Время выбрало нас

Считается, что газета живет один день. Это и так и не так. Талантливые, яркие, честные материалы живут десятилетиями. Поэтому имена наших лучших журналистов читатель помнит, как и имена писателей.

В истории кубанских СМИ тоже есть журналисты, память о которых не пропала даже после исчезновения их имен с газетных полос или телеэкрана. Одно из таких блистательных имен — Владимир Байбик.

Он мог стать историком или археологом, путешественником или исследователем морских глубин, поэтом или прозаиком. Но он избрал журналистику, которая позволила ему породнить все его увлечения, всё, что он любил искренне, основательно.

Памяти Владимира Байбика будет посвящен сборник, подготовленный к печати издательством «Книга». В него вошли воспоминания московских и краснодарских коллег, а также статьи так рано ушедшего из жизни журналиста.

Сегодня мы предлагаем вашему вниманию документальный очерк «Кредо журналиста Владимира Байбика», охватывающий период его творчества в краевой газете «Комсомолец Кубани».

Не знаю, как для вас, друзья и соратники по незабвенной журналистской юности, а для меня лично Володя Байбик до сих пор остается живым. Да-да, вот стоит перед глазами — по-прежнему молодой, улыбающийся, как всегда, светлый такой…

Удивительно добрый человек Володя Байбик стал неотъемлемой частицей, вернее даже, своеобразным талисманчиком того славного, удалого, напористо ищущего и оттого счастливого «нашего» «Комсомольца Кубани».

Для нашей молодежки не существовало неподъемных творческих задач, невыполнимых редакционных заданий или, тем паче, провальных газетных акций. Мы были надежной пробивной силой в каждом деле, если оно, это дело, касалось проблем молодежи, особенно защиты чести и достоинства юноши или подростка, отстаивали их интересы в любой сфере жизни — в труде, учебе, быту… Все было в поле зрения массовотиражной кубанской молодежной газеты.

А так как самые живые, оперативные жанры молодежки — репортаж, информация, интервью, то на острие событий был, естественно, вездесущий репортер Володя Байбик. Его не надо было уговаривать смотаться — днем ли, ночью — на тот или иной край Кубани, увидеть все своими глазами, порасспросить обязательно на месте людей, пропустить впечатления не только через ум, сознание, но и через сердце… Когда наутро перед засылом в набор я читал Володины материалы, то нередко сжималось что-то за грудиной. Он писал лаконично, небольшими рублеными предложениями. Но как все увиденное и описанное им, журналистом, впечатывалось в читательское сознание!

Володя Байбик был, видимо, репортером от Бога. И, конечно же, от мамы — замечательной журналистки, собкора «Социндустрии» Веры Ивановны Байбик. Интеллигентной, красивой женщины, на которую обращали немимолетные взгляды многие мужчины не только на улице Красной в Краснодаре, но и в «пуританском» здании крайкома партии, где всегда царил дух режимного «домостроя»…

Как раз из крайкома (после согласования в ЦК) и направили меня, молодого, по решению всевластного бюро редактировать почти стотысячную по тиражу кубанскую молодежную газету, уже тогда широко известную в стране — результат успешного редакторства Виктора Ведуты в шестидесятые годы. Но, увы, после Ведуты два его преемника, особенно последний, привели редакцию к внутриколлективному кризису, что серьезно сказалось, конечно же, и на уровне самой газеты.

В сентябре семьдесят четвертого мне едва исполнилось 28 лет, что по цековским меркам было явно несуразно для такой большой (формата А2) пятиразовой газеты. При затяжном собеседовании в Москве это явно давали мне понять лощеные собеседники, препровождая в течение трех дней из одного в другой, более высокий кабинет. Но я, взращенный станичной глубинкой, познавший, считай, с четвертого класса тяжесть колхозного трудодня, а затем, после школы, вкусивший лихость социалистического производства, прошедший университеты районной газеты и школу комсомольской закалки, не слишком-то и робел. Кроме того, не скрою, ощутимо осязал силу рекомендации первого секретаря Краснодарского крайкома ВЛКСМ Виктора Салошенко, который, по-братски напутствуя меня в Москву, подчеркнул:

— Нам с тобой, Виктор, выпала трудная, но счастливая судьба. Мы работаем с молодым поколением, а значит — работаем на завтра и Кубани, и страны. Учти это…

Помолчал. Потом твердо, как о давно обдуманном и уже решенном, добавил:

— Не все «дяди» в том доме, на улице Красной, 3, согласны с твоей кандидатурой. Мол, не дозрел для такого поста, да и в коллективе «Комсомольца» обстановка после предшественника сложная. Но я помню тебя еще как первого секретаря Щербиновского райкома — ты показал себя лидером, позже близко узнал и в качестве завотделом пропаганды крайкома комсомола. Теперь, верю, в одной упряжке станем еще лучше работать! Тем более в бюро рядом надежные ребята — Миша Килиний, Юра Азаров, Руслан Панеш, актив тебя безусловно поддержит. Ну а в «Комсомольце» опирайся на здоровые силы, там в основном хорошие, даже талантливые журналисты — Эдик Медведев, Володя Байбик… Им не хватает доброй поддержки, уверенной руки редактора, старшего друга. Будь таким — и все получится…

Володя Байбик, безусловно, выделялся в немалом (до 40 человек), довольно разнородном коллективе «Комсомольца Кубани». И не только своим чуть-чуть пижонским видом, фирменной по тем временам одеждой и стильной прической, но главное — своеобразным, неординарным поведением, нетрафаретными суждениями, а подчас и экстравагантными поступками. С одного из них и началось наше близкое знакомство, переросшее в настоящую дружбу и без малого десятилетнее неформальное сотрудничество.

Все случилось в один из первых дней моего прихода в «КК» (такая аббревиатура была общепринята даже в официальных бумагах). Шел очередной (но для меня-то первый!) номер газеты, уже за подписью «Редактор Виктор Ламейкин». Печатали тогда рукописи на пишущих машинках, отливали строки из металла на линотипах, верстали полосы метранпажи вручную. График сдачи номера почему-то срывался, все кругом нервничали, а я, как новичок, наверное, больше всех. И тут вдруг в редакторский кабинет входит выпускающий с первой полосой и заявляет:

— А репортаж Байбика не лезет. Надо его резать!

— Так режьте… Время не терпит… До 21 часа надо успеть сдать…

— Так-то оно так. Но автор резать себя не желает.

— ?! Ну-ка быстро позовите сюда Байбика!

Минут через пять в кабинет вальяжно вошел, по-моему, уже чуть «принявший на грудь» Володя Байбик.

— Почему не сокращаете свой репортаж в номере?

— А я как автор не хочу его кромсать. Найдите ему замену…

— Нет сейчас в папке других материалов на эту тему. Только благодаря репортажу твоему сможем выкрутиться. А завтра уж будем разбираться. Ну так что?!

Редактор набычился — репортер напрягся. Наши взгляды напряженно скрестились. Я, конечно, понимал, что автора надо уважать, но здесь было нечто большее — уже интересы всего издания. Сорвешь график — газета не попадет завтра к тысячам читателей. Видимо, это осознал и Володя.

Он вдруг обезоруживающе улыбнулся:

— Раз так надо, сделаем. Но только, пожалуйста, не кромсайте по живому и не переписывайте наши материалы, как ваш предшественник…

…За окном была темень сентябрьского вечера. Затихал умаявшийся за день рабочий город Краснодар. Ротационные огромные машины внизу, в газетном цехе, набирали сумасшедшие обороты, выдавая миллионные тогда тиражи центральных и краевых газет. А я, оставшись один на один с пустым столом в скромно обставленном редакторском кабинете, думал о предстоящем завтра, послезавтра и послепослезавтра доверенного мне «Комсомольца Кубани». И о Володе Байбике — может, он мне проверочку на прочность характера и на профессионализм устроил? И о тех группах и группировочках, что разрывали несформировавшийся и неокрепший организм молодежки? И о том, как выстроить стратегию издания, чем сплотить и спаять коллектив, как вывести из застойного неверия вот этих моих сверстников и тех, кто уже съел на газетном поприще зубы?

Знал ли тогда, что впереди — аж десятилетняя редакторская эпоха? Что вместит она очень-очень многое. Небывалый успех и неоднократные всесоюзные победы «Комсомольца Кубани»! Замечательную атмосферу дружбы, братства и взаимопомощи самого лучшего в мире редакционного коллектива! Горькие потери близких и друзей… Двурушные нашептывания и предательство фарисеев… Правду жизни, которая всегда торжествует!

