Не правда ли, странно слышать это из уст одной из сильнейших батутисток планеты, спортсменки, которая первой в мире на официальных соревнованиях сделала тройное сальто согнувшись, которая прыгала с парашютом?

— С парашютом я совершила всего один прыжок, — смущается Ирина. — Муж, он у меня военный, раззадорил: мол, чемпионка мира, а трусиха — что, слабо? Я разозлилась и прыгнула — дескать, знай наших!

— Постояла за честь своего вида спорта?

— Скорее всего, я себе самой хотела доказать, что могу, если надо преодолеть себя. И мужу, хотя он и так знал, что я у него отчаянная, упрямая до невозможности. А среди батутистов в парашютном виде спорта преуспел Евгений Янес. Насколько я знаю, на его счету около ста прыжков. Парашютисты дивились его смелости и хладнокровию, звали к себе…

— Говорят, Ирина Слонова-Корсакова — человек решительный…

— Не в моих правилах отступать перед трудностями, пятиться назад. Я так считаю: умри, но сделай!

— Но про страх перед высотой — это правда?

— Увы. Для меня и сейчас подняться на высоту — непростое испытание.

— А если возникнет экстремальная ситуация?

— Надо будет прыгнуть со скалы в море или реку — прыгну!

— Что ты почувствовала, приземлившись с парашютом?

— Подумала: какая я счастливая — парашют раскрылся! А еще было чувство удовлетворенности: я смогла!

— Твое появление в таком экстремальном виде спорта, как прыжки на батуте, выглядит несколько удивительным…

— Думаю, что я вообще не должна была заниматься спортом профессионально. По части природной одаренности — полный ноль. Ни гибкости, ни резкости, ни элементарной координации. Помню, у меня совершенно не тянулась стопа. Что мы только с Виталием Федоровичем не делали: и перематывали бинтами, и массаж специальный — ничего не помогало. А в прыжках на батуте вытянутые носочки — это очень важно, как и в гимнастике…

Про таких, как я, тренеры про себя говорят: балласт. Я сначала занималась прыжками на акробатической дорожке. Недолго. Тренер, не выдержав моей абсолютной бесталанности, привел меня к Дубко: «Если хочешь, возьми к себе. Не идут у нас дела. Может быть, у тебя что-нибудь получится?».

Виталий Федорович внимательно посмотрел на меня, нахохлившуюся, готовую вот-вот разреветься, и сказал: «С удовольствием! А ты пожалеешь, что расстался с этой девочкой. Знай: ты отдаешь мне будущую чемпионку мира!».

— И ведь как в воду глядел…

— По-моему, Виталий Федорович в тот момент просто пожалел меня. А еще он любит возиться с такими, как я, неспособными. Видеть, как они меняются на глазах, превращаясь из гадких утят в белых лебедей. Я была старательной, обладала потрясающим упорством, а эти качества Виталий Федорович ценит больше всего на свете…

— Дубко говорит, что тренировать Слонову было нелегко…

— Конечно, нелегко. На то, что одаренные дети осваивали за час-другой, мне требовались многие дни. Бывало так: тренировка закончилась, а мы не выполнили намеченное. Меня «замыкало», я садилась и долго сидела молча. Потом говорила: «Может, попробуем еще раз, а, Виталий Федорович?». Он щурил глаза, улыбался: «Отчего ж не попробовать? Давай!». И мы начинали все сначала… Виталий Федорович очень терпеливый. О его знаменитом «еще разок», которое могло растянуться на два часа, легенды ходят. А тут я сама напрашивалась…

Мне очень хотелось научиться прыгать так, как Евгений Янес и Людмила Карпова. Они летали высоко и красиво, поражая воображение эффектными комбинациями. Что они творили над сеткой — уму непостижимо. Я совсем девчонкой была, когда Янес выступал. Приходила в зал, смотрела, как он взлетает над коварным снарядом — легко, свободно, не затрачивая никаких усилий. Словно птица в полете. Янес завораживал… Мы, малышня, восхищались его прыжками, боготворили чемпиона мира…

Признаюсь, Людмиле Карповой, чемпионке Европы, страшно завидовала белой завистью. Как была она хороша! Думала, никогда не научусь так прыгать. А как хотелось, боже мой! И я терпела на тренировках, оттачивая элементы, комбинации, на соревнованиях училась побеждать не только соперниц, но и себя. А это намного труднее…

— Ты дебютировала в сборной СССР в 16 лет…

— Да, это было в 1985-м. А уже в следующем году поехала на чемпионат мира в Париж…

— И покорила французов…

— Ой ли… У меня серебряная медаль. Честно говоря, накануне чемпионата о наградах даже не мечтала, да от меня, дебютантки, их никто и не ждал: неполных 17 лет, опыта — никакого. Думала только об одном: как показать всё, что умею, не упасть, не подвести команду. Словом, попасть хотя бы в первую десятку мечтала… А на прикидках смотрю на других — чем я хуже? Поняла: могу выиграть этот чемпионат, а без медали так просто грешно уезжать…

Но одно дело уметь, другое — все это продемонстрировать на глазах у многотысячной публики, арбитров. Ужасно обрадовалась, что пробилась в финал. Это уже был успех, но все понимали, что мы с Таней Лушиной, воронежской спортсменкой, другой дебютанткой мирового первенства, можем рассчитывать на большее. И я вдруг занервничала. В финале я выступала последней. Все передо мной сильно отпрыгали, а это значит, что я не имела права даже на малейшую ошибку. А у меня, как назло, элемент «пропал». Мне выходить, а я чувствую, что ни за что не сделаю его. Растерялась… Бросилась к Дубко: что делать, Виталий Федорович?!

