Чаще всего бывает так, что стремительные потоки жизни несут журналиста от темы к теме, не давая возможности ни оглянуться, ни хотя бы мельком снова посмотреть на героев своих прошлых публикаций. Даже если это Герои с большой буквы. Однако бывает и по-иному...

В прошлом году в канун Дня защитника Отечества мы рассказывали о боевом летчике краснодарского полка штурмовой авиации Иване Конюхове, получившем высокое звание Героя России за боевые действия в период грузино-южноосетинского конфликта.

Случилось так, что встреча, давшая пищу для той публикации, не стала последней. И сегодня мы снова обращаем свои взоры к ним, нашим фактическим защитникам. К военным летчикам.

Тогда, год назад, номер со статьей об Иване Конюхове выходил накануне праздника, двадцать второго, и я пообещал занести ему с десяток газет, чтобы он смог порадовать своим печатным изображением родных и близких.

Встреча состоялась на КПП Краснодарского авиагородка.

Иван поблагодарил за газеты и вдруг предложил запросто на ты:

— Сергей, пойдем к нам в полк. Мы там как раз празднуем. Я тебя с ребятами познакомлю. Вот такие ребята! — и он поднял большой палец.

Я согласился.

«Вот такие ребята» праздновали в штабе. В учебном классе.

По случаю праздника столы сдвинули в каре. На столах небогатая, но разнообразная закуска. Сок, минералка, стаканы. Водка.

К нашему приходу официальная часть закончилась. И видимо давно. Потому как компания уже разбилась на небольшие группы.

Чуть в стороне от всех три молодых майора. Парадные мундиры. Боевые награды. Мы подошли к ним, и Иван сказал:

— Вот, знакомьтесь. Это корреспондент «Вольной Кубани». А это мои друзья. Здоровяк слева — мой ведомый, Серега. Маленький худой в центре — комэск нашей второй эскадрильи, тоже Серега. А этот щеголь справа — комэск первой. И, не поверишь, тоже Серега.

— Да, я смотрю, с Серегами у вас в полку все нормально.

— А у нас в полку со всем все нормально, — отпикировал Серега-щеголь, комэск первой.

— Налейте корреспонденту штрафную, а то нам с ним говорить будет не с руки, — вступил в разговор Серега — комэск второй.

Выпили. Майоры только слегка пригубили. Однако за мной проследили, чтобы без дураков, до дна.

— Ну, с чем пожаловал? — продолжил разговор въедливый комэск-один.

— Да я, собственно...

— Можешь не продолжать. Я вашу братию насквозь вижу. Сначала задают глупые вопросы, потом умничают, а потом в своих газетах все перевирают до невозможности.

— Ну, он пока еще не прокололся, — попытался защитить меня Иван.

— Что, глупых вопросов не задает?

— Нет, не умничает.

— Что ж, хоть это радует, — отпарировал щеголь.

А я срочно перевел разговор на другую тему, обратившись к Ивану:

— Расскажи, как все было в тот вылет, за который тебе дали звезду? А то мы в прошлый раз как-то не успели толком поговорить.

— Ну, сначала все было штатно, — начал Иван. — Подлетели на четырех тысячах. Цель заметил издалека. Говорю Сереге по радио: «Атакуем и уходим влево вверх против солнца»... Атаковали. Цель была как на ладони. Шесть танков и три грузовика с топливом и боеприпасами. С одного захода накрыл все...

— А потом?

— А потом мой ведомый меня потерял.

— Как так?

— А пусть он сам расскажет.

— Да ну тебя, Иван, сколько можно, — отозвался Серега-ведомый.

— Ладно, давай. Мы-то все равно все знаем, а у корреспондента не будет полной картины, — поддержал Ивана комэск-два.

— Ну потерял... Понимаете, — это уже непосредственно ко мне, — во время атаки есть несколько секунд, когда ведомый не видит ведущего. Это секунды, когда ведущий выходит из атаки. Я в это время прикрываю его, подавляя средства ПВО противника.

