(Продолжение. Начало в номере за 27 января).

А уж как полюбили мы сегодняшнюю иностранную мишуру и дребедень! Вы только взгляните на огромные рекламные щиты и вывески. А вдоль трактов российских чего только не понаписано, чего не понаклеено на тарабарском языке! «Купите экофлет в ближайшем Подмосковье. Купите таун-хаус». Остается догадываться, что экофлет — судя по всему, экологически чистое жилье (flat — квартира), ну а таун-хаусы — городские особняки. А блюда-то модные ныне: хот-дог, пицца, гамбургер, пицбургер… Дальше — больше… Универсальные магазины теперь называются гипермаркеты и мегамоллы. Ну и называли бы, например, «Иван-да-Марья», так нет же — «Ашан», «Мега», «Икеа», «Гранд», «Рамсторг», «Мосмарт», «Гроссмар», «Вэй-парк», а также всевозможные закусочные: «Бистро», «Макдональдс», «Ростикс», «Пицца-хат», «Стардогс», «Баскин-Робинс», и что еще смешнее, не только города России — и села туда же! Стоит у дороги избенка, висят у входа два воздушных шарика и огромная вывеска «Кир-холл» (раньше бы назвали «Рюмочная»).

В том же «Ашане» снуют по залу юноши и девушки. На спине их рабочей одежды написано «мерчандайзер». Никто не мог толком объяснить, что означает это слово. Хотя раньше это называлось «половой». Как тут опять же не вспомнить А.С. Пушкина и его «Чем непонятней — тем ученей!»…

Поговорим об именах. «Что в имени тебе моем?» Как оказалось, очень многое. Имя — наша индивидуальность, наш облик, мистический образ нашей личности. Имя есть жизнь, по определению ученого А.Ф. Лосева в книге «Философия имени». Отечество наше связывает нас с отцом, фамилия — с целым родом. Представить страшно, если бы у нас не было имен, отчеств, фамилий — кем бы мы были? Темные, глухонемые чудовища? Человек без имени перестает существовать как образ Божий.

Вот общение в винно-водочном отделе: «Продавец! Отпускай по бутылке на рыло!» (прости, Господи). А вот имена: Вилен, Даздраперма, Урюрвкос (Ура! Юра в космосе!), Виль, Рэм. Что-то от ЕКЛМН, а не от Бога. А ведь говорят: «Как корабль назовешь, так он и поплывет»…

И еще. Как известно, человек создан по образу и подобию Божьему. Он индивидуален и неповторим. Созданное творцом — разве не святыня? И разве допустимо для нас, православных, называть несчастных, обездоленных людей, несущих на себе пусть замутненный, но отпечаток Бога, постыдной аббревиатурой БОМЖ, позабыв, что подобных людей на Руси называли бродягами, бедолагами, горемыками, бездомными, босяками, что помимо самого содержания слова точно отражало их положение и состояние. Да и чем аббревиатуры лучше концлагерного клейма?

Может, не надо нам, следуя советам мудрых, зарекаться от сумы и от тюрьмы? Возможно, кто-то спросит: «А не все ли равно, как их называть?». Спешу уверить таковых, что все не так просто, как кажется на первый взгляд. Слово «бродяга» — это боль, облеченная в звуки и буквы, чего нельзя сказать об аббревиатуре БОМЖ, из которой выхолощено человеческое чувство, и прежде всего чувство сострадания к ближнему!

Аббревиатура не может вызывать сострадания по определению! Будучи лишенным родных корней, слово лишается смысла, действующего на душу человека. Достаточно сравнить современное, бесчувственное словечко «киллер» с разящими наповал «убийца» и «душегуб». Без корней слова лишаются образности и окраски, лишаются связующих нитей. Иван Бунин говорил: «Россия и русское слово — есть нечто нераздельное». Наверное, он имел в виду то, что слова формируют культурный облик говорящего их, а через него и облик того народа, который он представляет.

Надо признать, что в последние десятилетия словесный облик российского народа сильно измельчал. В повседневную жизнь и даже в литературу и кино пришли такие позорные явления, как брань и сквернословие.

С некоторых пор эта грязь стала еще и неким штампом — чуть ли не атрибутом русскости — вроде мишек, матрешек, балалаек, водки, селедки… «Будь проще!» — зазывно увещевают нас из рекламных роликов модели человеческого тела. Только проще уж некуда.Простота эта и впрямь хуже воровства. Вирус скверны проник в наши жилища и дворы, школы и улицы, укромные уголки скверов и бескрайние поля — сам воздух России, кажется, наполнен до предела миазмами этой заразы.

Сквернословят стар и млад: отцы семейства и хранительницы очага, подрастающие мужчины и будущие матери, мальчики, недавно расставшиеся с памперсами, и ангелочки с белокурыми локонами. Причем «слабая» половина нашего общества дает фору «сильной». А ведьесли русская женщина утрачивает свою воспетую святость, на что же рассчитывать?