Непокорный был характер у «Комсомольца Кубани». Задиристый, даже драчливый. И сильный! Везде и во всем, что касалось крупных проблем либо характерных для динамичного юношества острых вопросов и завязанных «социалистическим реализмом» узлов и узелков, молодежка тут как тут! Наш добрый молодец-журналист напористо и глубоко копал, разрабатывая горячую тему, и, как правило, в итоге добивался действенности. Вообще для «Комсомольца Кубани», прямо скажу, действенность стала одним из краеугольных камней долговременной редакционной политики. Мы по праву гордились реальной (а не бумажной!) результативностью своей газеты. И нам по-доброму тогда уже завидовали коллеги во многих молодежных изданиях СССР.

Так вот на острие проблемно-критических выступлений газеты, безусловно, выходили «зубры» — заслуженные мэтры пера. Такие светлые и славные личности, талантливо ограненные в молодежном коллективе, как Виктор Анфиногенов, Анжела Мхитарян, Николай Седов, Вячеслав Смеюха, Владимир Бурлаков, Зоя Ерошок, Ольга Малахова (ныне Цветкова)… Они без оглядки на сильных «того» мира брались за, казалось бы, невыполнимые редакционные задания, мчались в глубинку, прокладывали вектор влияния «Комсомольца Кубани» даже на Дон, Ставрополье, в Крым, в Закавказье и… на Украину. Чего стоит одно только знаковое, экономически суперэффективное соревнование молодых свекловодов крупнейших республик под эгидой двух газет — «Комсомольца Кубани» и «Молоди Украины». И таких по-настоящему жизненных, социально важных и экономически выгодных проектов, по большому счету, у «Комсомольца Кубани» был не один десяток…

Но, представьте, далеко не всем это нравилось. Кое-кто, глядя на безудержную прыть и нарастающую творческую мощь молодежного коллектива, пытался ставить нам палки в колеса, исподтишка пакостить, черня в «закрытых» обзорах прессы, а также пуская о лидерах издания слушки и сплетни. Но вся эта шелуха, к счастью, быстро облетала, тем более что я как редактор никогда не давал в обиду своих закаленных или только крепнущих подопечных.

Но однажды гром грянул, жаля смертоносными партийными молниями! И редактора, и ведущего журналиста Володю Байбика, и всех членов редколлегии. Поражающий удар мог свалить с принципиальных позиций фрондирующее молодежное издание, обезглавить, а затем и обезличить его. Чего так рьяно и тайно желали некоторые в крайкоме КПСС, особенно в его идеологических апартаментах.

Удобным поводом для расправы стала объемная изобличительная статья «Ау, книга!», подготовленная Володей Байбиком в соавторстве с другими ребятами, а также совместно с офицерами ОБХСС Краснодарского УВД. Мы самовольно вторглись в «святая святых» партийной иерархии — в тайны дефицита книжной торговли, покровительственного распределения подписных изданий, обнажили механизмы подачек, распределения классики и прямого воровства. В газетной статье, прочитанной сотнями тысяч кубанцев, были прямо названы виновные — по адресам, должностям, фамилиям…

Байбик со товарищи довольно потирали натруженные пером руки (статья была заслана мною в набор поздно вечером, чтобы не произошло утечки информации), в редакции радовались крупной удаче, предрекали скорую действенную реакцию властей. И реакция незамедлительно последовала…

Сначала редактора, то бишь меня, вместе с секретарем партбюро Асланом Керашевым вызвал на беседу, а точнее — на допрос завотделом пропаганды крайкома. Высокий и худой как жердь, он хмуро полистал папку с протоколами БХСС и журналистскими записями. Затем швырнул мне бумаги через стол:

— Эти бумажки ничего не значат! Здесь нет заключения начальника отдела БХСС, поэтому они, акты, юридически неправомерны! А вы, Ламейкин, ответите сполна за ложь и клевету на уважаемых людей! Все. Свободны…

Мы возвращались в редакцию, ошарашенные несправедливостью. Знали и то, чем может закончиться при той системе властная реакция на публикацию. Так с руководителями молодежки еще никто и никогда не разговаривал, не позволял такого тона и неприкрытой угрозы. Значит, на самом верху дана команда «Фас!». Аслан заметно приуныл, встретившие нас в редакционном доме Байбик, Мхитарян, Василевская, другие члены редколлегии и подавно задумались, приумолкли.

На другой день, где-то пополудни, когда я привычно, но внутренне напряженно вел номер, в кабинет без стука вбежала взволнованная Татьяна Василевская. И с порога:

— Виктор Александрович! Вы здесь сидите, читаете полосы, а ведь вас сняли с редакторства!..

— ???