А он мне так спокойненько: «Ты не волнуйся, прыгай как умеешь. Упадешь так упадешь. Не последний он у тебя, чемпионат мира…».

И знаете, я успокоилась: где наша не пропадала! Подошла к батуту. «Возьми себя в руки, — говорю сама себе, — не раскисай». Комбинация у меня получилась, я это почувствовала. Да и реакция зала о многом говорила…. Все пело внутри: я выиграла, я — чемпионка мира!

Так думали все, кроме одного судьи, кстати российского арбитра. Его оценка вывела в чемпионки Татьяну Лушину. Я получила серебряную медаль.

— Представляю твое огорчение…

— Не о себе думала, о тренере. К Виталию Федоровичу подойти было страшно — так он переживал. Я за него, он — за меня.

— Сейчас, спустя почти четверть века, когда страсти улеглись, каким тебе видится парижский финал?

— Прыжки — вид спорта субъективный для судейства, как гимнастика и фигурное катание. Кому-то больше понравилось выступление Лушиной, кому-то Слоновой. Но, откровенно говоря, меня по-прежнему не покидает ощущение, что тогда в Париже я была сильнейшей.

— Если сравнить твои комбинации с тем, что исполняла Лушина…

— У меня было больше сложности, Таня прыгала чище, элегантнее, что ли. Она замечательная батутистка и прекрасная подруга. Мы с ней выступали на нескольких чемпионатах мира, дважды выигрывали Кубок мира в синхронных прыжках.

— И сколько за твоими плечами мировых первенств?

— По-моему, четыре. Кроме Парижа я выступала еще в Новой Зеландии, Португалии, Канаде. На трех турнирах, за исключением новозеландского Окленда, мы завоевали золотые медали командного первенства. Многие недооценивают этот вид программы. А ведь он сродни легкоатлетическим и лыжным эстафетам, победить в которых считается чрезвычайно престижным делом. Подготовить четырех спортсменок мирового класса в таком виде, как прыжки на батуте, — задача невероятно сложная даже сегодня, когда у батута олимпийский статус.

— Слонова-Корсакова первой в мире включила в программу тройное сальто согнувшись. Пальма первенства греет душу?

— Я это сделала на официальных турнирах — чемпионатах России, Союза и мира. А вообще-то первой исполнительницей была талантливая краснодарская спортсменка Наталья Хорольская, с которой мы успешно выступали в синхронных прыжках. К сожалению, Наташа получила травму и ушла из большого спорта.

— Ты продержалась в нем полтора десятка лет. Чем объяснишь свое спортивное долголетие?

— Удивительной тягой к спорту, к любимым прыжкам на батуте. После рождения дочери я ушла из спорта. К удивлению многих, вернулась. Возвращение было трудным. Появились молодые талантливые спортсменки. Дерзкие, неуступчивые. В меня никто не верил, кроме Виталия Федоровича разумеется. Я много работала. Работала сцепив зубы, сжав волю в кулак. Я через многое прошла, многое преодолела. И удача мне улыбнулась. Я снова стала побеждать. С Ирой Караваевой, тогда еще восходящей звездой, мы представляли грозную силу в синхронных, выигрывали этапы Кубка мира…

— На фоне мировых достижений титул победительницы Спартакиады народов СССР, может быть, не очень звучит?

— Да что вы! Я очень горжусь этой победой. В Союзе была очень сильная конкуренция. Яркие звезды загорались не только в РСФСР, но и в Белоруссии, на Украине…

— Не секрет, что многие звезды, завершив карьеру, теряются в обычной жизни…

— Думаю, они сами в этом виноваты. Признаюсь, я не испытывала затруднений, ибо знала, что знания и опыт, полученные в спорте, должны пригодиться. Я сама пришла в краевой комитет по делам молодежи к Александру Джеусу и сказала: «Поручите мне любое дело, связанное со спортом, я хочу работать». Там я получила хорошую закалку, а когда почувствовала уверенность в своих силах, пришла в краевой департамент по физкультуре и спорту. Сейчас возглавляю отдел, занимаюсь вопросами физической культуры, массового спорта. И… получаю удовольствие от своей работы.

— На личную жизнь времени не остается?

— Я довольна тем, как сложилась моя судьба. У меня двое детей. Дочери Кате 20, сыну Арсению — два с половиной года… Проблем, конечно, хватает, но ведь интересно…

— Если бы не прыжки на батуте?..

— Мне нравится фигурное катание. Я ведь родилась в Архангельске. Но что теперь гадать. Я — батутистка!
Раздел : Спорт, Дата публикации : 2010-01-28 , Автор статьи : Виктор АНФИНОГЕНОВ