В моей журналистской биографии две газеты: «Комсомолец Кубани» и «Советская — Вольная Кубань». Так случилось. Годы: 1976 (после факультета журналистики Уральского государственного университета) — 2012. Итого… уже 36 лет получается? Многовато, наверное, для работы в одних редакционных стенах (обе редакции — в одном здании), но каждый год, месяц и день из этих тридцати шести лет (в том числе и горьких, страшных) никогда и ни на что не променяю. Попробую объяснить почему…

С дипломом журфака меня взяли на работу в «Комсомолец Кубани» (до этого дважды была в нем на летней практике). Первое задание — репортаж с полей. И вот меня, юную и наивную, с хлопающими ресничками, в туфлях-лодочках, везут на место. Слева — яровые, справа — озимые. А может быть и наоборот. За всю свою жизнь я так и не научилась разбираться в тонкостях посевных кампаний. И вот он, герой моего репортажа — комбайнер. Плечистый, загорелый, с крепкими мозолистыми руками. Меня подсаживают, я забираюсь в кабину комбайна и вижу на приборной доске отчаянно красные яблоки. С этих яблок я и начала свою заметку на 150 лиричных строк. Сдавала ее и боялась — сейчас завернут. Но ответсек прочитал и сказал: «А что, неплохо!». С тех пор я поняла, что писать нужно про людей и для людей — простыми и понятными словами.

К слову, в то время газета «Комсомолец Кубани» во главе с 30-летним редактором Виктором Ламейкиным уже была лучшей не только в России, но и в СССР — ей было присуждено первое место среди молодежных газет. У нас были потрясающе мощные отделы рабочей и сельской молодежи, школ, культуры, комсомольской жизни, информации, спорта, писем… Когда в последнем работала я, письма каждый день доставляли огромными мешками… Люди писали, звонили, ехали на Калинина, 468 бог знает откуда со своей бедой… Мы хватались за самые острые, больные темы. Каждый старался выстрелить хорошим материалом, отделы гнули свои линии, запоминаясь читателям не только остротой публикаций, но и действенностью.

Многие из нас в стенах родного издания познали вкус настоящих побед. Мы постоянно учились, не останавливались на достигнутом, двигались вперед. Тот, кто не выдерживал такого бешеного темпа и высокой журналистской планки, выпадал из обоймы. Но кто остался — это были звезды: Анжела Мхитарян, Света Шипунова, Виктор Анфиногенов, Володя Байбик, Володя Бурлаков, Сережа Белов, Слава Смеюха, Эдик Медведев, Таня Краснова, Коля Седов, Люда Образцова, Влада Дашкевич, Зоя Ерошок, Таня Василевская, Саша Колесников…

Рядом с главным каждый из нас ощущал себя не просто полезным для газеты, а личностью, потому что сам он в большом и малом буквально каждый день демонстрировал верность «Комсомольцу Кубани». Что говорить, всем нам повезло. Ламейкин мог вырулить из самой сложной ситуации, благодаря ему коллектив практически не ощущал на себе идеологического пресса. На яркий молодежный огонек по Калинина, 468 заходили и маститые «взрослые» коллеги-журналисты, и комсомольские вожаки, и большие партийные боссы…

Словом, не просто газета — смысл жизни, школа воспитания, стартовая площадка… С тиражом, между прочим, в 165 тысяч экземпляров.

Лично у меня с Ламейкиным, в общем-то, совсем небольшая разница в возрасте, но с первой встречи по сегодняшний день — вот уже сорок лет скоро — называю его исключительно по имени-отчеству. Серьезный, основательный, сильный, настоящий мужик, журналист и человек.

Он умел и умеет ценить и поддерживать людей. Я пришла в «Комсомолец Кубани» после университета, в двадцать. Ровно через год встал вопрос о представлении серии моих материалов из Сочи — Туапсе на престижную краевую награду «Золотое перо Кубани», и кто-то заикнулся: «А не рано?», а кто-то поддержал: «И тема, извините…». Тема была, конечно, не из комсомольско-молодежного списка, но написано было, помнится, свежо и необычно. Была дискуссия, но свое первое «Золотое перо» я таки получила.

