , Автор статьи : Федор БЕЗРУК