— Да-да! Только что об этом громогласно заявил на городском партийном активе высокопоставленный крайкомовский работник. За клевету в статье «Ау, книга!»…

Вот тут-то и пронял меня холодок грядущей опасности. Нет, не за себя, а за ребят — авторов статьи (коих в отместку за вольнодумство уволят), за членов редколлегии (коих в назидание другим разгонят), в целом за дальнейшую судьбу родного всем нам «Комсомольца Кубани».

Ну уж нет! Лично у меня чувство опасности всегда вызывало мгновенную боксерскую реакцию — ответный удар! Не мы, журналисты, а вы, зарвавшиеся бонзы, должны нести ответственность. И кару!

…Выход на «первого», всесильного С.Ф. Медунова, был проложен через журналистского старейшину, бесстрашного фронтовика и мудрого редактора «Черноморской здравницы» Иллариона Максимова. Царствия небесного им обоим — близким друзьям, фронтовикам. Именно правдивый рассказ Иллариона Алексеевича о готовящейся расправе над молодежкой подвигнул руководителя Кубани принять жесткое постановление бюро крайкома партии по статье «Ау, книга!» в газете «Комсомолец Кубани». Полетели виновные головы, были приняты надлежащие меры в книготорговле города и края!

Так были спасены честь и авторитет одного из старейших и славных молодежных изданий страны. Именно так не позволено было сломать судьбы, лишить журналистской и, следовательно, жизненной перспективы взращенных «Комсомольцем» Владимира Байбика и других вставших на крыло его молодых последователей…

Сейчас, конечно же, еще не время итожить то, что нами, журналистами-комсомолятами, сделано и прожито. Впереди у многих коллег еще годы и годы творческого труда. Но широкая, я бы даже сказал — панорамная картина нашего реального вклада в советскую, российскую и тем паче кубанскую прессу, во всю медийную отрасль, как принято сегодня именовать, весьма и весьма очевидна!

Мы обрели в «Комсомольце Кубани» не только достаточно высокие профессиональные качества, а многие — без преувеличения — стали мастерами пера, творцами в подлинном понимании этого высокого слова. Но не только это. Главное, в чем я убежден, у каждого — наипрочнейший нравственный стержень! Нас всех сближает, роднит и даже заметно отличает от многих среди современной пишущей и снимающей братии неподдельный «трудоголизм», неуемная жажда деятельности, лидирующие позиции и в журналистике, и в жизни.

После творческих высот, достигнутых именно спаянным, сродненным коллективом «Комсомольца Кубани», каждый, словно с мощнейшего трамплина, уходил в большую журналистику. Где, видимо, судьбой был начертан свой, подчас нелегкий — с зигзагами, препонами и, увы, оврагами — жизненный путь.

Не был он, этот путь, ровным и у Владимира Байбика. Талантливого журналиста, человека порядочного, честного и надежного. Но в том-то и фокус фортуны, что такие люди не всем удобны, и уж, конечно, должностных ролей им не сыграть. Впрочем, Байбик к карьерному росту был всегда равнодушен. Он измерял окружающий мир по иной, быть может, философской шкале ценностей…

И тем Володя был дорог многим!

Они уходили от нас, остающихся на Земле, внезапно. И потому очень больно для нас! Позавчера еще виделись в уличной толчее либо обнимались на журналистской тусовке, а сегодня — глядишь — пустота в журналистской шеренге. И саднящий, невидимый снаружи рубчик на сердце…

Так трагически рано ушел из жизни в Краснодаре одареннейший трудяга-журналист Эдик Медведев… Из Назрани пришла черная весть о безвременной кончине Влады Дашкевич… Затем пошли чередой страшные потери — Людмила Аристархова, Игорь Ждан-Пушкин, Игорь Гордюшов… Да разве перечесть всех тех, кто был долгие годы рядом, с кем делили и радость и горе! На кого можно было положиться, как на брата, в трудную минуту!

Особо жестокий удар нанесла смерть, вырвав из нашей испытанной журналистской когорты публициста-писателя Виктора Салошенко. Большого друга и Володи Байбика, и Эдика Медведева, и многих других комсомолят. Нас всех с Салошенко связывали человеческие нити не только в «КК», но и на других, более поздних этапах жизни.

…Володя Байбик — человек и журналист — не ушел в небытие. Его горячее журналистское слово помнят многие кубанцы. И, конечно же, все те, кто работал с ним, о ком были написаны его проникновенные строки.

Жизнь продолжается…
Раздел : Страницы истории, Дата публикации : 2010-05-05 , Автор статьи : Виктор ЛАМЕЙКИН