Вокруг «Комсомольца» (и внутри) сверкали не только нешуточные страсти, но и истинные самородки — в редакционных стенах постоянно собирались молодые талантливые музыканты, художники, артисты… Местная элита и фронда. Редактор и не думал тушить этот комсомольский маленький взрыв или разгонять салон мадам Шерер — у него просто какое-то непостижимое журналистское чутье на людей одаренных. Относился и относится к ним с глубоким уважением, присматривается, не стесняется чему-то поучиться… Именно — чему-то, потому как по большому счету жизненных понятий не менял и не меняет.

А вот поэкспериментировать — хлебом не корми, как, впрочем, и всех «комсомольцев Кубани» того счастливого времени. В стране — застой, тишь да гладь, а мы под чутким руководством нашего главного все куда-то едем-мчимся. Сегодняшняя модная рубрика многих изданий «Испытано на себе» уже тогда стала основой многочисленных и самых разных экспериментов. Так, я в ходе эксперимента «Спасибо за покупку» торговала молочкой со всеми вытекающими мимо деньгами и последствиями, руководила неслабым таким коллективчиком первого в Краснодаре крупного универсама, что на улице Вишняковой…

Во взрослую «Советскую Кубань» как-то незаметно (не догуляв декретного отпуска — дважды такие солидные предложения в те годы не звучали) перешла в 89-м. А вскоре, в 1991-м, это была уже «Вольная Кубань», и вновь редактор — Виктор Ламейкин. Он мало изменился с комсомольскокубанских пор — такой же серьезный, основательный, энергичный, преданный газете и людям, которые в ней работают.

Можно сказать, мне опять повезло: в «Советской — Вольной Кубани» все творческие кадры — это лучшие кадры кубанской журналистики. «ВК» — некий целостный организм. Все наши ведущие журналисты работают с серьезнейшей нагрузкой. Все инородное уходит, обнаруживая свою неуместность, если в общем жестком контексте его мысли и строчки выглядят какой-то растекающейся кашей.

«Вольной Кубани» важна репутация, высокая творческая планка, и то, что в любых обстоятельствах мы хотим выглядеть достойно, — наша позиция. В общем атмосфера демократичная, но новичку может показаться жесткой. Стремление к объективности — одно из главных слагаемых журналистской работы. В «ВК» была и есть редакторская установка: мы никогда не становимся на одну доску с теми, кто ведет пиаровские войны. Ни одному журналисту редактор не говорит: сделай то-то, и чтобы это было так, а не иначе. Он может лишь сказать: ожидается событие, посмотрите. Или, к примеру: по этому письму срочно нужно ехать, кто возьмется?

Она позвонила в редакцию аккурат накануне Нового года, сказала: «Вот сына похоронила два месяца назад единственного, теперь, наверное, и сама… Письмо вам вчера отослала. Приезжайте, посмотрите, как меня тут замуровали». И назвала адрес. Если честно, нас очень встревожил звонок Нины Лаврентьевны, потому мы и мчались с фотокором по адресу, не откладывая на завтра.

Ситуация в общем-то знакомая до боли: сосед позволил себе залезть в бабушкин двор, подвинул забор, вывел канализацию на сторону бабули и — матом, чуть ли не с кулаками… Седьмой год женщина мучается — уже и суды все прошли… И защитить уже некому — всех похоронила…

Не с первого раза, но нам все-таки удалось «стреножить» обидчика — и забор сначала демонтировал за свой счет, а потом перенес на законное расстояние, и бабулю оставил в покое. Материал так и назывался: «Нину Лаврентьевну замуровали».

С регулярностью раза два в неделю она звонила в редакцию: «Оленька, вы сейчас можете со мной поговорить?» — «Могу, Нина Лаврентьевна». А перед глазами лицо — с яркими голубыми глазами в ее-то восемьдесят. Пятьдесят лет трудового стажа, в войну — на восстановлении коксохимзавода, медалей с десяток, большую общественную работу вела, многим людям помогала, была сильная и — красавица! А теперь…