Радует хотя бы то, что исторически мат лежит за пределами великорусского языка. И вот почему. Вспомним историю Рождества Христова: «Творца недоуменно родшая, Приснодева Пречистая, Богородица родила Иисуса Христа в обстоятельствах, недоступных разуму человека, — в девичьей непорочности». Это обстоятельство (таинство боговоплощения) страшно раздражало орды завоевателей Руси. Именно этот злой, варварский ум покушался тогда еще в своей похабной речи на небесную чистоту нашей Матери. Видимо, по этой причине сквернословие в латинском языке звучит «инферна» — то есть «ад».

Кого же в таком случае хулят сегодняшние сквернословы? Ту, что своим честным омофором покрывала нас в лихую годину татарского ига и неистовства тевтонцев, коварных поляков и озверевших фашистов — словом, мрази всех мастей, которой на святой Руси перебывало видимо-невидимо. Ту, пред чьим Пречистым Ликом тысячелетия возжигаем свечи, моля о заступничестве, о даровании Божьей милости? Ту, пред святым образом которой горячей, коленопреклоненной молитвой наши святые великомученики отмаливали и отмаливают Русь? Ту, чьими молитвами перед Сыном ее, Господом, стоит и доныне Россия. Ту, которую М.Ю. Лермонтов называл «теплой Заступницей мира холодного»?

А уж что касается расхожего выражения «заниматься любовью» — так это просто скотобазой какой-то отдает. И свидетельствует, конечно же, не о большом уме говорящих это. Чувства, им в том числе является и любовь, не едят, ими не «занимаются». Их переживают, ими живут, ими бывают охвачены, обуреваемы. Но — «заниматься»? Это все равно что заниматься ненавистью, или недоумением, или восторгом.

В наше время слова — это не только средство общения. Сегодня слова — коварное оружие политтехнологов, применяемое для управления толпой. Например, бывший сотрудник американских спецслужб Джон Колеман в своей книге «Комитет-300» пишет о том, что некий Тавистокский институт человеческих отношений (входивший в состав Суссекского университета) и Калифорнийский научно-исследовательский институт «создали специальные слова», предназначенные для «массового управления американской молодежью», сознание которой (внимание!!!) планировалось изменить против ее воли».

Делается это в полном соответствии с американской программой «Изменение образа человека» (!!!). Американским тинейджерам и в голову не могло прийти, что этот намеренно вызывающий разделение язык, нетрадиционные отношения, клеевые привычки и выражения тщательно разработаны учеными в мозговых центрах Англии и Америки. На самом деле, оказывается, «стихийная» молодежная субкультура разрабатывается искусственно, планомерно и методично. Цель — изменить образ человека в строго заданном направлении.

Неужели и мы, просвещенная и наученная горьким опытом страна, проглотили эту ядовитую наживку?

Многие вульгарные слова, прежде чем получить постоянную прописку в нашем лексиконе, вначале употреблялись нами как пародии на кого-либо. А потом мы и не заметили, как они обосновались навсегда в нашей речи.

«Чисто, как бы, конкретно, реально, ваще, типа, короче, вроде как, блин». Все эти «на фига», «до фига», «по фигу» мы говорим, не задумываясь даже о том, что «фига», например, означает ту часть тела, которую обычно прикрывают фиговым листочком. А звучащее чаще многих оскорбительное слово «козел», кажущееся нам безобидным, поэтому его употребляют и стар и млад, на самом деле проклятье Господа. Священное Писание повествует нам о беседе Господа нашего со своими учениками на горе Елеонской. О том, как состоится второе пришествие, когда Бог отделит одних от других, как «пастырь отделяет овец от козлов». Тогда скажет и тем, кто по левую сторону: «Идите от меня, проклятые» (это именно о козлах!).

Итак, язык свой нужно каждому из нас держать за зубами. Ибо «язык мой — враг мой». Задача обуздания языка настолько трудна, что и преподобный Авва Агафон для того, чтобы победить свой язык, отучить его болтать праздно и говорить слова нечистые, три года носил под языком камешек и тем «одергивал его», ибо «благословением праведных возвышается город. А устами нечестивых — разрушается» (Прит. 11.11).

Миазмы злой духовной энергии отравляют наши сердца, наши умы, нашу духовную жизнь… О вещающих зло, зловещих, для которых русский язык не национальная святыня, а повод для постыдного шутовства, — о таких пророк и псалмопевец Давид глаголет: «Гроб открытый — гортань их» (Пс. 5.10). Существует и научная точка зрения на проблемы сквернословия и злословия.

Исследования Российской академии наук позволяют говорить о том, что ДНК способна воспринимать человеческую речь и читаемый текст по электромагнитным каналам. Причем молитвы оздоровляют гены, а проклятия и матерщина вызывают мутацию генов, ведущую к вырождению. Ученые пришли к выводу, что любое произнесенное слово есть волновая генетическая программа. Так, трансформатором поэтических генов А.С. Пушкина можно считать его няню Арину Родионовну, долгие годы создававшую его волновую генетическую программу.

Агафья САГАЛ.

ст. Холмская.

Абинский район.

(Окончание в следующем четверговом номере «ВК»).
Раздел : Общество, Дата публикации : 2011-02-03 , Автор статьи :