Когда Иван поразил цель и пошел вверх, я увидел, что за ним потянулись два характерных хвоста от выпущенных «стингеров». Дал залп в точку их выхода, и тоже влево вверх. Как договаривались. Выскакиваю на четыре двести, а Ивана нет. Кричу: «Иван, ты где?» — и слышу в ответ: «В Караганде». А голос такой деревянный-деревянный. «Как у тебя?» — спрашиваю. «Все нормально, — отвечает. — В правый движок «стингера» прихватил. Добирайся домой сам. Я как-нибудь...»

— Ладно, дальше я сам, — продолжил историю Иван. — Только вышел это я из атаки, как чувствую сзади толчок. Будто пинка кто-то дал. На приборной доске сразу бардак образовался. Смотрю, сработала система пожаротушения правого двигателя, и тягу как обрезало. Глянул, а из правого движка белый такой дымок... Все, мелькнуло, крантец. Первая мысль — сигануть. Потом — куда? Внизу своих нет. Пока сомневался — пришло верное решение: раз до сих пор не рвануло, значит, уже не рванет. Сиди, думаю, Ванька, не рыпайся. Тут слышу, Серега голос подает: «Иван, ты где?» А я и не знаю, где я. В какую-то облачность влетел. Это потом я понял: когда движок сдох, образовался перекос по тяге и меня вправо занесло. Так за несколько секунд мы с Серегой потеряли друг друга.

По инерции выскочил на те же четыре тысячи. Не видно ни хрена. Чувствую, что солнце пробивается сзади. Нормально, думаю, иду приблизительно правильно. Только смотрю, высота медленно, но уверенно падает. Один движок не вытягивает никак. Запросил землю: «Ребята, сориентируйте меня».

— Иван, мы тебя не видим, — говорят.

— Как не видите?

— Должно быть, горы очень близко.

Настроение опять упало.

— И что будем делать? — спрашиваю.

— Включи, — говорят, — аварийный маяк. Попробуем по маяку тебя вычислить.

Включил. А высота все падает. Ну что, спрашиваю. Подожди, говорят, не так быстро.

Прошло несколько мучительных минут, когда летишь среди гор и ничего не видишь. Когда каждый миг — как последний.

Наконец высота упала до того, что вышел из облачности снизу.

Мама дорогая, смотрю — лечу вдоль ущелья. Отлегло. Пусть вверх никак. Зато вправо-влево получается.

Еще минута, и внизу приметил знакомый изгиб реки, а рядом несколько домов. Тут уж совсем полегчало. Хоть керосина и в обрез, но понял, куда лететь, и понял, что дотяну. А тут и земля проснулась.

— Иван! Мы тебя вычислили!!!

— Спасибо, — говорю, — я уже и сам разобрался.

Машину посадил прилично. Пока катился по полосе, заметил, как ко мне несутся «скорая» и пожарка. Первым в кабину ворвался доктор и ну орать: «Сидеть, не двигаться!». И потом, сбавив громкость:

— Ранен?

— Вроде нет.

— Ну тогда вылезай. Только потихоньку.

Вылез. Ноги ватные. Док меня под ручку. Как девушку.

Пошли. Глянул на поврежденный движок. Е-мое! Разворотило в розочку. А тут и комэск подбежал. И тоже орать. И все очень неприличными словами. Кстати, Серега: ну ладно доктор. Ты-то чего на меня орал?

— А я тебя так из стресса выводил. Как учили, — оживился сидящий напротив Серега — комэск второй.

— Ну и дурак же ты. Кто ж так из стресса выводит?

— А как нужно?

— А так. Док меня тогда в общежитие привел, достал бутылку водки и говорит: «Пей». — «Сколько?» — спрашиваю. — «Всю».

— Ну и?

— Что ну и? Я выпил, а он и говорит: «Все, Иван, ты дома. Иди спать». И я пошел. Трезвый, ни в одном глазу.

Иван закончил рассказ, и над столом повисла тишина. Казалось, все еще раз вспоминали тот день. Каждый по-своему.