Даше из Абинского района — всего 24, но проблемы похлеще чем у Нины Лаврентьевны на нее свалились — карлик, лилипут, и поэтому на работу нигде не берут, и группу инвалидности не дают, хотя собрала все документы. Родители, алкоголики, и думать о ней забыли. После первоначального материала «Маленькая Даша и большие люди» к теме пришлось возвращаться снова и снова. Очень немногим из наших краевых «маленьких», к сожалению, удалось в жизни чего-то достичь (об этом тоже шла речь в публикации): менталитет наш срабатывает и подход чиновничий, да и со здоровьем у «маленьких» не все как надо. Но мы верили, что у нашей Даши все в этой жизни получится, и вот ее последнее письмо:

«Здравствуйте, редакция газеты «Вольная Кубань». Я вам очень благодарна за помощь в моей беде. Сколько вы добрых дел для людей делаете! Сколько попавших в беду спасаете! Вообще, очень хорошо, что есть газета на свете, которая людям приносит надежду и доброту! Побольше бы таких! Именно вы помогли мне проложить в жизни хоть какой-то путь. Я теперь буду поддержку получать по инвалидности, и с работой, учебой обещали помочь, и с жильем. Дай вам Бог здоровья, благополучия и счастья».

Что ж, наверное, ради таких строк стоит жить и работать. Разворот «Письма в газету» у нас выходит каждую неделю, по четвергам, но письма в нем в отличие от Дашиного в основном критические. Разворот «Действенность» — в последний четверг каждого месяца, и здесь, конечно, нервотрепки побольше: не всегда, к сожалению, далеко не с первого раза критика воспринимается, а иногда идет и прямое противодействие: да как вы посмели?! И тогда приходится опять и снова возвращаться к напечатанному — чтобы добиться по-настоящему действенного результата.

В день, когда в «ВК» был опубликован материал «Лампада теплится», 26-летней стоявшей на учете в психоневрологии, сгоревшей от водки Ольге было сорок дней. Судя по тому, что мы увидели после смерти и что нам рассказали соседи, было ясно: кто-то очень хорошо нагрел руки на Олиной судьбе, прежде чем их хорошая, современная квартира, как шагреневая кожа, съежилась до размеров комнатушки на Брюсова… Но была в этой страшной, дикой, драматической истории еще и Катенька, опекунство над которой позже… возьмет депутат ЗСК Красина-Земляная. Да, и так иногда заканчивались расследования «ВК». Мы подружились с Катенькой, она с удовольствием приходила в редакцию вместе с мамой.

Но, к сожалению, чаще все-таки за действенность газетных выступлений приходится бороться…

Ни одна семья не застрахована от несчастья — когда врачи бессильны и предлагают родителям отказаться от неизлечимо больного ребенка. Речь о новорожденных с серьезными внутриутробными патологиями или тяжелейшими родовыми травмами. Большинство из них не доживает до года. Именно с таким горем столкнулись Гуровы, когда в 2005-м в их семье родился больной мальчик, которого они не смогли отправить в госучреждение — выхаживали дома. Держать голову и двигаться маленький Захар не мог. Питание, вода и лекарства — через зонд, родственники научились его вводить сами…

Благодаря публикациям в «Вольной Кубани» о проблеме явно затянувшегося строительства детского хосписа в Краснодаре узнала широкая общественность. Трижды (!) в течение 2010 года мы писали об этом, были на месте, беседовали с заинтересованными лицами, прежде чем нам удалось выяснить: бюджетные деньги просто разворовали! Было по этому поводу несколько публикаций и в 2011-м, после чего руководство города и края официально пообещало: вопрос наконец полностью отрегулирован, объявлены новые торги… Это было в конце прошлого года. И хоть в нынешнем апреле ровно два года исполняется, как нет на земле маленького Захара Гурова (мальчик прожил почти пять лет и умер в реанимации первой городской больницы), вопрос о строительстве детского хосписа в Краснодаре — на контроле «ВК».

На контроле еще одно расследование «ВК» — «Глухие и глухота, или SOS из перепроданного общежития в Краснодаре» («ВК» от 25.02.2011). Вирус бесчеловечного отношения к проблемам инвалидов по слуху (разбазарили производство, продали общежитие вместе с людьми) добрался и до нашего краевого центра. Уже было несколько публикаций, аппетиты захватившие власть в глухонемом кубанском королевстве москвичи слегка поумерили, однако суды продолжаются… Опять будем возвращаться к этой теме.

С трудом, после нескольких публикаций, удалось добиться, чтобы в Краснодаре, на родине гения-пушкаря Василия Гавриловича Грабина был установлен бронзовый бюст академика артиллерийских наук, за 30 лет конструкторской деятельности создавшего более 30 образцов различных орудий, изобретшего за 38 дней лучшую в мире пушку для танка Т-34 — ЗИС-6. Однако вопрос — остается на контроле!

Мои многодетные и просто мамы

Пишем о многодетных семьях, ездим в командировки, знакомимся — а тут под боком… В редакции появилась новая техслужащая, симпатичная седоволосая, гладко причесанная женщина с открытым лицом и приветливой улыбкой. Рядом — шустрый мальчуган. То с пылесосом вихрем пронесется по редакционным лестничным проемам, то с ведром навстречу, улыбается: «Не беспокойтесь, Ольга Викторовна, полное…».

Как-то вечерком разговорились. Судьба, конечно… Муж ушел два года назад. Куда, зачем и почему не возвращается — эти вопросы Ирина задает себе до сих пор: вам со мной тяжело, вы со мною мучаетесь… Чем тяжелее становилась жизнь, тем больше пил. Ирина подала заявление в милицию, мужа ищут.

Публикация называлась «Счастливые»: вопреки всем проблемам Ершковы рук никогда не опускали и не опускают. Мама с дипломом воспитателя детского сада — на нескольких работах, даже свой небольшой бизнес организовали — выпекали вафельные коржи для тортов…

На кого, интересно, у нас может рассчитывать женщина, подарившая стране восемь граждан? Копеечных пособий, разовых выплат от государства хватает на памперсы. Надежда только на себя да на собственных подросших детей.

Я писала о людях, которые при вопиющей бедности смогли сохранить достоинство и порядочность, о том, что мы обязаны дорожить ими, поддерживать их. И откликнулся народ! Помнится, кубаньстройинвестовцы помогли расплатиться с долгами за газ, кто-то принес вещи для их семьи в краевое отделение Российского фонда (с которым мы дружим вот уже третий десяток лет), кто-то перечислил деньги по адресу, который мы опубликовали в конце статьи.

Без преувеличения отмечу: очень многим многодетным или оказавшимся в сложной ситуации семьям помогали и помогают кубанцы, прочитав публикации в «ВК». Помнится, еще в лихие 90-е, прочитав заметку о Степике и его бабушке, в редакцию позвонила Аня Ольховая: хочу помочь, дайте, пожалуйста, адрес (сейчас Анна — депутат, уважаемый в Краснодаре человек, а тот звонок почему-то запомнился). Наверное, с полгода (а может, и больше) заезжали после публикации в «ВК» люди с продуктами, одеждой, подарками в Молдавановку Туапсинского района, где мужественная мама-инвалид поднимала на ноги своих малышей…

Не было ни одного семейного дома в уже далекие 90-е (правда, их всего было 14 на то время), который бы не поддержала «Вольная Кубань». Мальцевы и Серба из станицы Азовской, Вдовины и Ильченко из Тимашевского района, семьи Николенко, Чвикайловых, Авета и Нины Погосян… Первым всегда трудно. Это сейчас — льготы, выплаты и прочее. В 90-е (да и в первой половине 2000-х) у нас даже рубрика постоянная действовала «Поможем!», и люди помогали друг другу, причем очень часто — просто выжить. И сейчас эта рубрика — в «Вольной Кубани». Низкий поклон всем неравнодушным кубанцам за участие в судьбе попавшего в беду человека!

Когда я в третий раз попала в краевую больницу с ну очень неприятным сердечно-давленческим диагнозом, на консилиуме перед выпиской профессор Музлаев поинтересовался, где работаю. А узнав, что журналист, спросил, о чем пишу… Я честно начала рассказывать. Мол, даже рубрику постоянную веду — «Боль»… Профессор посмотрел на меня так внимательно и… предложил поменять работу. Увидев мою реакцию, вдруг улыбнулся: «Ну тогда хоть — отношение к вашей работе. Нельзя все пропускать через сердце».