Молчание нарушил комэск первой.

— Подумаешь, герой! Да у нас в полку каждый смог бы так же. Ивану просто повезло.

— Да, наверно, — отозвался Серега, комэск второй.

— А сам как думаешь? — спросил я тогда Ивана.

— Они правы, — ответил он, — повезло. В полку многие летают не хуже меня, а то и лучше. И вообще, это не только моя звезда, но и всего полка. В том числе и всех тех ребят, что не вернулись из полета. Всевышнему нужно было ее оттуда, сверху, кинуть в наш полк, и он ее кинул. А дальше так уж выпало, что носить ее досталось мне.

Опять замолчали. И уже в который раз первым заговорил Серега-щеголь.

— Давайте еще раз... За невернувшихся... Давай, корреспондент, с нами. Сам-то служил?

— Служил.

— Где?

— Надводные корабли ВМФ.

— Ну, значит, имеешь право...

Выпили. За невернувшихся.

— А что, корреспондент, давай говорить по-мужски, по-честному до конца, — никак не мог остановиться комэск первой. — Ведь не напишешь же ты, что летаем на двадцатилетних с гаком раздолбайках, которые давно пора списать в металлолом? Что из всех офицеров полка только у Ивана квартира? Да и то потому, что он местный и живет у родителей. А все остальные парни десятками лет по общежитиям.

Вот у меня кореш... Тоже воевал. Только в пехоте. Ранен был... Пока в госпитале лежал, удостоили его жилищного сертификата. Вручали жене. Торжественно, в администрации. Сам губернатор Валентине ручку жал. Говорил слова, что вот, мол, наконец начинаем отдавать долги защитникам Отечества... И все такое... А она потом пришла и говорит, что, может, кому-то этот сертификат и в помощь, но только не им. Он ведь хорош для тех, у кого есть хоть какой-то угол, но свой. Его, угол, можно продать, добавить сертификатные, напрячься еще тысяч на триста — и глядишь, «однушка», вырисовывается... А у них за пятнадцать лет скитаний по гарнизонам — ни кола ни двора... Так что им сертификат этот — до... Плюс ко всему через эту треклятую бумажку их вычеркнули из очереди на социальное жилье. Вот и выходит, что по всем статьям насмешка получилась, а не помощь.

Только ты ведь, корреспондент, все равно не напишешь об этом. А напишешь, так не напечатают.

Или вот взять, к примеру, меня. Моя Катерина одиннадцать лет со мной по стране моталась. А потом ушла. Устала жить на чемоданах. И знаешь, корреспондент, я ее не винил, а отпустил с миром. Потому, что она (голос комэска первой вдруг перестал быть колючим и как-то неожиданно дрогнул)… Потому что наши жены достойны лучшей участи, чем мы, герои-грудь-в-крестах, им можем сегодня предложить.

И понимаешь ли ты, корреспондент, что, как пелось в «Хронике пикирующего бомбардировщика», при всем при этом «ЗА НАМИ НЕТ ВИНЫ!». Потому что это здесь, на земле, мы офицеры. Ушатые лейтенанты, самоуверенные капитаны и не по годам рано поседевшие майоры. А там, в небе, мы все — рядовые бойцы. ВОЗДУШНЫЕ РАБОЧИЕ ВОЙНЫ.

Вот такая встреча и такой разговор имели место быть год назад. Ни много ни мало. Теперь уж нет того боевого полка. Кончился. А точнее сказать — кончили. В конце прошлого года он был расформирован. Летчиков, прошедших две войны, волею министерских циркуляров опять разбросали по всей стране. Ивана Конюхова (чье имя теперь — гордость Кубани!) направили служить в Ахтари, а связи с тремя Серегами оборвались.

Но обещание свое перед ними я сегодня держу. Написать всю правду. До последней буквы.
Раздел : Новость дня, Дата публикации : 2010-02-19 , Автор статьи : Сергей ПЕТЛИН