«Как ты можешь?..» — спрашивали да и сегодня спрашивают меня домашние, друзья и даже на работе — и корректоры, которым приходится все эти «больные» строчки читать и перечитывать, и главный редактор, которому (впрочем как и мне) приходится за эти строчки отвечать перед законом в самых высоких инстанциях. Не знаю, это — моя работа. Любимая работа, которая и держит по жизни, и силы дает… Наверное, Бог помогает и прочие высшие силы, когда совсем край.

А еще друзья — сильные, настоящие друзья. Да, пару раз доходило и до судебных разбирательств. Понятно, когда на тебя подает в суд раскритикованный доктор-гинеколог (в Армавирском роддоме молодую женщину 36 лет залечили так, что ни в реанимациях, ни в Краснодарском кардиоцентре ее не смогли спасти, о чем мы рассказали в материале «Не хотим, чтобы страдали другие»). А вот если сама судебная власть ощетинилась…

В Брюховецком районе не помогли маме и жене трагически погибшего в Чечне капитана милиции, но краевое управление судебных приставов почему-то решило разобраться с журналистом, то бишь лично со мной. После каких-то непонятных и унизительных хождений по судам пришлось обратиться к давнему (еще по «Комсомольцу Кубани») другу-юристу, а сегодня известному в крае и стране адвокату: «И разговоров нет. Конечно, буду помогать». Еще год вместе с Михаилом мы ходили по заседаниям (дело почему-то передавалось из одного суда в другой, а завершилось в арбитражном) — и выиграли-таки! Получается, правда все-таки есть.

Разные адреса у моей «Боли». Семнадцатилетняя воспитанница Тимашевской школы-интерната для детей-сирот оказалась на улице — без паспорта, вместе с двухмесячной дочкой (публикацией «Карина, останься в семье!» мы начали серьезный разговор на страницах «ВК» о положении детей-сирот в крае). Мы по сей день дружим с Кариной, она заезжает в редакцию. Кстати, и документы, и отдельную комнату ей тогда предоставили.

В публикации «Нина идет в школу. На инвалидной коляске» мы задали властям вопрос: что делать семье, которая не хочет отдавать ребенка в интернат или в закрытое лечебное учреждение? Многое тогда кардинально поменялось в положении сохранных детей-колясочников и в нравственном, и в чисто организационном плане — от пандусов и прочих приспособлений в школах до совершенно иного отношения к маленьким мужественным человечкам. Кстати, семье Нины Ковалевой губернатор тогда подарил автомобиль. Нина пошла-таки в школу, и там благодаря поистине материнскому вниманию вице-губернатора Галины Золиной было сделано все, чтобы девочка чувствовала себя хорошо и комфортно.

Когда я готовила материал о Нине, познакомилась с 13-летним Володей Кривулей. Он учился тогда в краснодарской школе № 8 и все годы самостоятельно проездил в школу на велосипеде с ручным управлением, который придумал и собрал ему папа Василий Владимирович. И только однажды случилось ЧП — проколол шину и попросил проезжающего мимо на «жигуленке» дядю подвезти. Умница, не растерялся.

В 2007-м Володя стал лауреатом общественного читательского референдума «Человек года», который проводит «Вольная Кубань», в номинации «Молодая слава Кубани». Конечно, есть чем гордиться: чемпион края и страны по пауэрлифтингу, член сборной России, призер чемпионата по спортивным танцам на колясках в Москве, Кубка Евразии.

На трудности родители Кривули никогда не жаловались — таким уникальным людям, как Володя — с ограниченными возможностями, но безграничными способностями, — «Вольная Кубань» помогала и будет помогать всегда!

Раньше нас, журналистов, учили: давай положительного героя, давай для подражания пример! И газеты страны Советов старались… Но, расставшись с тоталитарным прошлым, мы выплеснули с водой и ребенка. Не то что героя нашего времени — нормального, не чиновного, не мафиозного гражданина в прессе, увы, днем с огнем не сыщешь.

Поверьте, после «Боли», «Расследований» и прочих критическо-проблемных статей, материал просто о человеке для меня — как глоток свежего воздуха. Но все равно получается не так просто…

После очерка об инвалиде-колясочнице Лидии Ретивской из поселка Сенного Темрюкского района, сумевшей сделать свою жизнь яркой, доброй, творческой, прошло около года. Сегодня она — один из наших самых сильных и любимых внештатных авторов (ее последние публикации в «Вольной Кубани», активно обсуждаемые на интернетовских сайтах, — «Взгляд из инвалидной коляски», «Вы — счастливый человек?», «Я полюбила одиночество»).

А после материала «Сила и нежность Нафсет» подружились с Настенькой Чениб и ее мамой Разиет. О страшном диагнозе Разиет Касболетовна узнала сразу после рождения дочери. Эта талантливейшая девочка не видит, как мы, но так тонко и зримо чувствует мир и каждого из нас! Сколько в наше время здоровых, сильных мужиков, столкнувшись с жизненными трудностями, опускают руки и укладываются на диван… И вот эта худенькая, изящная девушка-тростинка взяла и отодвинула все беды и проблемы: «Я буду петь». На ее счету больше полусотни дипломов — краевых, всероссийских, международных! Окончила вокальное отделение Краснодарского колледжа им. Н.А. Римского-Корсакова, сейчас учится в Москве… Часто звонит, приезжая на каникулы. Кстати, она и известный незрячий пианист Олег Аккуратов стали в разное время лауреатами вольнокубанского референдума «Человек года».

В «Вольной Кубани» исполнилась моя еще университетская мечта: несколько лет я редактировала такие дорогие сердцу и душе «Дамские слабости» — газету о женщинах и для женщин. Первые ее номера вышли, кстати, когда женскими периодическими изданиями и не пахло. Задумывая с главным редактором такую газету, мы представляли себе дом. Большой дом. Каждая страничка — будто комната: здесь — детская, а там — гостиная, кухня, спальня… Думаю, нам удалось сделать этот «дом» удобным и любимым для читателей.

Меня до сих пор спрашивают — и коллеги-журналисты, и крутые пиар-менеджеры: и как удается ваш туапсинский проект уже больше двадцати лет тянуть? В самом вопросе и ответ. Во-первых, не тяну, а пишу с большим удовольствием о родном городе и районе: делах, проблемах, заботах… А во-вторых, каждая поездка на малую родину уже давно стала частью жизни, и, рассказывая о делах земляков, их проблемах и заботах, я тоже — ищу человека, пишу про людей и для людей.

Вот только некоторые из них — мужественная и красивая экс-глава города Галина Джигун, экс-руководитель ОАО «НК «Роснефть-Туапсенефтепродукт» депутат ЗСК Александр Яровенко, первая женщина-космонавт Валентина Терешкова…

Трагедия Оли из станицы Чинары (сегодня ей 25) не оставила равнодушным ни одного человека. После страшной автокатастрофы туапсинские и краснодарские врачи только удивлялись, какие силы помогли ей выжить. Последствия оказались тяжелыми, но Оля победила. Живет красивой и доброй жизнью. Любит и любима…

«Сердце отказывается понимать» — это о погибшем в Чечне Грише Батарине, его маме и школе, где он учился. Когда я впервые пришла домой к маме Гриши Батарина Софье Григорьевне, дверь мне открыла Леночка Голуб-Николаенко — мы вместе росли (я тоже туапсинка), были в одном пионерском лагере. Оказалось, что они с Соней подруги. Мы сидели на кухне, смотрели на фотографии и плакали. И Соня постоянно спрашивала: «За что, Оля? Ну за что?..».

«Вольная Кубань» тогда вела на своих страницах скорбную акцию «Помним о вас». Мы рассказывали о кубанцах, которые погибли в ходе второй чеченской кампании. Затем эти же скорбные очерки вошли в целую книгу, изданную за счет средств «Вольной Кубани». Мне пришлось побывать не в одной семье, на которую обрушилось страшное горе. И всякий раз мама парня, брошенного нашим правительством в котел чеченской войны, задавала страшный вопрос: «Ну за что?!».

Мне искренне интересно, чем живет и дышит моя земля. И земляки-туапсинцы, думаю, чувствуют эту искренность…

Главное было и есть в моей работе — помочь человеку. Использовать все возможности, чтобы принести пользу читателям.

Показывать ложь крупным планом и противостоять ей.

Гордиться своим краем и страной.

Говорить правду.
Раздел : Общество, Дата публикации : 2012-03-22 , Автор статьи : Ольга ЦВЕТКОВА